Часть 14 из 44 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Если не очень долго,– отодвигаюсь в сторону, пропуская босса внутрь. – Я тороплюсь.
Лука внимательно оглядывает помещение за моей спиной, словно ожидает кого-то увидеть.
– Если вы надеетесь найти подтверждение моим словам о том, что у меня больна дочь, то не утруждайтесь. Ее здесь нет.
Босс хмурится еще сильнее. Сканирует мое лицо, словно пытается отыскать на нем признаки лжи. Чем злит меня неимоверно. Держу себя в руках из последних сил. Все же для начала неплохо бы узнать причину, по которой он вдруг явился в мой дом.
– А где она?
– В больнице.
– Одна?!
– Нет, конечно. С ней сейчас няня. Я вынуждена оставлять ее вот так с чужим человеком. Чтобы заработать на ее лечение. Но сейчас буду проводить с ней больше времени, – мысленно ехидно добавляю: «Как вы и хотели», – пока не найду новую работу. Все, что не делается, все к лучшему. Лука Георгиевич, так зачем вы пришли? У Оли скоро тяжелая процедура, мне надо успеть к началу, чтобы быть с ней рядом.
И босс меня удивляет. Он отводит глаза в сторону, стискивает челюсти, тяжело вздыхая. Как будто готовится к чему-то непростому. Но все же поднимает голову и, глядя неотрывно прямо мне в глаза, произносит то, чего я меньше всего ожидаю. От Луки так точно.
– Рада Алексеевна, я хотел бы извиниться за свое поведение. Я был неправ. Принял решение, опираясь только на факты, не выслушав ваши объяснения. Приношу свои извинения. Но и вы тоже хороши: вместо того, чтобы блеять, сказали бы, чем дочка больна, и насколько это серьезно. У меня нет своих детей, я не разбираюсь во всем этом. И мысли уж точно читать не умею!
Конечно, извинения Луки звучат как: «Я, конечно, извиняюсь, но вы сами виноваты!». Но хоть что-то! Потому что я вижу, что босс извиняться не привык, и все сказанные слова дались ему непросто.
– Спасибо. Я пыталась, но вы мне и слова вставить не дали…
– Фирма переживает далеко не лучшие времена. Предыдущий владелец в последнее время халатно относился к договорам, закрывая глаза на все договоренности, и я теперь разгребаю все последствия. Против нас уже подано несколько исков, я терплю огромные убытки. Сами понимаете, мне не до сантиментов.
Ошеломленная услышанным, во все глаза смотрю на босса. Верится с трудом, но…тогда это все объясняет: и скорую продажу компании, и постоянное бешенство Луки, и его занятость. Понимаю его. Никто не хочет покупать предприятие с сомнительной репутацией. А его макнули в это с головой.
– И что касается вашего увольнения…Я погорячился. Тоже прошу меня извинить. Мне никак не найти специалиста вашего уровня за короткий срок, а я не могу позволить, чтобы работа вашего отдела простаивала. В общем, жду вас завтра в девять утра на рабочем месте.
И снова Лука меня удивляет. Он пристально и напряженно смотрит исподлобья, сопит, внимательно следя за моей реакцией. Ждет моего ответа.
Босс не принуждает меня. Он дает мне выбор. Лука просит. И для него, привыкшего командовать и руководить, это очень непросто. Он, можно сказать, через себя переступает.
– Хорошо, конечно. Спасибо большое! Вот только…
– Что?
– Скоро моей дочери предстоит операция в ближайшее время, и я должна быть рядом. Помимо этого будет еще реабилитация. Ей сейчас нужно внимание и любовь мамы, как никогда…
– Не продолжайте, – останавливает Лука взмахом ладони. – Я все понял. С этим проблем не будет. Ставьте в известность отдел кадров, и можете ездить в больницу столько, сколько нужно. Я умею признавать свои ошибки, Рада.
– Спасибо, – от шока едва шевелю губами, глядя на босса во все глаза. Он открывается для меня с другой стороны. Может, Лука совершенно не такой, каким я успела его узнать за короткий промежуток времени совместной работы? Может, виной всему действительно проблемы фирмы?.. – Я обязательно буду завтра.
– Вот и отлично,– резкий звонок мобильного не дает Луке договорить. Он смотрит на дисплей и отбивает вызов. – Кстати, хотел спросить: сколько лет вашей дочери?
Сердце сбивается с ритма и колотится в лихорадке. Ладони вмиг становятся влажными, а в горле встает ком, мешающий говорить. Зачем ему эта информация? Почему именно этот вопрос и именно сейчас?!
Вот он, шанс во всем признаться. Второго такого удобного случая может и не быть. Тем более, Кнопка так нуждается в отце, а я в помощи с борьбой за ее жизнь и здоровье.
– Оле чуть больше шести. Она…
Телефон в руке Луки снова отчаянно звонит, он нажимает на дисплей, но неожиданно взволнованный громкий голос заполняет пространство:
– Лука Георгиевич, у нас снова ЧП! Там финны прислали претензию по договору…
И мое признание тонет в этом возмущенном голосе помощника босса:
– Твоя дочь.
Лука морщится, но переводит звонок в тональный режим, выслушивает собеседника, становясь все мрачнее. Зажимает динамик рукой и поднимает на меня пронзительный взгляд, полный различных эмоций.
– Мы не закончили, Рада. Жду вас завтра в офисе. Позже договорим.
И выходит из квартиры, продолжая отдавать резкие распоряжения.
Я не знаю, услышал ли меня Лука. Но моя совесть чиста. Я попыталась признаться ему. Теперь моему боссу меня не в чем упрекнуть.
Глава 19
Рада
Следующий рабочий день встречает меня приятной новостью: на карточку перечислили зарплату, и сумма меня очень удивила: Лука не только не вычел из моей зарплаты слитый бюджет рекламной кампании и пропущенные дни из-за болезни дочери, но и выплатил премию.
Очень неожиданно, приятно и щедро со стороны Луки. Я не могу этого оставить без внимания, и должна лично поблагодарить босса. За понимание и денежное поощрение.
А еще он сам сказал, что мы сегодня договорим. Я не хочу жить в подвешенном состоянии. Хочется определенности и знать наверняка, услышал Лука о дочери или нет.
Набираю номер Людмилы и от волнения перекладываю документы с одного угла стола на другой.
– Слушаю, Рада.
– Людмила, Лука Георгиевич у себя? К нему можно?
– Босса нет на месте. И когда он появится, я не знаю. И вообще, – понижает голос главная сплетница компании, – говорят, у него сейчас проблем выше крыши. Наш предыдущий босс оставил много дерьма «в наследство».
Да, что-то такое вчера мне Лука и говорил. Жаль, ведь я так и буду мучиться в неведении, услышал он об Олюшке или нет.
* * *
Кажется, в моей жизни наступает белая полоса: я спокойно и размеренно работаю, в любую свободную минуту бегая к Кнопке. Она, конечно, очень по мне скучает, но держится молодцом, стойко перенося все процедуры. Мой боец.
В день операции я места себе не нахожу, мне так страшно и до боли хочется чьей-нибудь поддержки. Именно в эту минуту я жалею, что Лука все же не услышал моего признания, и у нас банально не было возможности поговорить. В этот момент как никогда остро я понимаю, насколько тяжело нести бремя родительства совершенно одной. Ведь не зря у ребенка два родителя: чтобы один поддерживал другого в тяжелые моменты, и наоборот.
Я прикрываю глаза, складываю ладони в молитвенном жесте и просто молюсь всем и сразу, как умею. Меня колотит, зуб на зуб не попадает, а затылок простреливает тупой болью. Плевать. Плевать на все! Я готова собственноручно отрезать руку, ногу и все, что попросят, только бы мой ребенок перестал страдать!
– Умоляю, – шепчу, не открывая глаз, посылая свой запрос во Вселенную, – не отбирайте ее! Она же еще ребенок! Ей многое предстоит узнать! Умоляю, верните мне ее живой и здоровой.
И, кажется, впервые небеса слышат мои молитвы. Потому что спустя почти четыре часа из операционной выходит доктор, стягивая маску.
Видя мое предобморочное состояние и трясущиеся руки, он спешит успокоить:
– Рада Алексеевна, выдыхайте. Операция прошла успешно, мы сделали все, что смогли. Дальнейшее зависит от Оли. От ее организма.
– Спасибо, доктор, – шепчу, закусывая губы до крови и рьяно стирая льющиеся слезы. – Оля будет жить. Обязательно. Иначе как же я без нее?..
И дни проносятся, как в бешеной карусели по одному и тому же сценарию: работа, дом, чтобы сменить вещи и взять кое-что необходимое, Олечка, наши совместные вечера, курс реабилитации, который, на удивление, идет семимильными шагами. Доктор нами безумно доволен и спустя две недели даже разрешает на выходные съездить домой.
– Ураааа! – Кнопка вскакивает с больничной койки и начинает прыгать на ней.
– Олюшка, успокойся! Не прыгай, ты можешь ушибиться, – я пытаюсь поймать эту егозу, но куда там!
– Ура! Ура! Ура! Я смогу увидеть все свои игрушки, смогу спать в своей кроватке! Мама! Мамочка, а ты испечешь мне свою пиццу? Такую самую вкусную, с грибами и колбаской? – дочь умоляющим взглядом заглядывает мне в глаза, а я снова не могу сдержать слез счастья.
– Конечно, Кнопик. Я тебе весь мир подарю, если захочешь.
– Нет, весь мир не нужно, – смешно морщит носик, обвивая мою талию худенькими ручками. – Просто самую большую и вкусную пиццу. И сыра побольше!
Мы возвращаемся домой, и Кнопка с опаской переступает порог квартиры. Как будто боится что-то увидеть. Обходит помещения, с интересом все разглядывая, и в последнюю очередь заходит в свою комнату. Пробегается взглядом по игрушкам, гладит их с нежностью и с облегчением выдыхает:
– Фух, все на месте!
– Конечно, на месте! А ты как думала?!
– Я боялась, что ты их выкинешь или спрячешь…
– Дурочка моя, – сажусь на пол рядом с дочерью, прижимая со всех сил малютку к своей груди. – Как и зачем я могла бы это сделать?! Ведь я так ждала тебя домой… И твои игрушки тоже ждали!