Увидев меня, она остановилась и прижала руки к груди. -Красавица! Переделанный комбинезон гораздо красивее. -Я тоже так думаю. Я работала над этим, исправляя и переделывая его, пока моя спина не онемела, а пальцы не превратились в подушечку для булавок. Но мне нравилась каждая удручающая секунда. Окончание работы было горько-сладким, потому что другого занятия у меня пока не было. Я просмотрела всю свою одежду, но кроме как переделать футболки в топы или переделать топы в футболки, я ничего не могла сделать. -Можно мне взять какую-нибудь обычную ткань? - спросила я. -Составь список, и завтра мы сходим. Я кивнула, хотя не имела ни малейшего представления о том, что я собираюсь делать, не говоря уже о том, что мне для этого понадобится. Выяснить это можно было только одним способом. Вернувшись в свою комнату, я взяла блокнот, ручку и свой MacBook. Затем в своем красивом сарафане я села на пол и занималась исследованиями всю вторую половину дня, до обеда и пока не заснула за журнальным столиком. Рождество Постучать. Даже не стучи. Просто скажи "Счастливого Рождества", а затем иди завтракать. Два слова. Ничего особенного. Идя по коридору, я смотрела на закрытую дверь кабинета. Мои шаги замедлились, когда я приблизилась к ней. Мисс Вера и мужчины ушли. Он, наверное, тоже ушел. Используя этот хлипкий предлог, чтобы не струсить, я прошла мимо и спустилась вниз. Было рождественское утро, и во всем огромном особняке никого не было, отчего было жутко тихо. Пройдя на кухню, я открыла холодильник и обнаружила, что в нем находились готовые блюда. Я взяла две тарелки, помеченные как "Рождественское утро", и открыла их, практически пуская слюнки при виде фруктового салата и запеканки на завтрак. Я поставила запеканку в микроволновку и повернулась, чтобы взять вилку, как вдруг мой взгляд уловил посторонний предмет. Что-то волшебное. Что-то с моим именем на нем - буквально. Настоящее рождественское чудо. Фредди уже был в моем списке хороших знакомых, поскольку обещал научить меня готовить бинье, когда вернется из Нового Орлеана, где гостил у родственников. Но оставив мне заначку кофе, он попал в мой список “Супер-пупер” приятных людей. Я последовала его письменным указаниям, используя штуку для заваривания. Вполне хватило бы и “Mr. Coffee”. Когда все было готово, я сделала глоток. Забудьте. Вот это нектар богов, а “Mr. Coffee” - грех против кофе. За большим столом я есть не стала, так как там была только я. Я села за барную стойку и ела, наслаждаясь вкусной едой и попивая кофе. Для кого-то, возможно, это был бы отвратительный способ провести рождественское утро. Но для меня это было лучшее Рождество в моей жизни. У меня была еда, а не замороженная индейка. Никто не был пьян. Не было никакой случайной официантки из бара, которая готовила мне просроченные яйца, потому что ей было жаль, что я ем сухие хлопья в доме без украшений и подарков. Вместо этого мне было тепло. Я была сыта. И у меня был кофе. И, что самое главное, здесь было спокойно. Немного жутковато во всей этой обширной пустоте, но все же лучше, чем пьяные крики или еще что похуже. Сытая и довольная, я вернулась наверх. Я пыталась решить, хочу ли я вздремнуть или посмотреть один из пятидесяти миллиардов рождественских фильмов по телевизору, когда заметила кое-что. Одна из обычно закрытых дверей была приоткрыта. Раньше она была заперта. Так ведь? Я не была уверена. Мое внимание было направлено на кабинет Максимо, который находился напротив приоткрытой двери. Вполне возможно, что я ее пропустила. Я замедлила шаг, чтобы заглянуть. Скорее всего, это просто кладовка. Или еще одна скучная комната для гостей. Или там прячут государственные секреты, заложники и Джимми Хоффа. Но когда я заглянула внутрь, то не увидела ничего из перечисленного. Мой взгляд зацепил нечто еще более невероятное. Полагая, что это галлюцинация, я толкнула дверь до конца и уставилась вперед. В центре комнаты стоял стол, на котором стояла швейная машинка. Рядом с ним стояли два манекена с безголовыми туловищами. Вдоль стены стояли стеллажи, заполненные всевозможными насадками, приспособлениями и рулонами ткани. Очень много ткани. Очень много. Слишком много. Больше, чем я просила. Комната была прекрасна, удивительна и идеальна. Слишком идеальна. Не может быть, чтобы это было для меня. Ни за что на свете. У таких, как я, на Рождество были игрушки, которые доставались нам от семьи, выбравшей имя на благотворительном вечере. У таких, как я, были дешевые подарки из церковных раздач. У таких, как я, был отец, который заложил все подаренные подарки, потому что чувствовал себя счастливчиком и утверждал, что сможет выиграть достаточно денег, чтобы купить лучше. У таких, как я, был отец, который так и не заменил ни одного из заложенных подарков, не говоря уже о более качественных. Такие, как я, были бедными отбросами, у которых не было прекрасной жизни, даже временно. Не знаю, для кого это, но не для меня. Пока отрицания проносились в моем пессимистичном сознании, в сердце расцветало что-то другое. Надежда. Эта глупая эмоция, которую я думала, что я слишком умна, чтобы чувствовать, росла по мере того, как я рассматривала детали. Огромный зеленый и красный бант, прикрепленный к верхней части швейной машинки. Хлопковые шорты для сна, которые я недавно начал шить, были расположены на столе. Записка с знакомым мужским почерком. А на стене висели картины.