— Благодарю вас за помощь, — нарушил наконец затянувшееся молчание Филипп. — Мне, пожалуй, пора идти. Он громко свистнул, вскочил в седло подбежавшей белой лошади и решительно ее развернул. — Вы еще вернетесь? — крикнула ему вслед Аврора. — Да, и ничто меня не остановит, — с улыбкой ответил Филипп, оглянувшись через плечо. Аврора счастливо рассмеялась и сказала: — Тогда вскоре увидимся. Прощайте, Филипп. Аврора помахала ему вслед, когда он еще раз обернулся, словно желая убедиться, что она все еще здесь. Филипп давно скрылся из глаз, а Аврора еще долго стояла на том же месте, затем пошла клееной прогалине, мурлыча себе под нос какой-то веселый мотивчик. Раздраженная Малефисента продолжала стоять в лесной тени. Сидевший у нее на плече Диаваль принялся непрерывно долбить ее своим клювом. Малефисента протянула руку, схватила птицу за лапки и сердито прошипела: — Прекрати! Когда Диаваль начал вырываться, она взмахнула рукой и превратила его в человека. — Этот юноша решит все проблемы! — воскликнул Диаваль, едва получив возможность говорить. — Нет, Диаваль, — печально ответила Малефисента, покачав головой. — Да! — продолжал настаивать он. — Поцелуй истинной любви, помните? Он разрушит проклятие! — Поцелуй истинной любви? — переспросила Малефисента. Он что, серьезно? Разве он не понимает? Прежде всего именно потому она и хотела укрыть Аврору на вересковых пустошах. Потому что только дураки способны поверить, что можно каким-то образом избежать неизбежного. Но это невозможно. Такого не бывает. Малефисента слишком хорошо знала правду, испытала все это на себе. Переполненная вновь нахлынувшей горечью, она продолжила: — Ты так ничего и не понял? Я прокляла ее потому, что таких вещей на свете не бывает. Диаваль помолчал, потом негромко сказал: — Это вы так считаете. А насчет Авроры… Этот юноша может стать ее единственным шансом на спасение. И это ее судьба, а не ваша! Разве вы еще недостаточно натворили дел? Его слова глубоко ранили Малефисенту. Ведь Диаваль говорил правду. Она действительно много натворила, слишком много. Обрекла Аврору на такую жизнь… Но… ее злило, что Диаваль смел указывать ей на это. Да что он знает?! Какое право он имеет заставлять ее страдать сильнее, чем она уже страдает? В гневе она подняла руку, чтобы превратить Диаваля, но он заговорил, и его слова поразили ее. — Давайте! — крикнул он. — Превращайте меня в кого угодно. В птицу, в червя. Мне теперь все равно. Не собираясь смотреть, что она станет делать, Диаваль повернулся и пошел прочь. Оставшись на месте, Малефисента провожала его взглядом, кипя от раздирающих ее чувств. Она ненавидела Диаваля за то, что он сказал ей. Ненавидела за то, что он в который раз заставил ее почувствовать свою вину. Но если она ненавидит его, то почему ей так грустно видеть, как он уходит? Малефисента вздохнула. Почему все так сложно устроено на этом свете? ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ Малефисента понимала, что положение действительно становится все более и более сложным. Накануне своего дня рождения Аврора проснулась у себя в домике посреди лесной лужайки в прекрасном настроении. Она встретила красивейшего на свете юношу, она собирается перебраться жить на вересковые пустоши и, что самое лучшее, сможет проводить теперь больше времени со своей крестной феей. Единственное, что слегка портило ей настроение, — это необходимость рассказать своим тетушкам о том, что она покидает их. Ведь в конечном итоге именно они втроем вырастили Аврору после смерти ее родителей, и даже несмотря на все их странности, она любила их всех. Аврора со вздохом встала с кровати. Пора. Входя в гостиную, она улыбнулась, увидев, что ее тетушки снова ссорятся. Услышав шаги Авроры, они застыли, а затем с виноватым видом повернулись к ней. Но Аврора не обратила на это внимания и, как головой в омут, бросилась сообщать свои новости. — Мне нужно с вами поговорить кое о чем, — начала она. — Все, что захочешь, радость моя, — ответила Флиттл, приглаживая свои слегка растрепанные волосы. — Мне жаль, что я должна сказать вам об этом, и, пожалуйста, не расстраивайтесь, но дело в том, что завтра мне будет шестнадцать, и поэтому… Голос Авроры сорвался, ей трудно было продолжать. — Ну и? — подсказала ей Фислвит. Аврора глубоко вдохнула, а затем поспешно выпалила одним духом: — Я ухожу из дома. Аврора ожидала, что после этих слов начнутся слезы, ахи, охи, и была удивлена, увидев, что вместо этого лицо Нотграсс побагровело от гнева. — Нет, не уйдешь! — закричала она. — Я не для того провела столько лет в этой жалкой лачуге с этими двумя тупицами, чтобы в последний день ты все испортила! Мы отведем тебя назад, к твоему отцу… Как только эти последние слова слетели с ее языка, Нотграсс поспешно прижала руку ко рту. Она вовсе не собиралась это говорить. — К моему отцу? — побледнев, переспросила Аврора. — Но вы говорили, что мои родители умерли. Тетки стали переглядываться, молча соображая, что же им делать. Наконец Флиттл похлопала ладонью по скамье рядом с собой и сказала: — Тебе лучше присесть. Приведенная в замешательство, Аврора стала ждать, что ей расскажут тетушки. — Крестная фея! — разнесся голос Авроры над лесной поляной. Услышав в ее голосе тревогу, Малефисента вышла из тени, а Диаваль остался сзади. Сегодня был день накануне шестнадцатилетия Авроры, и принцесса собиралась прийти на это место после того, как скажет своим теткам, что уходит из дома. Было ясно, что что-то произошло, а зная связи трех пикси со Стефаном, Малефисента моментально вычислила, что они, пытаясь удержать Аврору, скорее всего, рассказали ей о ее прошлом. Вопрос в том, как много они рассказали? — Я здесь, — сказала Малефисента, окидывая принцессу быстрым взглядом. Глаза девушки, обычно ясные, были сейчас полны слез, а локоны спутались так, будто Аврору только что оттаскали за волосы. Малефисента молчала, со страхом ожидая, что скажет Аврора. — Когда ты собралась сообщить мне о том, что я проклята? — полным муки голосом спросила Аврора. Малефисента оказалась права. Эти суетливые придворные кумушки действительно рассказали Авроре о том, что произошло много лет назад. Но Аврора упомянула только, что она проклята, но не сказала, кто наложил проклятие… — Скажи, это правда? — умоляющим тоном спросила Аврора. — Да, — коротко ответила Малефисента, кивнув головой. Лицо Авроры поникло. — Но я всего лишь ребенок! — крикнула она. — Кто мог сотворить такую ужасную вещь с ребенком? — она взглянула на Малефисенту своими голубыми глазами и продолжила: — Мои тетки сказали, что это была злая фея. И они назвали ее имя. Они сказали… сказали… Она расплакалась, не в силах произнести имя вслух. Видя страдания Авроры, Малефисента не выдержала. Повернувшись в сторону так, чтобы не встречаться с Авророй взглядом, она сама произнесла вслух это имя: — Малефисента. У стоявшей позади нее Авроры широко раскрылись глаза, словно что-то щелкнуло у нее в голове и разрозненные кусочки головоломки начали складываться в единое целое. — Это твое имя? — спросила она. — Это ты Малефисента? Это ты прокляла меня? Малефисента медленно повернулась лицом к принцессе. Не так ей хотелось сообщить Авроре о том, кто она такая и что натворила. Но что теперь делать? А правда, она всегда выйдет наружу, не так, так этак. — Да, — негромко ответила Малефисента. Аврора приложила руку к сердцу, пораженному, как стрелой, признанием Малефисенты. Затем принцесса взглянула на Малефисенту так, словно впервые увидела ее. Этот взгляд прожег Малефисенту насквозь. Она понимала, что только что мир Авроры перевернулся с ног на голову. Малефисента сделала то же самое, что когда-то сделал Стефан с ней самой, — заставила принцессу поверить ей, а затем жестоко разбила ей сердце. «Какая насмешка судьбы», — подумала Малефисента, а Аврора тем временем повернулась, чтобы уйти. — Погоди! — крикнула Малефисента, протягивая руку. Аврора яростно отпрянула, увернулась, затрясла головой и закричала: — Нет! Не прикасайся ко мне! Ты и есть то самое зло! Это ты, ты! Она повернулась, убежала и скрылась в лесу. Глядя ей вслед, Малефисента чувствовала, как последние силы покидают ее. Ей стало тяжело дышать. Слишком долго она не желала признаться в том, что на самом деле совершила, — ни себе самой, ни Авроре, а теперь настал час расплаты. Она долго стояла на месте, мечтая повернуть время вспять и никогда, никогда не накладывать того проклятия. Никогда даже не заикаться ни о веретене, ни о Поцелуе истинной любви… Внезапно в Малефисенте вспыхнула искорка надежды. Может быть, еще есть способ все исправить. Может быть, Диаваль был прав и настоящая любовь все же существует — хотя бы для некоторых людей. Она подняла взгляд, посмотрела глаза в глаза ворону и сказала: — Найди его. Диаваль взмыл в воздух, а Малефисента молча принялась молиться о том, чтобы все не оказалось слишком поздно. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ