– Мы почти пришли, – сказала Маю, а затем добавила громче, выбросив руку вперед: – «Без границ», Командная лаборатория, музей цифрового искусства! Фиона кивнула, хотя не имела ни малейшего представления о том, что такое музей цифрового искусства. Они вошли в переполненное фойе, заплатили за вход и смешались с толпой японских и западных туристов. – Это лучшее место на земле! – заявила Маю. – И мы должны, просто обязаны, начать с Дома Бабочек. Это самое главное! И словно неистовая бабочка, Маю побежала вперед, в темный коридор, следуя указателям. Фиона пошла в ту же сторону, но медленнее; она не очень любила все, что летает, и старалась не подходить слишком близко к птицам, бабочкам и мотылькам. Войдя в первый зал, она сразу поняла, что ей нечего бояться; играла нежная музыка, а от развернувшегося перед ней зрелища у Фионы по-настоящему расширились глаза. Зал был полон света и звуков, бабочки возникали и трансформировались прямо перед ее глазами – они проецировались на несколько черных экранов, которые заполняли помещение и разделяли его на меньшие пространства. Куда бы она ни посмотрела, на каждой стене проецировалось разное мини-представление. Цвет и движение. Формы и оттенки. Визуальный праздник для глаз! Мгновение она стояла, пытаясь рассмотреть все сразу, а затем сосредоточилась на одной сцене: сотни бабочек взлетели, покрывая пятнами предполагаемое небо. Невозможно было не улыбнуться. При виде этого волшебного, находящегося в постоянном движении спектакля наблюдателя охватывало чувство безраздельной радости. Словно ребенок, Маю стала гоняться за тучей бабочек. Очарованная, Фиона дотронулась до цветка, который сразу же завял под ее пальцами, а затем в нескольких футах от нее снова взошел и расцвел. Пол и стены были наполнены светом и изображениями, которые постоянно менялись, если посетители с ними взаимодействовали. Фиона никогда раньше не видела ничего подобного! «Здесь невозможно фотографировать, – подумала она, – освещение постоянно меняется, и, кроме того, легко потерять ощущение погружения в происходящее». Абсолютная свобода – вот как она бы это описала. Здесь у вас есть свобода бродить, наблюдать, прикасаться и видеть постоянные изменения. Ни одна сцена не повторялась, и ваши действия могли все изменить. Это одновременно будоражит и завораживает… Неудивительно, что Маю была в таком восторге! И она оказалась замечательной компанией – полная энтузиазма, она все здесь знала и отчаянно желала показать Фионе даже самую последнюю галерею и раздел этого музея. – Сюда! Сюда! Водопад, обожаю его! Благодаря звуку журчащей воды и четкой графике было легко поверить, что вы стоите под водопадом. Фиона прикоснулась к стене – к ее изумлению и восторгу, прямо под пальцами цветок за цветком стала распускаться вишня. – Круто, да? – спросила Маю. Фиона покачала головой. – Даже круче, чем круто. Просто волшебно! Радостное, сумасшедшее и чрезвычайно вдохновляющее место. Хотя все вокруг, мягко говоря, слегка неистово действовало на мозг, в то же время (что странно и совершенно нелогично) производило расслабляющий эффект. Цифровой взрыв картинок и звука был настолько захватывающим, что не оставлял места ни для чего другого – а значит, ей не надо было тревожиться о фотографиях. Можно по-настоящему оценить волшебство, только лишь погрузившись в интерактивное представление, принимая в нем участие и находясь в настоящем моменте. Кажется, Гейб что-то такое говорил вчера? Нужно сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. Фиона отошла назад и, пока наблюдала за удивлением и радостью на лицах вокруг нее, ей в голову пришла мысль: люди отвыкли жить настоящим моментом. Вместо того чтобы наслаждаться разворачивающимся перед ними зрелищем, они пытаются его запечатлеть, чтобы показать другим. Все равно что посадить бабочку в банку: ее красота будет радовать недолго, лишь пока она не умрет. А лучше бы сами погружались в настоящий момент. Она об этом раньше как-то не задумывалась, и это откровение поразило ее неожиданной тяжестью. Ей хотелось, чтобы ее фотографии представляли собой нечто большее, чем просто картинки – рассказывали историю, заставляли людей смотреть глубже. Как фотографии Юми, сделанные Гейбом. «Он бы понял…» – подумала она. Завтра ее будет не так легко обмануть. Если он опять скажет, что ему нужно работать, то она придет к нему в студию и будет за ним наблюдать. Будет у него учиться! Но сейчас она будет наслаждаться обществом Маю, и позже поедет любоваться знаменитым цветением сакуры – там наверняка можно будет отснять много материала. Глава 6 Деревья были усыпаны цветами: пышные розовые соцветия покрывали резко контрастирующие с ними темные ветви… Фиона не удержалась и потрогала эти розовые помпоны, почувствовав кончиками пальцев бархатную мягкость. Парк Уэно оказался еще более живописным, чем она могла себе представить. – Это такая… – Ее глаза сияли, когда она пыталась рассмотреть все вокруг. Маю закатила глаза. – Скукота… Но вроде бы и круто тоже! Моя мама и собо приезжают сюда каждый год! – С тобой? – Ага. – Круглое лицо Маю внезапно расплылось в озорной улыбке. – Не говори им, но на самом деле мне правда нравится. Это семейная традиция. Мы еще приедем на выходные с папой и оджичаном[7]. Но больше я люблю, когда мы втроем… и с вами, конечно, – быстро добавила она. – Пойдемте сюда, тут наше любимое местечко! Она взяла Фиону под руку и повела по тропинке. Вдоль аллеи рядом с озером насколько хватало глаз тянулись деревья, на которые приехало посмотреть огромное количество людей. Фиона поразилась царящим здесь приятной праздничной атмосфере и ощутимому восторгу, от которого буквально дрожал воздух. Все вокруг говорили и восклицали так громко, что их не перекричала бы и стая гусей, а на дорожках было так много людей, что Фиона не могла поднять руки и сделать фото. Но потом Харука и Сэцуко увели ее с тропинки под ветви. Под деревьями небольшими группами на одеялах семьи устраивали пикники. У всех волосы были усыпаны лепестками. – Это… – Цветение вишни, – нарочито зевая, сказала Маю, но ее глаза озорно блеснули. – Раз в год, – пожурила Хакура. – Каждый год. И каждый раз по-разному. Если ветер налетит слишком рано… – Она махнула рукой, показывая, что лепестки взлетят в небо. – Цикл жизни… – Именно поэтому оно и особенное, – объяснила Сэцуко. – Цветы распускаются на такое короткое время, и мы должны с пользой его провести. У нас есть отчеты о цветении, из которых можно узнать, когда лучше всего приехать и полюбоваться деревьями. В них также говорится о приближении шторма. Это тоже красиво, но сигнализирует о конце сакуры. Это природа… рождение, красота и смерть… – Быстротечность, – сказала Фиона, сразу поняв, к чему она клонит. – Да… – Нежная улыбка Сэцуко была полна одобрения, в то время как Харука бросала на внучку красноречивый взгляд. – Очень красиво, собо! – послушно сказала Маю, подмигнув Фионе, отчего та сразу вспомнила о цветущей вишне, появляющейся и увядающей в цифровом музее. Лицо Харуки смягчилось, она похлопала Маю по руке и что-то ей сказала. Фиона предположила, что ее слова скорее всего значили: «Моя ты хорошая девочка». Сэцуко развернула одеяло, которое держала под мышкой, и Маю, которую даже никто не просил, расстелила его под ближайшим вишневым деревом. Харука достала прямоугольную двухъярусную бамбуковую коробку, скрепленную серым ремешком, и поставила ее в центр толстого хлопчатобумажного одеяла, а затем пригласила всех подойти и сесть. Сэцуко, расстегнув ремешок и сняв верхнюю крышку, протянула коробку Фионе. – Онигири. Внутри лежали два ряда маленьких комочков из риса треугольной формы. Она взяла один, откусила и обнаружила, что начинка была одновременно острая и сладкая – просто объедение! – Мм, очень вкусно! – сказала она, указывая на середину. – Что там? – Этот с маринованной сливой. – О боже, мне нравится! Кисло-сладкий взрыв на языке приятно смягчил простой вкус риса. – Это наш традиционный перекус. Начинкой может быть соленая семга или тунец и японский майонез, – объяснила Сэцуко, протягивая коробку Маю. – Собо готовит лучшие онигири! – сказала девочка, тепло улыбнувшись бабушке. – Когда я беру их в школу в бэнто, то все хотят их попробовать. Харука кивнула, и около ее глаз появились морщинки – она была довольна. – Вы сами это готовите? – сказала Фиона, глядя на оставшийся рисовый комочек в руке. – Могу научить и вас, Фиона-сан! – Было бы здорово! Это стало бы прекрасным украшением моего блога, и я бы точно произвела впечатление на мою подругу Софи, она пишет кулинарные книги. – Вам оказана большая честь, – сказала Маю. – Это очень старый семейный рецепт. Собо никому его не рассказывает. Харука издала смешок и что-то быстро сказала на японском, а затем повернулась к Фионе: – Вам я покажу, но сам рецепт… останется в семье. Сэцуко застонала. – Она никогда ни с кем им не делится! Даже со мной… – Традиции лучше всего соблюдаются теми, кто их чтит! – сказала Харука, таинственно взмахнув рукой. После обеда Сэцуко и Харука решили прогуляться, а Фиона сделала множество фотографий деревьев, семейных пикников и симпатичной девушки в бледно-голубом кимоно с шелковым зонтиком в руке. Когда она вернулась к одеялу для пикника, Маю была поглощена видеоигрой на телефоне, и Фиона не была уверена, что та вообще заметила ее отсутствие. Ей не хотелось снова садиться, и она сделала пару снимков пышных розовых цветов крупным планом: четкое изображение тычинок с оборками внутри и краев лепестков в виде сердечка. Затем она подошла к краю дорожки, чтобы попытаться сфотографировать деревья, стоящие, как романтические часовые, вдоль аллеи. Она присела, стараясь сделать панорамный снимок и запечатлеть толпу, и вдруг заметила Харуку и Сэцуко: они шли под руку, глядя друг на друга, глубоко погруженные в разговор. Увидев гармонию их отношений, у Фионы все внутри сжалось. Мать и дочь. Сэцуко смеялась, а мама похлопывала ее по предплечью, переплетенному с ее рукой. Фиона подняла камеру и сделала снимок. Ее вдруг охватила такая печаль, что даже сердце кольнуло… Она и представить себе не могла, что сама вот так когда-нибудь будет прогуливаться под руку со своей мамой… Во-первых, походка у них была совершенно разная: ее мать всегда перемещалась быстрыми, сердитыми птичьими прыжками, яростно, но не сильно продвигаясь вперед. И разговор никогда не был легким: мама так много говорила о незначительном, к чему, поморщившись, признала Фиона, она не часто прислушивалась. Может быть, ей следует приложить немного больше усилий. Ее мама была одинока и боялась того дня, когда Фиона от нее съедет. Ее ипохондрия – лишь симптом потребности держаться за свою дочь. Фионе стало интересно, о чем говорят эти две японки: обе были настолько поглощены общением, что, казалось, не замечали, какой красотой окружены. Женщины шли бедро к бедру, тщательно согласовывая шаги, а Сэцуко что-то описывала своей матери, изящно двигая руками, и Фиона запечатлела этот момент на камеру. «Небесная гармония» – вот как следовало бы назвать этот снимок. Розовый фон, такой бледный, что казался почти белым, идеально обрамлял двух женщин, отчего создавалось впечатление, будто они вышли из облака. – Фиона-сан, – поклонилась Харука, когда женщины вернулись с прогулки. – Как вам сакура? – Невероятно красиво! – Вы сделали много снимков? – спросила Сэцуко, кивая в сторону камеры. Фиона только хотела ответить, но Харука ее перебила: – Я бы хотела фотографию нас с Маю и Сэцуко. Три поколения на фоне сакуры, – она кивнула в сторону одеяла для пикника: – Там! – Да, мама, – сказала Сэцуко, взглянув на Фиону с извиняющейся улыбкой. – Все в порядке, – сказала Фиона, улыбаясь в ответ и следуя за Харукой, которая спешно шла вперед, по пути увещевая Маю, явно потому, что та сидит в телефоне. Фиона сдерживала улыбку, пока пожилая женщина угрозами заставляла внучку принять нужную позу, а потом потребовала, чтобы Сэцуко к ним подошла и села рядом. – Так! Снимайте нас вот так! – Харука махнула рукой, показывая, что желаемая поза достигнута. Несмотря на то, что выглядели они неестественно и как-то напряженно (Маю едва сдерживала негодование, на лице Сэцуко угадывалось молчаливое извинение), Фиона сделала снимок и была вознаграждена царственным кивком Харуки. Она показала женщинам на видоискателе получившуюся фотографию. Харука одобрительно хмыкнула, Маю издала несколько стонущих звуков, а Сэцуко тихо и нежно поблагодарила Фиону. Фиона прокрутила назад сделанные снимки. Много цветущей вишни. Именно это все и ожидают увидеть на выставке, посвященной Японии… Штучки Гейба Бернетта! Все-таки очень хорошо, что она пришла сюда сегодня. Как сказала Сэцуко, ночной шторм может сорвать цветы с деревьев, и тогда второго шанса у нее не будет. Но, по крайней мере, она знала, что справится, если Гейб и дальше будет таким неуловимым. Ей он и не был нужен! Глава 7