– И при этом дон Корлеоне считает, что к убийству причастна та самая девушка по имени Инга? – задала она еще один вопрос. – Она была в тот день здесь, – кивнул Гога и, нахмурившись, осторожно переспросил: – А кто такой дон Корлеоне? Дайна не стала ему ничего объяснять, да и как вообще было все это объяснить тугодуму? А Гога и не стал более ни о чем допытываться, шепнул только: – Сегодня сорок дней со дня гибели Макса. – Сейчас август, двадцать первое число, – принялась мысленно считать дни Дайна. – Так это что же, двенадцатого июля, что ли, все приключилось? Гога кивнул. А Дайна грустно вздохнула. Она не любила все эти, связанные с похоронами традиции и обычаи. И еще эта самая дата, «двенадцатое июля», ей показалась подозрительно очень знакомой. Только вот что именно показалось ей знакомым в этой дате, она пока еще не понимала. – И что? В этом городе, где повсюду, практически на каждом шагу натыканы камеры наблюдения вы не можете установить все обстоятельства гибели этого Макса? – все тем же шепотом поинтересовалась Дайна у Гоги, в некотором роде засомневавшись, что это в самом деле было убийство. То, что родители погибших чаще всего отказываются верить в несчастный случай или самоубийство, так это и так было понятно. – Не все так однозначно! – также шепотом ответил на это Гога и приложил палец к губам, а то на него уже начали оглядываться. Когда вышли из квартиры и спустились на первый этаж, Гога, дождавшись, пока все остальные выйдут на улицу, показал на прикрепленные к потолку камеры наблюдения: – Та самая камера, которая засняла Ингу. После этого он достал из кармана мобильник, продемонстрировав заскриншотенную с монитора компьютера фотографию. Он даже поднял мобильник повыше над головой, будто Дайна не верила, что картинка на экране вписывается в общий вид холла. – И по времени это было как раз перед тем, как Макс, якобы, сбросился с балкона. – С террасы, – поправила его Дайна. – Ну, да! – согласился с ней Гога. – И вы считаете, что эта достаточно хрупкая женщина на фото могла скинуть этого самого Макса с террасы? – удивилась Дайна. – Не все так просто на самом деле, – только и успел сказать Гога. – Доброго времени. Могу я вам чем-то помочь? – тут же подошла к ним консьержка, приятная такая женщина в строгом черном платье с белым воротничком. – Все никак успокоиться не можете? – почти что шепотом, чтобы никто не услышал ее панибратское отношение к посетителям, тут же сказала она Гоге. – Ну, бросила девушка своего кавалера. С кем не бывает?! Чего же из-за такой ерунды счеты с жизнью сводить? – Вы знали Ингу? – спросила у нее Дайна. – Конечно! – ответила консьержка. – Она гостила у Максима Владимировича какое-то время. А в тот день приезжала забрать свои вещи. Когда вошла, мы с ней перебросились парой фраз, после чего она сразу же направилась к лифту. – А потом, через какое-то время она выбежала из лифта просто как ошпаренная, – сообщил Гога. – Это видно по камерам слежения. И это было примерно в то время, когда Макс упал с террасы. – Думаю, она стала свидетельницей его самоубийства. И от этого пребывала в некотором шоке, – заключила консьержка и, поскольку ничего другого сказать больше не могла, сразу же ушла по каким-то своим делам. – Есть предположение, что она была не одна, – сказал Гога. – Мы посмотрели записи с камеры наблюдения и личность одно человека установить пока что так и не смогли. Гога показал Дайне еще одно заскриншотенное с монитора компьютера фото какого-то мужчины в спортивном костюме и с капюшоном, накинутым на голову и полностью скрывающим лицо. – Он вошел в подъезд сразу же после Инги, можно даже сказать, одновременно с ней. Консьержка подумала, что они вместе и не стала у него выяснять, к кому он пожаловал, решила, что это ее новый парень. При этом выбегала из лифта девушка уже совершенно одна. А этот неизвестный спустился немного погодя, причем тоже явно спешил, но не настолько, чтобы как-то особенно привлекать к себе внимание. Дайна еще раз посмотрела на скриншот и сказала про незнакомца: – Крепкий такой! Спортивный. – Такой запросто мог скинуть Макса с балкона, – продолжил ее мысль Гога. Показывая фото, Гога с какой-то явной надеждой во взгляде смотрел на Дайну, будто думал, что она этого неизвестного мужчину сразу же опознает. Но, по одной только фигуре и спортивной одежде Дайна никого опознать не смогла. Вот, если бы лицо этого человека было видно, тогда, может быть и узнала. Если только в самом деле с ним виделась, конечно, когда-то. – В общем, вы ищете Ингу, чтобы у нее узнать про этого типа?! – догадалась Дайна. – Точно! – согласился с ней Гога. – Но, пока что ни Ингу, ни этого неизвестного мужчину мы не нашли, а нашли только тебя. – Ну все! – заявила на это Дайна. – Я на этом фото никого не узнала, – и требовательно так спросила: – Теперь могу быть свободна? Гога на это отрицательно помотал головой. – Не все так просто на самом деле! Есть предложение нарядить тебя под Ингу и походить по разным людным местам. Может кто и подойдет к тебе поболтать. А там, глядишь, клубочек-то и завертится. Услышав про эти идиотские планы, Дайна закатила к потолку глаза и печально вздохнула. – А еще есть идея сделать с твоей помощью инсценировку смерти Инги и показать все это по новостям с просьбой, типа, откликнуться всех, кто знает погибшую девушку. Якобы, для установления личности. Этот способ был бы даже эффективнее, чем просто шляться по торговым центрам. Услышав это, Дайна чуть было даже не взвыла от возмущения. – А что? А вдруг эта метода нам на радость стрельнет и по какому-нибудь счастливому стечению обстоятельств даст плоды? – предположил Гога. – А если нет? – взвизгнула Дайна. – А если меня в итоге так никто и не опознает? – Послушайте! Это ведь вы! Я узнал вас, – показывая зажатой в руке тросточкой на Дайну, тут же поднялся с одного из кресел лаунж-зоны какой-то опрятный старичок в добротном клетчатом костюме, начищенных до блеска туфлях, модных очках и при галстуке-бабочке. Глядя на его пижонский вид Дайна подумала, что и среди московских пенсионеров тоже, оказывается, бывают мажорики, хотя, чему тут особо удивляться-то? Ведь если этот старичок изволит проживать в данном жилом комплексе, то уж явно живет не на пенсию по старости, а на какие-нибудь дивиденды с акций. Старичок спешно подошел к Дайне и сердито продолжил: – Я знал, что все равно вас когда-нибудь встречу и отчитаю за ваше неправильное поведение. Нехорошо поступаете, дорогуша, должен вам сказать! – Извините, вы о чем вообще? – глядя на него с некоторым удивлением, нахмурилась Дайна. – Да неужели же не помните? – затряс руками, в одной из которых была трость, старичок. – Вот так молодежь нынче пошла! Что ни день то ракеты в космос летят, а самое обычное хамство при этом никак победить не можем. – Дедуля, вы что-то перепутали, – загородил собой Дайну Гога и хотел было уже таким образом сопроводить ее до выхода, но Дайна его остановила. – Извините, пожалуйста, вы о чем? Я не понимаю, – поинтересовалась она у старичка. – Да ну как же?! – от такого вежливого к нему обращения тут же немного скис старик. – Это ведь вы полутора месяцев назад чуть было не сшибли меня с ног прямо перед входом в это здание. – Видимо, я, – соврала ему Дайна и едва заметно подмигнула Гоге. – Просто я тогда очень сильно спешила. Извините меня, пожалуйста. – Нельзя так! – продолжил возмущаться старик, хотя и делал это уже без предыдущего напора. – Ведь в цивилизованном обществе же живем. Я, понимаю конечно, что молодежь всегда торопится, но не до такой же степени, чтобы совсем уж так не по-человечески поступать. – Очень вас прощу меня извинить, – снова произнесла Дайна. Понимая, что это разговор ни о чем, Гога схватил Дайну за руку и потянул к выходу. – Прощаю, – вслед им буркнул старик и добавил: – А то я уж хотел по номеру машины информацию о вас пробивать, да только цифры не разглядел и не запомнил. Зрение-то уже не то, да и с памятью тоже уже проблемы. – Я была на машине? – будто бы что-то припоминая, остановилась Дайна. – Синий такой джип, – веско заявил старик и едко прищурился, будто ловя девушку на лжи. – Синий форд? – упавшим голосом констатировала Дайна. – Марку не запомнил, – сказал старик. – Автомобиль на красный сигнал светофора на перекрестке немного левее дома остановился, вы в него запрыгнули на пассажирское сиденье и укатили. Понимаю, конечно, что спешили, но самые элементарные извинения никто же не отменял. – А вот этого молодого человека в спортивном костюме в тот день видели? – поинтересовался Гога и продемонстрировал старичку на своем телефоне фото. – Молодого человека в спортивном костюме не видел. Просто не обратил никакого внимания. Потом поехали на кладбище. Там Дайна предпочла остаться в машине все по той же самой причине, что категорически не переносила все эти церемонии и традиции, связанные с печальными событиями. Гога сидел рядом с ней и как-то странно все время на нее пялился искоса. Что-то такое возвышенное вдруг появилось в его взгляде, но Дайне это было вообще пофиг. Лично она с куда большим интересом отнеслась бы сейчас к Гоге, если бы он вообще испарился бы или мгновенно исчез из ее поля зрения. Она и хотела было даже спросить его, чего, мол, лысый, пялишься на меня, да просто не стала лишний раз ворочать языком, так как и без того уже сильно устала. После кладбища все поехали в ресторан обедать. – Тризничать, – как выразился бритый. – То есть усопшего поминать.