Поминать поехали в «Есенин», в тот самый дорогущий ресторан, где официанты как в театре ходят в старинной одежде и даже разговаривают совершенно как-то по-идиотски: – Семга-с, блины-с, расстегаи-с, кисель-с… Это, в общем-то, понятно, что в каждом ресторанном заведении свои традиции и порядки. Так, например, Дайну всегда бесили официантки в японских ресторанах, которые постоянно сюсюкая и изображая из себя японок в комоно вместо слова «огурец» всегда говорили «огурчик», а вместо «дайкон» говорили «дайкончик», и вместо «икра летучей рыбы», говорили «икорочка летучей рыбки». Хорошо хоть слово «летучей» никак не изменяли, а то Дайна вообще со смеху тут же бы и покатилась куда-нибудь под стол. Дайна даже из вредности в качестве чаевых всегда хотела оставить им именно какую-нибудь «копеечку», потому что «рубличик» вообще никак не звучит и, кроме того, нет такого слова в русском языке. Ну, нет и все! Накрыто на столе в «Есенине» было в самом деле очень красиво и дорого. Официанты даже солянку принесли в старинной фарфоровой супнице, каких, наверное, сейчас уже нигде и не купишь. Глядя на супницу, Дайна тут же вспомнила про разбитую бабушкину вазу времен СССР и от обиды у нее даже слезы на глазах проступили. Мельком взглянув на нее и заметив слезы в ее глазах, дон Корлеоне одобрительно кивнул, однако, ничего не сказал при этом. Поминальное застолье не обошлось без того самого портрета радостного Макса с дорогими часами на руке и в дорогущем авто никак не обошлось. На этот раз фото поставили в середину стола. Все ели и с печалью смотрели на фото. А Дайне от всего этого было как-то не по себе, может потому, что все вокруг молча ели, а этот самый мажорик Макс на фото не ел, а только радостно улыбался. И именно из-за этого, его улыбка на фото показалась Дайне какой-то кислой. Дайна хотела было даже набраться смелости и предложить дону Корлеоне на такие случаи иметь разные портреты Макса, к примеру, было бы хорошо, если бы на столе стоял портрет, где Макс тоже ест, как и все. Ну, правда! А то ведь, глядя на этот портрет, сразу же всякий аппетит пропадает. «Хотя, пофиг!» – решила она вдруг, перестала пялиться на портрет Макса и с живым интересом стала присматриваться к блюдам на столе. Дайна положила себе на тарелку и семги, и буженины, и блинов с икрой, ну, и конечно же, по две ложки каждого из показавшихся ей по виду вкусным салатика, куда же без них. А задарма, спрашивается, чего не покушать-то?! За трапезой не обошлось, конечно же, без горькой. Ну, не чокались, конечно, но все равно очень много выпивали, в связи с чем многие сразу же и осоловели. Дайна плотно поела и вскоре почувствовала, что то самое купленное в дорогом магазине платье стало ей заметно теснее и даже собралось складочками на спине, только не вертикальными, а горизонтальными. За поеданием деликатесов, грех было не попробовать разного рода фирменные наливки ресторана: и на вишне, и не сливе, и на цветах липы… «Да бог с ней, с фигурой!» – попробовав одну из наливок, сливовую, и найдя ее очень даже неплохой, решила для себя Дайна. А как же, спрашивается, было не попробовать всю эту вкуснотень, если впереди одна только неопределенность и вообще… Может быть, ей как случайному свидетелю на этом свете и жить-то осталось всего ничего. Ведь это же ясно, что бандиты обычно делают с неугодными свидетелями. Хотя, Дайна вообще не понимала, чего это она такого видела и знает, за что ее могут того… Но все равно, в этот конкретный момент она понимала, что теперь уже у нее одна, может быть, только радость и осталась, и радость эта еда! Как там пел в свое время народный поэт Есенин: «Мне осталась одна забава: пальцы в рот, да веселый свист…» В школе же проходили это, в старших классах… Или он не пел, а только стихи сочинял?! А пел кто-то совсем другой? В общем, неважно! Дайна хотела было подозвать щелчком пальцев официанта и спросить у него об этом, пел ли на самом деле Есенин или нет, но, видимо, недельным голоданием настолько сбила себе пищеварение, (а может это произошло от переедания и этих самых дурацких строчек про «пальцы в рот, да веселый свист»)… В общем, Дайну замутило. Все еще сидя за столом, она стала гадать, успеет ли выскочить и добежать до туалета, или может уже использовать под это дело хоть ту же самую старинную фарфоровую супницу. Но, слава богу, все обошлось. Дайна под уставшими и разморенными от горькой взглядами на слегка нестабильных ногах медленно вышла из-за стола и нетвердо проследовала в санузел, где немного освежилась и привела себя в порядок. И еще, пребывая в туалете, она обратила внимание на приоткрытое для проветривания окно почти под самым потолком, так и манившее взобраться на подоконник и сигануть из него, тем самым покончив уже с этой порядком надоевшей компанией бандитов во главе с доном Корлеоне, (а попросту сбежав от них). Окно просто-таки манило Дайну щебетом птиц в деревьях, привычным городским гулом и дурманящим каким-то бризом свободы. Конечно, если бы Дайна сегодня не перепробовала все эти вкусные наливки, то, наверное, мысль лезть под потолок ее премного бы напугала, и она в итоге ничего этого делать не стала. Но, на то они, видать, и наливки, чтобы после них совершать уж не геройские, конечно, но откровенно смелые поступки точно. А за дверью уборной уже заговорили про хроническую усталость, а также необходимость время от времени отдыхать и восстанавливать растраченные в делах и заботах силы. В общем, Дон Корлеоне и его прихвостни вовсю строили планы на посещение сегодня какой-нибудь сауны или центра отдыха. Дайне было прекрасно слышно все то, о чем они разговаривали за дверью. – Эй! Ты скоро там? – постучал в дверь Гога. – Занято! – сердито подала голос Дайна, уже забравшись на подоконник и открывая шире окно. – Короче, сейчас поедем в сауну, – сообщил ей через дверь Гога то, что Дайна уже в необходимой мере и без него знала. – А если я не захочу? – спросила она. – А через не хочу, – нагло усмехнулся Гога. – Все едут, и ты поедешь. В твоем случае теперь только так и никак иначе. «Ну, это мы еще поглядим!» – не сказала, конечно, Дайна вслух, а только подумала, пролезая при этом в окно. – Ты долго там? – снова нетерпеливо стукнул в дверь Гога. – Не хочу я ни в какую сауну, тем более с мужиками, – исключительно для того, чтобы отвлечь внимание, сказала, будучи уже почти с другой стороны окна, Дайна. – Ты не хочешь, зато я хочу, – усмехнулся на это Гога. – Ну и езжай, если в самом деле хочешь, – ответила ему Дайна и разжав руки, упала на газон под окном с другой стороны окна. Что там еще бухтел бритый, она уже не слышала, да и ей это было уже совершенно все равно. «Все!» – отряхнула она руки, поднялась и стала оглядываться, куда в какую сторону ей следует бежать. Ведь это же ясно, что в самом скором времени пропажу непременно обнаружат и кинутся на поиски. Дайна ловко карабкалась по каким-то постройкам хозяйственного назначения, без капли страха перелезала через металлический забор, хотя, надо сказать, никогда прежде ничего подобного не делала, и вскоре плюхнулась на заднее сиденье такси, приказав водителю везти ее домой и назвав адрес. Пока ехала в такси, в голове у Дайны созрел план на некоторое время уехать из Москвы, куда-нибудь к дальним родственникам в Иркутск или еще куда дальше, во Владивосток (хотя там у нее вообще никого не было), чтобы переждать, пока все утрясется и никакая мафия во главе с местным доном Корлеоне больше уже не будет ее искать. Дайна даже решила ехать не на поезде или самолете, потому что в таком случае ее непременно сразу же вычислили бы по сведениям о купленных билетах, а именно на перекладных. Ведь много же сейчас людей путешествуют автостопом! И вроде бы это даже и не опасно вовсе. И банковской карточкой именно с этой целью она тоже решила не пользоваться. Просто снять необходимое количество денег и вперед, на восток, туда, где поднимается из-за горизонта солнце. В подъезд своего дома Дайна заходила, соблюдая все необходимые меры предосторожности. Она дождалась на улице, пока не покажется кто-нибудь из возвращающихся с работы в этот вечерний час соседей и, сославшись на то, что забыла ключ дома, в компании других людей вошла в подъезд. Не встретив на лестнице никого постороннего, она взбежала вверх, трясущимися руками от нервного напряжения отперла дверь своей квартиры, правда, видимо, от того что руки ее по причине стресса дрожали, все никак не могла провернуть ключ в замке, в связи с чем в какой-то даже момент пришлось применить силу. Постоянно прислушиваясь к шорохам в подъезде, Дайна надавила на ключ, да так резко, что чуть было не сломала его, а сама даже чуть не запищала от волнения. Ведь, если бы это произошло и ключ, в самом деле сломался, то проблем было бы не в пример больше. Пришлось бы тогда срочно вызывать мастера и менять старенький бабушкин замок на что-то более современное. В конце концов, с трудом отперев дверь и наконец-то оказавшись в прихожей, Дайна облегченно вздохнула и протянула руку к выключателю, планируя зажечь свет, но не сделала это по одной только той причине, что ключ выскочил у нее из руки и шлепнулся под ноги на пол. И при этом шлепнулся он с каким-то странным хлюпающим звуком, будто упал вовсе не на ковровое покрытие, а канул на дно колодца. Дайна вообще ничего не поняла. Она на мгновение замерла, после чего присела и стала шарить по полу руками в поисках ключа. И каково же было ее удивление, когда она поняла, что ковровое покрытие настолько мокрое, что просто ужас. И еще Дайна ощутила едва уловимый чужой какой-то запах. Это был не запах гари или чего-то там такого протухшего, как бывает иногда, когда забываешь выкинуть мусор и, придя домой чувствуешь это, наоборот, запах был вполне приятный, легкий и цветочный. И взяться этому аромату в квартире Дайны было не откуда. У Дайны таких духов никогда не было, (другие были, но они все совсем не такие). От вторгшихся на ее территорию ночью мужчин такой запах ни при каких обстоятельствах тоже не мог произойти, потому что был явно женским. В общем, все это было очень даже странно! Ведь не преследующий же ее время от времени призрак надушился этой цветочной туалетной водой или духами. На пару минут Дайна даже замерла в темной прихожей, прислушиваясь к тишине в квартире, а вдруг там притаился кто-то посторонний. Она просто-таки вся обратилась в слух. Дайна слышала, как колотится от страха ее сердце и, дабы успокоиться, некоторое время пыталась дышать ровно и спокойно. Но, вроде бы в квартире было тихо. Постепенно глаза привыкли к сумраку прихожей. «Неужели забыла закрыть кран?» – переключила свое внимание с постороннего запаха на мокрое половое покрытие Дайна и хотела было уже кинуться в ванную, однако поняла, что никакого шума воды ни в ванной, ни в кухне не слышно. И батареи лопнуть и протечь в самый разгар лета тоже никак не могли. «Чудеса в решете!», – усмехнулась она тому обстоятельству, что если бы это в самом деле был потоп, то соседи снизу уже давно переполошились бы, и стояли бы уже у двери, и ругались бы и требовали прекратить противозаконные действия. Рука Дайны снова потянулась к выключателю. И только теперь ее уже в полной мере привыкшее к сумраку коридора зрение разглядело то, что выключатель был странным образом раскурочен, вместо него из стены торчали только два опасно оголенных провода. «Вот те на!» – в страхе отдернув руку, удивилась Дайна, припоминая при этом, что, когда уходила, с выключателем все было в порядке, да и на полу никакой воды не было вовсе. Какие-то смутные догадки зашевелились в ее голове, а саму ее при этом снова затрясло и залихорадило. Ведь, в самом деле, если бы Дайна, стоя на мокром полу, прикоснулась руками к оголенным электрическим проводам, то произойти могло только одно единственное: мгновенная и неминуемая смерть от обширного поражения электрическим током. Сто процентов и никак иначе! Все еще трясясь от волнения, Дайна вышла на лестничную площадку, осмотрела старенький бабушкин замок и пришла к выводу, что его запросто могли вскрыть снаружи какими-нибудь отмычками. И хоть на замке не было следов повреждения, то обстоятельство, что он вдруг стал заедать, говорило именно о том, что какие-то манипуляции с замком во время ее отсутствия все же происходили. То есть, кто-то неизвестный, пока Дайны не было дома, взломал дверной замок, проник в квартиру, разобрал выключатель, оставив только два торчащих наружу провода, после чего вылил на пол именно такое количество воды, чтобы ковровое покрытие его впитало и было в достаточной мере мокрое, но при этом вода не протекла вниз к соседям. «Ну, и что мне теперь делать?» – озадачилась животрепещущим вопросом Дайна. Сбежать и скрыться, никому ничего не сказав. «И после этого навсегда кануть в лету?» – подсказал ей внутренний голос. Потому, что если бандиты ее найдут, то никто и никогда не узнает куда она пропала. «Ни в коем случае не нужно прятаться! Наоборот, надо постоянно быть на виду и среди людей» – подсказал ей внутренний голос. Только вот как это сделать, не привлекая какого-то особого внимания? Дайна прошла в комнату, переоделась в спортивную кофту с капюшоном, также надела джинсы и кроссовки, собрала необходимые вещи в спортивную сумку, вытрясла из заначки все наличные деньги, какие только были дома и, заперев квартиру, вышла на улицу. Соблюдая все возможные меры предосторожности, она, надвинув капюшон на глаза и набросив спортивную сумку на плечо, вышла на улицу, после чего постоянно оглядываясь, двинулась по дворам и проулкам прочь от своего дома, нервно раздумывая при этом, куда бы ей в итоге направиться. Мыслей по этому поводу не было никаких. Ехать к подружкам она не решилась по той самой причине, что все контакты подружек были в захваченном Гогой телефоне и, в принципе, вычислить ее там было, что называется делом техники. Да и подружки-то они подружки, конечно же, но, если честно, только по части посещения клубов и шопинга. Какого-то такого особо близкого человека, которому Дайна могла бы стопроцентно довериться, как выяснилось, у нее не было. Родственников, с которыми бы она поддерживала очень уж близкие отношения, у Дайны тоже не имелось. «И что? Куда?» – задал вопрос внутренний голос.