– Адель, моя семья – это ты! Я дал ему понять, что мы не рады будем его видеть в нашем доме. Всё будет хорошо. И к родителям твоим мы полетим через недельку, другую. Освобожу несколько дней и поедем наших навестим. – Ну ладно, – сдаётся, но трясти её не перестаёт. – Иди, руки мой, а я на кухню. Буду тебя там ждать, – говорит, впав в то состояние, из которого я только недавно её вывел. Она как бы со мной, но не со мной. – Малышка, я не дам тебя ему в обиду, – обещаю ей, оказавшись в несколько шагов рядом. Обнимаю её. – Никому не дам тебя в обиду. – Я знаю! Спасибо… большое. Глава 8. Малышка – Кто там, как думаешь? – спрашиваю Тёму, выронив вилку на пол от внезапных догадок в своей голове. Точнее, не внезапных. Я знала, что он придёт. Ждала этого и тряслась от страха. Тема обещал, что защитит, но от воспоминаний и внутренней боли не защитит. Она придёт, как только я увижу Диму. «– Это ты! Ты во всём виновата! Это всё из-за тебя! – кричит он, пылает и уничтожает своим голосом. Тоном. Поведением. – Я верил тебе! А ты… Как ты могла?! – Я этого не делала! Дима, я не виновата! – в который раз оправдываюсь, хоть и знаю, что не поверит. Не поверил тогда. Не поверит сейчас. И пока рядом с ним ОНА никогда не поверит.» – Даже не знаю, малыш, – отвечает муж и, отложив приборы в сторону, отправляется открывать дверь. – Сиди здесь. Я скоро вернусь, и ты продолжишь мне рассказывать, что там сделали Юля и Адам. Стоит ему покинуть кухню, в которой мы чаще всего ужинаем, мне становится холодно, страшно и плохо. Желудок словно выворачивает наизнанку, вызывая тошноту. Зубы начинают клацать друг о друга, а ноги словно не мои и я их не чувствую. Реальность становится какой-то нереальной. – Я просто себя накручиваю, – шепчу себе успокаивающе. – Это не Дима! Не он! – Убирайся, – доносится до меня рык Тёмы и земля уходит из-под ног, когда я слышу голос его собеседника. – Не хочу! Мы давно не виделись, и я жутко соскучился по своему братишке. А ты нет? – спрашивает Дима привычным ему тоном, в котором слышны нотки алкоголя. – Дима, я не шучу! Тебе не рады, – говорит ему Тёма. А мне хочется спрятаться за него. Попросить укрытия, сил и просто быть рядом. Не исчезать как все. Быть со мной. – Я знаю, – тянет Солнцев-младший и начинает смеяться, словно больной. Аккуратно, беззвучно, чтобы меня не заметили, крадусь к ним. Страшно, но я иду, чтобы посмотреть в глаза своей боли и её главной причине. Мазохистка. Идиотка! Сиди на кухне! Не надо тебе это! Но… я иду! Застываю в коридоре за огромным кустом в горшке. – И именно поэтому я пришёл, – продолжает Дима и делает попытку войти в дом. Тёма пытается схватить его за руку и выставить, но у него ничего не получается. Его брат оказывается ловчее даже в нетрезвом состоянии. Быстро среагировав, Дима делает шаг в сторону, а затем идёт вглубь жилища, направившись прямо на меня. Надо уходить! Но ноги застыли и мне не удаётся скрыться до того момента, пока он меня не обнаружит. – Привет, – произношу, когда он оказывается напротив, с ухмылкой и злостью посмотрев на меня. – О, Адель, малышка! – восклицает Дима и в одну секунду обнимает меня. – Как ты выросла! Стала такой женственной и… Ай! – вскрикивает от боли. – Зачем кусаться?! – Не трогай меня! – шиплю от злости и отступаю. – Никогда! – Злючка, – заключает и, подмигнув мне, идёт в гостиную. Мы с Тёмой следом за ним. – Если хочешь, можешь пойти в спальню. Я провожу его и поднимусь к тебе, – шёпотом предлагает мне, указав на лестницу. – Не стоит, – произношу в ответ. – Он пришёл из-за меня. И явно хочет со мной поговорить. Чем быстрее это произойдёт, тем быстрее он уйдёт отсюда и из нашей жизни. – Я не оставлю тебя с ним! – Я… я бы не хотела, чтобы ты это слышал, – поднимаю на него глаза. – Прошу… – Ты обещала, что расскажешь мне, что между вами произошло, – напоминает и я киваю. Стоило, наверное, рассказать давно, но… я всё ещё не могу. Я множество раз репетировала этот разговор перед зеркалом, но стоит открыть рот и осознать, что я собираюсь сделать – начинается истерика. Не говорить об этом мне проще. Проще не свихнуться и не загреметь в психушку. Хотя она, наверное, по мне плачет. – Расскажу, – клятвенно обещаю. – Расскажу, как только он покинет Германию. – Обещаешь? – интересуется на полном серьезе. Больше отстрочки он мне не даст. Мне придется открыть рот и поведать ему все… – Да, – киваю. – Но мне будет сложно и страшно, поэтому надеюсь, что ты поймёшь меня, если… – Чего вы там шепчетесь? – окликает нас Дима. – Думаете, чем бы меня отравить? Не выйдет! – Зачем ты пришёл? – спрашивает брата мой муж, сев на диван, потащив меня следом. Дима сел на тот, что напротив. – И не надо ёрничать и врать. Чётко и по факту. Не люблю тратить время на то, что не нужно ни одной, ни второй стороне. – Навестить брата и его жену, – врёт Дима. – Как в старые добрые, ребят! Ты, я и Адель – наше вечное трио, которое, к сожалению, закончилось пьесой Шекспира. – Хорошо, – соглашается муж и приобнимает меня за талию. – Давай как в старые добрые. Как поживаешь в Финляндии? Жена как? Бизнес? Жизнь? – Прекрасно, – тянет он. – Молодые ещё! Развлекаемся на все сто! А вы? – А мы, как ты видишь, счастливы в браке друг с другом, – с наигранной вежливостью отвечает Артём. – Жаль, что так поздно я узнал о том, что вы не вместе! Иначе бы мы с Адель не потеряли столько времени. – Поверь, брат! Ты ничего не потерял! Я от многого тебя спас. Да, Адель? – обращается ко мне с сумасшедшей улыбкой. – Детишки? Планируете детишек? Или Адель у нас пока не хочет? – Планируем, – отвечает Тёма, а я перестаю дышать. – В самое ближайшее время. Мы тебя оповестим, если ты станешь дядей! – Какая прекрасная новость! – восклицает Дима и я, глядя в его глаза, понимаю, почему он такой перевозбуждённый. Опять. Его боль, как и моя, тоже не прошла. И он её глушит алкоголем и не только. Дурак. – А мы с женой тоже хотим ребёнка. Ходим по детским домам, но что-то не берёт меня вся эта мелкотня. Смотрю на них и хочется сбежать… Тёма, а? Принеси бухла по-братски! Отметим долгожданную встречу братьев! – Я тебе не бар! – Принеси, Тём, – сжимаю руку мужа, передавая всю свою лобовь и просьбу. Не только голосом и тоном, но и взглядом. – Ему, видимо, это нужно, – поворачиваю к нему голову и добавляю: – Пожалуйста. – Адель… – Я справлюсь. Иди! – недовольно взглянув в мою сторону, а затем и в сторону брата, Тёма встаёт и идёт в гардеробную, где у нас есть несколько бутылок спиртного. Мы его не пьём, но кто-то дарит, а мы складируем на случай неожиданных гостей. Да и на компрессы. Там всего три бутылки и мы даже ящик специальный в гардеробе под них выделили. – Принести воды? – спрашиваю Диму, лишь бы не молчать и не давать страху расползтись. Встаю и, обняв себя руками, продолжаю разговор уже стоя. – Нет! Не хочу! – Чай, кофе? Мы там ужинаем… – пытаюсь не молчать, потому что молчание убивает еще сильнее. – Замолчи! – рявкает, вскочив и подлетев ко мне с явным желанием ударить. – Не притворяйся хорошей! Я знаю, какая ты на самом деле! – Не кричи, прошу! – А что, боишься, что он узнаёт?! – вскрикивает он, сверкая безумным взглядом. – Я пожалел Нику и Макса, не рассказав, что за дрянь я любил! Что за мразину мы приютили! Не рассказал, что ты сделала! А, наверное, жаль… Уберёг бы брата от ошибки. А ты молодец… От одного брата к другому в койку! Браво! И скажи, кто из нас лучше?! Или тебя отныне больше интересуют деньги? Ну да… мой брат богаче, но явно глупый, раз повёлся на Адель – ночную бабочку! На мелкую дрянь с ангельскими лживыми глазами! Из малышки ты стала для меня настоящей шкурой! И для моего брата станешь, когда он узнает! Поднимаю руку и со всей силы даю ему пощёчину, затем ещё одну. В глазах стоят слёзы обиды и злости. Я не такая! Не такая! Хочу чтобы он наконец это понял! Осознал! Знал, что и мне было больно тогда. И сейчас больно, но я живу. А он разрушается… – Не смей так обо мне говорить! Я была лишь с тобой! А ты… Ты никогда не был со мной! – слова даются с трудом, но я говорю то, что не смогла высказать тогда. – Иначе бы поверил и не оставил гнить! Не устроил бы этот «суд»! – Что здесь происходит? – вмешивается Тёма и мы с Димой оборачиваемся к нему. Моё сердце останавливается, когда вместо бутылки алкоголя в руках Темы я вижу свою старую белую сумку. – Адель, не подскажешь мне, что это? – спрашивает он и достаёт из сумочки коробку из-под таблеток. – Ооо, брат! Я подсказать могу! Мои девки часто их пьют! Противозачаточные! – вместо меня отвечает Дима, а я теряю дар речи. – Я знаю, что это, Дима, – говорит он брату, а смотрит на меня. – Это твоё Адель? – задаёт вопрос и, швырнув сумку, вскрывает упаковку, обнаружив, что из двадцати одной таблетки там осталось всего три не принятые таблетки. – Моё, – отвечаю лишённая эмоций. Это конец. Он меня возненавидит. – Интересно вы, Тёма, детей планируете! – Дима подливает масло в огонь. – Или это ты планируешь? Адель у нас детей вообще-то не хочет. С тобой она даже мягко. Завидую! – Рот закрой! – рявкает на Диму. – Адель, ты их принимала, пока была со мной? Секунды замедляются. Грудная клетка перестаёт ходить. Лёгкие перестают наполняться воздухом, желая убить хозяйку недостатком кислорода. Сердце перестаёт качать кровь по этой же причине. Всё во мне хочет сейчас умереть и не дать ответить на этот вопрос. Не дать причинить боль человеку, который меня любит и которого я сама люблю. Словно дежавю. Только в этот раз я по-настоящему люблю. И в тот раз я уже была сломана, и чтобы доломать меня до конца,просто надо ответить на вопрос Тёмы. Признаться ему и потерять его навсегда… – Да, – выдыхаю, глядя в его глаза, в которых боли сейчас гораздо больше, чем в моих. И виновата в этом я. Это финал! Малышки больше нет! Она умерла… Давно… И Тёма её больше не воскресит… Больше никто ей не поможет, потому что больше молчать нельзя. Глава 9. Малышка