Я даже не обратила внимание, как оно окружило меня, пока не стало слишком поздно. Пока меня не сковала его длина. Замерев, я задержала дыхание, чтобы не закричать. Даже если бы я не была ранена, вряд ли мне удалось бы вырваться до нападения змеи. А уж с ранением и подавно. Как я могла бежать, если не могла даже стоять? Не могла. Медленно и осторожно я потянулась за зазубренным камнем, из-за которого я попала в эту ситуацию. Подняв его, нащупала острие. Я напряглась, чтобы сориентироваться в темноте, и когда убедилась, что вижу голову, ударила камнем. Змея издала ужасное, болезненное шипение, а я издала прерывистый крик, прежде чем ударить ее снова. И еще раз. Несмотря на то, что сердце болело, я в последний раз ударила по змее, убедившись, что она мертва. Бросив камень, я быстро отползла. Удалившись на достаточное расстояние от своей жертвы-рептилии, я взяла под контроль свои эмоции и стала искать план действий. Я не могла просто сидеть и ждать. Спасения не будет. Час отдыха не избавит от боли в лодыжке, но увеличит шансы, что меня обнаружит другой хищник. И в этот раз мне может не повезти. Оставался один выход. Ползти. Двигаясь медленно, я не обращала внимания на грубый песок, впивающийся в ладони, на жуков, неустанно атакующих меня, и на боль в лодыжке. Я не слишком быстро продвигалась вперед, но я двигалась, а это главное. Всегда двигаться. Всегда бороться. Всегда пытаться выжить. Я чертовски устала от этого. Зачем я бежала? Потерянная, напуганная, страдающая от боли, я зарыдала от отчаяния. Я оставила шикарную комнату, трехразовое вкусное питание и отсутствие обязательств... ради чего? Чтобы справиться самостоятельно, как я всегда делала? Чтобы едва ли выжить? Если я оказалась здесь не по своей воле, значит, быть бездомной лучше? Покачав головой, я напомнила себе, что не знаю, что они собирались со мной сделать. Это могли быть торговцы людьми или сутенеры - в Вегасе это огромная индустрия. Я не понимала, зачем им было кормить меня и устраивать в красивом номере, но кто знает, как действуют монстры. А он был чудовищем. Убийцей. Неважно, что Шамус был мудаком, который ужасно со мной обращался. Неважно, что он заслуживал худшего, чем быстрая смерть. Важно лишь то, что Максимо был способен на убийство, а это означало, что мне нужно бежать. Верно? Я проползла лишь небольшое расстояние на руках и коленях, прежде чем судорога сжала мой живот, лишив дыхания и возможности двигаться. Я перевернулась на спину, не сводя глаз с окружающей обстановки. Я умру здесь. В одиночестве. Всегда одна. Когда судороги утихли, я снова начала ползти. Но не вперед. Нет, я ползла в том направлении, откуда пришла. Туда, где я хотела быть. Насколько я знала, изначально я двигалась в сторону, все дальше в никуда, но мне было все равно. Мои руки тряслись от напряжения, вызванного необходимостью выдерживать мой вес. Порезы были покрыты песком, который жег и раздирал и без того болезненные раны. Кожа была усеяна зудящими укусами насекомых. Бока болели, колени, казалось, вот-вот развалятся, а в животе постоянно раздавалось урчание. Я бы убила за один из подносов с едой мистера Фредди прямо сейчас. Используя образ аппетитного омлета и кофе, чтобы подталкивать себя вперед, я начала ползти быстрее, пока не достигла маленькой части деревьев Джошуа, возле которых отдыхала раньше. Я иду в правильном направлении. Может быть, я действительно переживу эту ночь. Мое продвижение внезапно прервалось, когда мое колено наткнулось на что-то острое. Оно пронзило мою и без того уже ободранную кожу, вонзившись так глубоко, что казалось, будто оно впилось в кость. -Черт, - прохрипела я. Я старалась быть сильной, но каждый раз, когда я переносила вес на ногу, боль усиливалась. Я села на задницу и подтянула свои грязные леггинсы. Без освещения я провела рукой по колену, но там ничего не было. Однако это не означало, что под кожей ничего нет. Я не могла идти. Я не могла ползти. Я не могла ничего делать. Просто небольшая передышка. Потом я найду способ двигаться дальше. Я буду тащить себя, если придется. Обняв согнутые ноги, я прислонилась щекой к своему здоровому колену. Я дала своим глазам отдохнуть, позволив им закрыться, когда глубоко вдохнула. И потому, что я сидела в тишине, я услышала это. Дыхание. Оно затихло, но ненадолго. Затем хруст ветки. Шелест кустарника. Здесь что-то есть. У меня свело живот, и я застыла в страшной нерешительности. Ползти ли мне? Попытаться ли сбежать, еще больше травмируя лодыжку и создавая шум, который мог бы их насторожить? Или остаться на месте, позволив какому-нибудь хищнику выследить мой запах и покончить с этим? Я не знала, но должна была попытаться что-то сделать. Хоть что-нибудь. Упираясь руками в землю, я попыталась встать на ноги, но не успела сделать и шага, поскольку боль пронзила лодыжку. Я с трудом подавила болезненный крик. Звуки становились все ближе, и я стала искать глазами хищника. Удивление и облегчение захлестнули меня, когда я увидела тусклый свет перед тем, как появилось очертание человека. Максимо. -Ты пришел, - проговорила я сквозь комок в горле. -Господи, маленькая голубка, - хрипловато прошептал Максимо, бросаясь ко мне. Его дорогие брюки и белая футболка были по-прежнему безупречны, как будто грязь не смела коснуться его. Только на его туфлях виднелись следы путешествия: черная блестящая кожа была потерта и припорошена песком. Присев передо мной, он откинул мои грязные волосы с лица. Его внимательный взгляд переходил с одной части меня на другую, изучая. -Ты ранена? Я указала на свою ногу. -Я вывихнула лодыжку. -Позволь мне посмотреть, - схватив мою икру, он начал выпрямлять мою ногу, но боль свела мышцы, и я подтянула ее к себе. -Джульетта. Я даже не подозревала, что он знает мое имя. В ответ на его твердый тон я прикусила губу и позволила ему вытянуть мою ногу и осторожно коснуться распухшего сустава. Выражение его лица было яростным, но голос был мягким, когда он спросил: -Что ты с собой сделала? -Прости, - рефлекторно ответила я. Он встал и протянул мне фонарик. Я ждала, когда он поможет мне встать, но вместо этого он поднял меня на руки. Поскольку я не хотела, чтобы он споткнулся, неся меня на руках, - не говоря уже о том, что я была грязной и от меня пахло, - я настояла: -Я могу идти.