– Я не могу давать таких прогнозов перед операцией. – Но надежда…она уже у нас есть? – Есть, – кивает врач, слегка улыбаясь. – Как и шанс на выздоровление. Вот им мы и воспользуемся. А сейчас идите к дочери, ей очень нужна ваша поддержка. Согласно киваю, встаю со своего места и уже подхожу к двери, но резко разворачиваюсь, подбегаю к доктору и порывисто обнимаю его. – Спасибо вам, – шепчу, сдерживая слезы. – Все будет хорошо, – он успокаивающе поглаживает меня по спине, слегка приобнимая. – Я сделаю все от меня зависящее. Но вы должны понимать, что и вам с Олей нужно будет постараться. – Обязательно! Мы будем очень стараться. Спасибо, доктор. Я осторожно приоткрываю дверь в палату дочери. Няня поднимается с дивана, прикладывая палец к губам. Киваю ей, давая понять, что может пойти по своим делам, и женщина выходит, оставляя нас одних Подхожу к койке и со слезами смотрю на малышку. Не выдерживаю и ласково провожу по ее волосам. Она очень похудела, под глазами страшные круги, кожа мертвенно-бледная, губы синюшные. Но моя Кнопочка, моя маленькая девочка – боец с непоколебимой силой духа. Я ни разу не видела, чтобы она плакала, чтобы капризничала или жаловалась, что что-то болит. Она стойко переносит все процедуры, не пикнув ни разу. – Мамочка, доброе утро, – слабым голосом произносит Кнопка, распахивая глазки. – Доброе утро, солнышко. Как ты себя чувствуешь? – Все хорошо, только ручка болит немножко, – протягивает левую руку, на которой красуется свежий огромный фиолетовый синяк. Закусываю губы, чтобы не разреветься и осторожно глажу хрупкую ручку кончиками пальцев. – Подуешь? Как в детстве? Чтобы не болело. Одинокая слеза все же срывается с ресниц. Кнопка знает, как я реагирую, если у нее что-то болит, и поэтому сдерживается. Заботится и бережет меня, несмотря на то, что она такая маленькая. Я наклоняюсь, дую на синяк и осторожно касаюсь губами. – Спасибо, мамочка, уже не болит, – Олюшка приподнимается и садится на кровати. Гладит меня по руке и тихо-тихо, почти шепотом спрашивает: – Я поправлюсь? – Что за вопросы?! Конечно! Мы с тобой все сделаем для этого! – А скоро? Я так хочу домой…Хочу твой пирог с вишенками и спать в твоей кровати… Я тоже, малышка. Я тоже. Знала бы ты, как одиноко, пусто, и как давят стены в нашей некогда уютной квартирке…Без тебя, моя Кнопочка, это просто холодные бетонные стены… – Скоро, мое солнышко. Очень скоро. Я поговорила с доктором, сейчас ты сдашь анализы, пройдешь процедуры, а потом уснешь, чтобы выздороветь. – Еще одна операция? – в ее глазах явственно виден страх. Все же она ребенок, и не должна скрывать свои эмоции. Моя малютка и так ведет себя благоразумнее некоторых взрослых. – Да, Олюшка. – И я выздоровею насовсем? – Мы будем стараться, – целую ее в лобик, крепко прижимая к себе. – Сегодня няня побудет с тобой, мне нужно пораньше бежать на работу. Но вечером я приду и, если доктор разрешит, принесу вкусняшки, договорились? – Я буду ждать мамочка, – Кнопка гладит меня по волосам, отзеркаливая мои действия, и целует в щеку. Глава 23 Рада На удивление, гормональная подготовка к ЭКО проходит хорошо: меня не тошнит, не штормит от эмоций. А еще босса нет в городе и, кажется, в стране, что мне очень на руку: спокойно бегаю на все процедуры и к дочери. Не хочу с ним видеться. Просто…отвернуло. Разочаровалась. Убедилась, что в моей жизни нет надежного плеча, на которое можно опереться. Я сама себе «газпром». Я дико волнуюсь в день подсадки. Сижу в коридоре под дверью кабинета, нервно вцепившись в ручки сумочки. Если отпущу, руки неистово трясутся, выдавая меня с головой. Меня пугает беременность. Пугает, как я буду совмещать ее с реабилитацией Кнопки. Пугает, как я буду разрываться одна между этим всем. И, конечно же, меня до одури пугают роды. Я вспоминаю, как рожала одна Олюшку почти сутки, мучаясь в схватках. Как было не дозваться акушерку или врача. Было страшно от боли, неизвестности…от одиночества. Слышу уверенный цокот каблучков и поворачиваю голову на звук. К кабинету подходит Алиса и придирчиво меня оглядывает сверху вниз. – Доброе утро, Рада. Ты чего тут сидишь? Пошли, нас уже ждут. Поднимаюсь на ноги и пошатываюсь. От волнения кружится голова, и ноги меня совсем не держат. – Все в порядке? – Алиса ловит меня за локоть и прищуривает глаза. Приближает ко мне лицо и, не смущаясь, обнюхивает. – Я трезвая, – шиплю возмущенно, сдерживаясь, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. – Я не завтракала, кусок в горло не лез, отсюда и слабость. Алиса презрительно кривит губы и, ничего не отвечая, уверенно распахивает дверь в кабинет и входит. Врач отправляет меня готовиться, а Алисе предлагает присесть и подождать за ширмой. – А мужа не будет на подсадке? – вырывается у меня помимо воли. Я не должна была спрашивать: деньги уже заплачены, и мне должно быть все равно, но…Я словно чувствую подвох. – Нет, ему не до этого. Да и зачем его пугать этим процессом? Придет на УЗИ, посмотрит, умилится и будет ждать рождения сына. – Сына? – Конечно, сына. Ему нужен наследник. Опора. А не сопливая девчонка. Я прикусываю язык. Чтобы не сболтнуть лишнего. Это не мое дело. Не мое! Мне заплатили за то, что я выношу ребенка, но никак не за то, что буду рассуждать о морали! В самый ответственный момент процедуры звонит телефон, который я оставила рядом с собой, на случай если будет звонить врач. На экране высвечивается имя того, кого пыталась набрать все эти дни после нашего разговора. Как в насмешку. Босс – так он записан у меня в телефонной книжке. С чистой совестью сбрасываю звонок и отключаю звук. Прости, Лука, но ты опоздал. Я с чистой совестью после подсадки беру больничный, чтобы, не дай Бог, все не сорвалось, и провожу все свое свободное время в клинике. Спокойно, без нервов и лишних мыслей. Дарю всю свою любовь и заботу Кнопке, отгоняя непрошенные и лишние мысли. Все дни я созваниваюсь с Алисой, отчитываясь ей о каждом своем шаге, о самочувствии в целом. Параллельно мне обрывает телефон Лука, я упрямо сбрасываю его звонки, а потом и вовсе отправляю в черный список. Не хочу слышать. Боюсь, что не сдержусь и выскажу все. А он…ведь по сути, Лука не обязан был верить мне на слово и давать эту баснословную сумму. Я понимаю его. С таким заявлением могла прийти к нему любая и потребовать денег на лечение, компенсацию или же просто за молчание. Я презираю его лишь за то, что он дал обещание. Слово. И не сдержал его, поставив жизнь маленькой девочки под удар. Собственной дочери. Не стоило разбрасываться обещаниями, если сомневаешься. Я бы поняла. В назначенный день провожу тест, как и просил меня врач. Кладу его на край раковины и, пока жду результат, умываю лицо холодной водой. Вздрагиваю от резкого звонка мобильного и спешу ответить. Хоть какая-то отсрочка. Потому что я волнуюсь, как в первый раз. Как будто внутри меня поселился МОЙ ребенок. Мой долгожданный малыш. Но это лишь иллюзия. Внутри, скорее всего, уже активно развивается ребенок Алисы и ее мужа. Которого мне после родов придется сразу же отдать. – Ну, что там? Ты уже сделала тест?! – по ту сторону раздается нетерпеливый и требовательный голос Алисы. Скашиваю глаза и замираю на месте. На тесте, как и семь лет назад, две яркие полоски. Я беременна. Чужим ребенком. – Получилось, – шепчу в трубку и тут же отключаюсь. Мне нужно побыть одной, чтобы принять эту ситуацию. Осознать. И, кажется, пора начинать работать с психологом. Иначе вся эта история может очень плохо для меня кончиться. Беременность подтверждают анализы крови. Согласно им она развивается довольно динамично и прекрасно – показатели зашкаливают. Врач, которую Алиса приставила вести мою беременность, мной довольна и пригласила пройти УЗИ через две недели. * * * – Рада, сможешь подъехать сегодня на УЗИ пораньше? Посидим в кафе на первом этаже, я познакомлю тебя с супругом. Он наконец-то вернулся и хочет лично пообщаться с нашей сурмамой. – Хорошо, конечно, – бросаю взгляд на часы и иду в комнату собираться. – Через час буду на месте. Отключаюсь и смотрю в зеркало на свой абсолютно плоский животик. Глажу, чувствуя тепло на душе, но тут же одергиваю руку. «Вы не должны ничего чувствовать к этому ребенку. Должны четко разграничивать, что он не ваш», – так говорит психолог на наших встречах. Легко сказать – ничего не чувствовать. Это пока я могу забыть, что внутри меня развивается новая жизнь, а что мне делать, когда малыш начнет толкаться?..