– Схема действий одинаковая, да. Гарантировать, что это не преступница, не могу. След от иглы в сердце. В остальном никаких явных повреждений, что мне кажется странным. – Почему? Лунд недоуменно посмотрела на нее. – А следы борьбы? Сопротивления? Почему их нет? Разве это не странно? Ни у кого из них. – Под ногтями ничего? Судмедэксперт пожала плечами. – Чтобы сказать на сто процентов, надо исследовать в лаборатории, но пока нет, насколько я могла увидеть. Прямо как у остальных. – Раны вокруг рта? Лунд чуть наклонила голову набок и посмотрела на нее. – Это вы их увидели? – Да. – Похвальное наблюдение, – кивнула Лунд. – Здесь то же самое. На этот раз под скотчем. – Скотчем? – Да. Рот заклеили. Посмотрите на него, прежде чем мы заберем тело с собой? – Конечно, – кивнула Миа. На этих словах Мунк поспешно вернулся к ним. – Холгер, – улыбнулась Лиллиан Лунд. – Привет, Лиллиан. – Что у тебя? – спросила Миа. – Они нашли его, – задохнувшись, прошептал Мунк. – Кого? – Реймонда Грегера. Он едет сюда из Ларвика. – Хочешь, чтобы я занялась им? – Вместе. Нам в любом случае нужно подождать. Он попросил об адвокате. – Хотите осмотреть тело? – повторила Лиллиан, надевая маску. – Естественно, – кивнула Миа и последовала за новым судмедэкспертом к открытому багажнику. 34 Мунк и Анетте Голи стояли за зеркальным стеклом, позволив Мии вести допрос одной. Иногда это оказывалось лучшим решением. Не так угрожающе. Ведь у них ничего не было на этого человека, Реймонда Грегера. Только слухи, эта история из Буде. Никаких улик. Никаких свидетелей, которые видели его поблизости от места преступления. Ни телефонного трафика, ни одна вышка не зафиксировала его номер в зоне убийства. Семейная связь, но это мало поможет, если они не заставят его заговорить. Миа начала допрос, и Мунк повернулся к Анетте. – Прибавишь звук? Анетте кивнула и покрутила диммер на панели у двери. – Сейчас 12:14, – начала Миа, наклонившись ближе к микрофону. – Первый допрос Реймонда Грегера. В комнате присутствуют Реймонд Грегер, адвокат Альберт Х. Виик и следователь по делам об убийствах Миа Крюгер. Ее голос звучал мягко и плавно. Заходя в комнату, она улыбнулась присутствующим. Хорошо сыграно. Мунк много раз видел, как Миа теряла контроль на допросе, позволяя эмоциям взять верх, но не в этот раз. – Я хочу начать с того, что мой клиент выражает непонимание по поводу выдвинутых против него обвинений, – сказал адвокат, поправив узел галстука. – Если вы не предоставите обвинительный акт, мы будем ходатайствовать о немедленном освобождении, и я сразу хочу официально заявить, что мы рассматриваем возможность подачи встречного иска по причине обвинений против моего клиента в СМИ. Эти адвокаты. Мунк покачал головой и расстегнул одну пуговицу на пиджаке. – Нет абсолютно никаких обвинений, – сказала Миа, продолжая улыбаться. – И я могу только извиниться за все, что произошло. Как вы наверняка знаете, у нас в распоряжении есть сорок восемь часов, но, конечно, мы надеемся закончить с этим как можно скорее. Вы сотрудничаете, рассказываете то, что нам необходимо, и мы сразу же вас отпускаем. Вот как мы смотрим на это. Вы живете на даче, так ведь? На больничном? Грегер бросил взгляд на адвоката, тот кивнул в ответ. – Просто в последнее время столько всего навалилось. Переработал. Я сам хотел продолжать работать, но врач порекомендовал провести несколько недель в тишине и покое. – Понимаю. И вы не знали о том, что случилось? О том, что вашу племянницу нашли мертвой? – Нет, к сожалению, – сказал Грегер, и казалось, что он действительно очень расстроен. – Это не моя дача. Друг разрешил пожить в его доме. Ему нравится, когда все очень экономно, ни Интернета, ни телевизора, только электричество от маленькой солнечной панели. – Поэтому, когда приехала полиция, вы были совершенно обескуражены? Сосед по даче сообщил в полицию после объявления на канале ТВ2. – Нет, я ничего не знал. Бедная девочка. Какая трагедия. – Вы брат Каролине Берг, верно? – спросила Миа, пролистав свои записи. И снова спектакль. На самом деле она прекрасно знала, что там написано. – Сводный брат, – кивнул Грегер. – Моя мать вышла замуж во второй раз. За ее отца. И я был в качестве довеска, так сказать. – Что произошло с теми девочками в 2007 году? – вдруг спросила Миа. От неожиданности Грегер вздрогнул. Адвокат стал похож на вопросительный знак. Мунк немного позлорадствовал и снял пиджак. – Что вы имеете в виду? – спросил Грегер. Идиот. Мунк покачал головой. Он же должен был понимать, что они найдут информацию, пусть она и не сохранилась в архивах. – Думаю, мой клиент хочет воздержаться от… – начал адвокат, но его остановил подзащитный. Он снял очки и потер лицо. – Это был не я, – наконец произнес Грегер и покачал головой. – Не вы? – сказала Миа, снова пролистав бумаги. – Камилле было семь. Хеге – девять. Вы подобрали их обеих по пути из школы под разными предлогами. Обманом заманили к себе в машину. Держали их в плену много часов. Любите маленьких девочек, да? Любите играть? – Теперь я думаю… – пробормотал адвокат, его лицо покраснело, но Грегер снова перебил его. – Это был не я, – сказал он угрюмо. – Вы этого не делали? – Делал, но это был не я. – Это вам придется пояснить, – сказала Миа, снова надев дружелюбную улыбку. – Две маленьких девочки? Украденные средь бела дня, против их воли? – Послушайте, – сказал Грегер. – Я был… у меня было… это было ужасное время для меня. Жена… ушла от меня. Она постоянно врала мне, понимаете? Судья встал на ее сторону. Она получила опеку. Моя дочь… мне нельзя ее видеть с тех пор. Миа бросила незаметный взгляд через плечо, в сторону зеркала. – У него есть дочь? – сказал Мунк, обращаясь к Анетте. – Сорри, мы этого не знали, моя ошибка, – пробормотала светловолосая полицейский адвокат. – Займусь этим. Она торопливо достала телефон из кармана и вышла из комнаты. – Ваша дочь? – спросила Миа. – Сколько вам лет? – Пятьдесят семь.