– Крыс, – хором ответили мы. – Отличная работа, – похвалил Мирон Львович, – поставьте его на стол. Я водрузила фигуру туда, куда показал педагог, хотела разжать пальцы, но ничего не получилось. Прозвенел звонок. – Арина, господин Вульф, Роза Леопольдовна, прошу вас пройти в зал, – попросил директор. Когда все наши ушли, Мирон Львович тихо спросил: – Евлампия Андреевна, вы боитесь оставить поделку? Опасаетесь, кто-то разобьет творение девочки? – С одной стороны, да, – согласилась я, – с другой – почему-то не способна убрать руки. Ладони не прилипли, но не могу отпустить Крыса. – Разрешите осмотреть фигурку? – попросил Мирон Львович. – Конечно, – согласилась я. Директор наклонился к Крысу. – Ага! Угу! Интересно! Удивительно! Странно. Создается впечатление, что ваши ногти… ну… воткнулись в игрушку. Изделие нанизано на них. Но такое невозможно. Я молча слушала Мирона Львовича, а тот продолжал недоумевать. – Некоторые женщины украшают себя… э… маникюром. Но мы с вами живем в одном подъезде, постоянно встречаемся в лифте, пересекаемся в супермаркете, и в школе вы частая гостья. Не замечал у вас на руках ничего эдакого, модного! – Верно, – согласилась я, – но недавно я случайно обзавелась когтями гризли. Помимо экстремальной длины, у них треугольная форма, острые края. Освободиться от Крыса сумею, наверное, лишь разбив его. Киса точно впадет в истерику. – Главное – не повредить психику ребенка, – занервничал Баранов. – Некоторые ситуации нам кажутся пустяковыми или смешными, а для ученика они сильный стресс, порой незабываемый всю жизнь! Раздался звонок, потом заговорило местное радио: – Просим всех участников и болельщиков олимпиады занять свои места в зале. Слово предоставляется нашему любимому директору Мирону Львовичу Баранову. – Стойте здесь, не двигайтесь, – шепнул мне педагог, – вы – часть Крыса. Замрите! Потом он быстрым шагом подошел к микрофону. – Наша олимпиада в разгаре! Мы уже посмотрели работы первых классов и второго «А». А сейчас увидим то, что представили ученики второго «Б». На сцене семь прекрасных изделий. Начнем с номера один. Автор – Василий Николаев. Просим компетентное жюри подняться ко мне. На сцене появились двое мужчин и женщина. Я стояла, стараясь не шевелиться. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем команда судей наконец оказалась около меня. – Перед вами скульптурная группа «Мама инопланетного Крыса-астронома», – объявил Мирон Львович. – Она как настоящая, – восхитился педагог в очках. Я моргнула. – Ой! – подпрыгнула женщина. – Живая! – Конечно, – улыбнулся второй мужчина, который оказался самым молодым членом жюри. – Здравствуйте! – Добрый день, – прошептала я, – надеюсь, наш Крыс вас восхитил. – Он прекрасен, – заверил меня очкарик. – Вы определенно претендент на победу. Я выдохнула. Группа педагогов прошла к последнему экспонату. И вскоре учительница взяла микрофон. – Мне оказана честь объявить лучший экспонат. Жюри очень старалось, но не смогло выделить победителя и решило: все участники достойны золотых медалей! Дети завизжали от восторга. – А теперь просим спуститься в столовую, где сервирован чай, – объявил Мирон Львович. Потом он подошел ко мне. – Приглашаю вас в мою мастерскую – у меня родилась идея, как освободить ваши руки, не испортив фигурку. Глава пятнадцатая – Куда ты пропала? – удивился Макс, увидав меня в коридоре. – Мирон Львович спас Крыса, – зашептала я, – он осторожно раздвинул шов между половинками тела поделки, там, где их склеили, засунул туда какую-то палочку с кругляшом и сумел отпилить ногти. – Ничего не понимаю, – признался Макс. Я показала ему руки. – Видишь, нет ногтей! – Они на месте, – ответил муж. – Но совсем не такие, как были вчера вечером и сегодня утром, – засмеялась я. Вульф помолчал короткое время и осведомился: – А что было вчера вечером и сегодня утром? – Когти гризли, – ответила я, – длинные, острые, треугольной формы. Взяла Крыса, а они воткнулись в швы между двух половинок и застряли в поделке. Я могла сама освободиться, но побоялась, что наше совместное произведение пострадает. Поэтому и стояла на сцене, держа астронома, решила подождать объявления победителя и потом… Вот что делать потом, не понимала. Если поделка погибнет, Киса зарыдает, да и самой мне жаль Крыса. Мирон Львович понял, что у меня проблема, осторожно выяснил, в чем дело, и помог. У Баранова есть мастерская, они со старшеклассниками там делают роботов. Мирон Львович взял какую-то штуку, объяснил, что ею стоматологи зубы обтачивают перед тем, как коронки надеть или виниры приклеить. И аккуратно отрезал ту часть геля, которая не позволяла мне вытащить пальцы. – Геля? – переспросил муж. – Не понял. Я быстро живописала, как делают «вечный» маникюр, и продолжила: – Никогда не наращивала ногти, оказалось, что это вредная затея. Когда Баранов вынул мои пальцы, они выглядели ужасно. Поэтому директор спилил все покрытие с моих ногтей. И смотри! Видишь, что стало с моими родными ноготочками? – Что? – не понял Вульф. – Выглядят как обычно! Я заморгала. – Разве у меня всегда такие руки? Глянь, ногти стали странного цвета, ломаются. Вот же гадость этот гель! Проходила с ним менее суток, и что получилось? Спасибо Баранову, который их своим прибором обработал! Весь гель убрал. Извини! Я вскочила и помчалась в туалет. – Тебе плохо? – насторожился Вульф, когда я снова очутилась за столом. – Все нормально, – соврала я, ощущая, как в нижней части живота взрываются петарды, а в районе желудка определенно поселился слон в железных ботинках, который танцует, топает и размахивает садовыми ножницами. Вчера ужинала вместе с Ниной в незнакомом ресторане, заказала рыбу, та выглядела изумительно, но, наверное, оказалась несвежей. – Руки у тебя, как всегда, красивые, – сказал Макс, – вчера они тоже были изящные. – Ты не видел вчера когтей гризли! – осенило меня. – Никогда не встречался с медведем, – ответил Вульф, – но могу полюбоваться на его лапы в интернете. Сейчас внимательно слушал тебя – уж прости, ничего не понял! Как твои ногти могли воткнуться в Крыса? Они у тебя всегда короткие! – Ты вчера не обратил внимания на мой маникюр, – вздохнула я, – вот и старайся после этого стать красавицей. Большинство женщин оправдывают свое постоянное посещение салона, наклеивание ресниц, походы к пластическому хирургу тем, что хотят роскошно выглядеть перед супругом. Но большинство мужчин не замечают изменений своей жены к лучшему. Вот если здорово потолстеете, прекратите мыть голову, обзаведетесь трауром под ногтями, вот тогда вторая половина способна выразить недоумение и даже недовольство внешностью спутницы жизни. Но если вы много лет поддерживаете стабильный вес, ухаживаете за собой, то муж и не заметит, что женушка ранее была блондинкой, а сейчас вдруг стала брюнеткой. Сейчас мне вспомнился бородатый анекдот о том, как один мужчина вернулся домой, а жена, стоя в прихожей, спросила у него: – Ничего не замечаешь? – Новое платье? – предположил супруг. И услышал в ответ: – Нет.