— Ух! Что-то жарко тут у вас, — запыхтела я и для верности еще и перед лицом себе помахала журналом. — Как вы тут сидите?! Ужас! — Шишкина, с тобой точно всё в порядке? Может, тебе от головы чего дать? — обеспокоенно спросила женщина. Топор мне, пожалуйста, от головы моей дурной. Принимается один раз в шею. До упора. — От головы? — состроила страдальческую мордашку. — Да, можно. Болит немного и кружится. — Сейчас, — всполошилась Галина Олеговна и поднялась со своего стула, после чего удалилась в свою коморку, в которой ночевали и другие вахтеры. Настал момент, когда нельзя было терять ни секунды. Развернулась на пятках и почти на цыпочках, добежала до угла, за которым скрывалась лестница, а на ней толпа, смеющихся друг другу в плечи, зрителей. — Не можно! — прошипел кто-то из них и народ снова ожил, чтобы опять умереть в беззвучном смехе. Всучила журнал в руки широко улыбающемуся Соколовскому, стрельнула в него убийственно убивающим взглядом и столь же быстро и резво вернулась на исходную позицию, ожидая возвращения вахтерши. Как раз вовремя, потому что она уже вышла из своей коморки и торопилась ко мне, неся таблетки в вытянутой руке. — Вот, Шишкина, держи, — вложила она мне в ладонь блистер. — И иди отдыхай, а то что-то, то краснеешь, то бледнеешь тут передо мной. Простыла, что ли? Это стыд, Галина Олеговна. Самый стыдный стыд, что есть во мне сейчас и все его оттенки. — Спасибо, — выдавила я, чувствуя, что сегодня не усну от угрызений совести. Она ко мне со всей душой и добрым сердцем, а я у нее журнал спёрла. — Спокойной ночи, Галина Олеговна. — Иди уже, Шишкина, — махнула она на меня рукой, продолжив заполнять один из журналов. Лишь бы до журнала посещений не дошла раньше, чем я поднимусь в свою комнату. Практически откланявшись, завернула за угол и столкнулась с Соколовским, который меня там всё еще поджидал. Единственный, кто остался меня ждать и дождался. — А ты не такая уж и скучная зубрилка, как я думал, — шепнул он мне, толкнув плечом. — Сам ты… пудрилка, — прошипела я и прошла мимо него на лестницу, чтобы поскорее подняться на свой спасительный четвертый этаж. — И ничего я не пудрилка, — догнал меня Стас и встал поперек дороги, преграждая мне путь своей широкой грудью, которую хотелось проткнуть ногтем. Вскинула на него грозный взгляд и поймала плутовскую улыбку. — Может, сходим куда-нибудь? Вдвоём. — До этажа моего, — согласно кивнула и обошла его стороной. — Цветов можно не дарить и на поцелуй на прощание не надеяться. — Будто мы с тобой никогда не целовались, — произнес он ехидно и снова меня догнал. — О, Соколовский! — иронично протянула я. — Тот день был самым слюнявым днем в моей жизни. Могу тебе с уверенностью сказать, что тебя в этом деле еще никто не переплюнул. Во всех смыслах этого слова. — В тот день был дождь, — запротестовал он, сдерживая смех. — Ну, да, — согласно кивнула я, перепрыгивая через ступеньки. — И дождь тот лил прямо из твоего рта. — Можем проверить насколько я стал хорош с того дня, — предложил парень, внезапно преградив мне путь и опасно приблизившись к губам. Личное пространство? Не, не слышали. — Соколовский, — выдохнула ему в губы. — Даже если завтра наша планета превратится в пустыню, а единственный источник влаги будет находиться у тебя во рту, я буду жрать песок. — Уверена? — Стас бросил взгляд на мои губы, отчего я судорожно сглотнула, заметив, как он прикусил свою нижнюю губу. Разве мальчики умеют это делать столь завораживающе?! В глаза смотри, Шишкина. В глаза! — У-уверена, — ответила я и для большей убедительности почти топнула. Снова обошла Соколовского и уже более серьёзнее добавила. — И одеяло моё потом через Юльку верни. Понял? — Не обещаю. Глава 11 — Блин! Он опять на тебя смотрит, — прошептала мне Юлька и в очередной раз потрясла руку, в которой находился стакан с кофе. — Юль, если ты меня еще раз тряхнешь, я этот стакан тебе в лоб вдавлю, — выдохнула я устало, чувствуя, что после ночи очередного общажного сумасшествия пойду ночевать где-нибудь на вокзале. Отчего-то складывалось ощущение, что там, среди чемоданов и пассажиров, выспаться получится лучше, чем в общаге среди сумасшедших соседей, которые, судя по всему, на батарейках. Иначе их активность и днем и ночью я объяснить просто не в силах. — Посмотри на него хоть раз в ответ, — прошипела она, в нетерпении ёрзая на стуле. Видимо, батарейки заряжены на полную мощь, отчего ей даже недвижимо сидеть не удается. Матерясь в глубинах своего не выспавшегося сварливого сознание, подняла взгляд и посмотрела за тот столик, где сидел Соколовский в своей привычной компании ржущих на всю столовую ослов. Парень, вообще, на меня не смотрел. Всё его внимание вместе с глазами упало в декольте блондинки, которая сидела у него на коленях и лохматила его, и без того, лохматую голову. — Не смотрит он на меня, — пробубнила я и поспешила допить остатки кофе, пока подруга снова не ткнула меня локтем в ребра. — Смотрит, — не шевеля губами, ответила она. — Не смотрит, — передразнила её и снова взглянула на Соколовского, который, судя по движению руки, поглаживал коленочку блондинки под столиком. Эй, тут, вообще-то, люди едят! — Ты куда смотришь? — ткнула меня в бок Юлька, из-за чего мне захотелось треснуть её подносом. — На Соколовского. Ты ж его мне постоянно сватаешь. — Забу-удь, — почти завыла подруга. — Я про того красавчика сбоку. — С какого?… — без особого интереса посмотрела туда, куда Юлька стрельнула своим неугомонным взглядом и пропала. Студенческая столовая превратилась в место съемки, то ли болливудского, то ли голливудского фильма. Казалось, что всё вокруг замерло или же передвигается как в замедленной съемке. Пропали звуки, запахи… Остались только я и тот парень за соседним столиком, в серых глазах которого я потеряла свой разум. Светлые русые волосы в творческом беспорядке, серые глаза смотрели с неподдельным интересом исключительно на меня. Красивые губы медленно изогнулись в обольстительной улыбке, что дало мне понять, что я слишком долго смотрю на него. Наверное, нужно отвернуться, а то уже неприлично… Еще секундочку и я всё. Честно. Взгляд зацепился за его правую руку, между пальцами которой он гонял медиатор. А еще этот кожаный плетеный браслет на его запястье. Боже! Нельзя быть таким идеальным! Это преступление! Я вызываю полицию! Вновь подняла взгляд на его лицо и почувствовала, как залилась краской до самых кончиков ушей от столь проницательного взгляда светлых глаз. — Кхм, — сделала вид, что катастрофически больна и отвернулась от него, уткнувшись в пустой стакан. — София и Мирон, — произнесла Юлька, ковыряя макароны в своей тарелке. — Что? — вышла я из магического транса и всеми силами старалась не думать о том, что где-то там, за соседним столиком сидит мой идеал. — Детей своих назовите София и Мирон, — уточнила подруга и едва сдержала смех, поняв, что после окулистического флирта я абсолютно лишилась сообразительности. — Не выдумывай глупостей всяких, — поморщилась я и вернула стакан на поднос. — У нас будет два сына: Рулон Обоев и Подрыв Устоев. Повисла коротка пауза, во время которой Юлька пыталась сообразить шучу ли я или и в самом деле кукухой поехала. Наконец, до нее дошла вся глубина моей иронии и девушка ударилась лбом об стол, утопая в приступе смеха, которым заразила и меня. — Рулон Обоев! — смеялась она, ударяя ладонью по лбу. — А! Капе-ец! Видимо, мы смеялись довольно громко, потому что в какой-то момент я поймала на себе взгляд Соколовского, колени которого всё еще грела блондинка. Парень улыбнулся, слегка сощурив глаза, словно имел отношение к нашим шуткам или же, мы вовсе, шутили о нем. Наивный. — Привет, — прозвучал над головой приятный мужской голос. Вскинула подбородок и потеряла дар речи, так оставив рот открытым. Рядом со мной, сверкая белизной безупречных зубов, стоял тот самый сероглазый парень.