– Посмотри, кто тут пришел! Папа, да, мой хороший? Сын в ее руках разражается громким плачем, и я спешу его взять себе, пока моя полоумная жена не натворила чего-нибудь, когда я сообщу ей то, что собираюсь сказать. – Соберите детей, – холодно бросаю няне, которая кормит Машу, совершенно не обращая внимания на слова Алисы. – Я их забираю. – Что?! – Алиса в удивлении некрасиво открывает рот и хмурится, забыв, что от этого бывает складка между бровей. – Куда ты их забираешь? Что происходит, Лука?! – Дети должны быть у настоящей матери, – чеканю, глядя прямо в глаза Алисе, видя, как на их дне зарождаются гнев и непонимание. – Что ты несешь, Орлов? У какой еще матери?! Я – мать Паши и Маши, если ты не забыл! – Слава Богу, нет. Судьба распорядилась так, что настоящая и биологическая мать двойняшек – Рада, – я безжалостно бью словами, не обращая внимания, что Алиса отшатывается назад, и ее руки начинают мелко подрагивать. Мне плевать на чувства этой женщины. Потому что она -эгоистка до кончиков волос и не думает ни о ком, кроме себя и собственной материальной выгоды. – Так вышло из-за случайной ошибки, и я благодарю небеса, что все сложилось таким образом. Тебе ведь не то, что эти двойняшки, но и собственная дочь не нужна, не так ли? Моя жена в этот же момент сбрасывает маску, становясь самой собой: злой, холодной и расчетливой стервой. Наступает на меня, мерзко скалясь в улыбке. – Она это специально, да? Вот дрянь! Специально провернула все так, чтобы залететь от тебя и переманить с помощью детей! А мне наплели про давнее знакомство, случайную дочь и неожиданную встречу! Может, эти двойняшки появились не в результате ЭКО, а естественным путем? Я пропускаю оскорбления жены мимо ушей, не собираясь ничего ей доказывать. Передаю притихшего Пашу в руки няни и строго ей бросаю: – Соберите все необходимое детям и оставьте нас наедине. Женщина, не глядя в сторону Алисы, взяв Пашу и Машу, спешно покидает гостиную. Я прохожу вглубь комнаты, сажусь за стол и указываю рукой на стул напротив: – Присядь, Алиса, предлагаю поговорить, как взрослые и деловые люди. Ты же бизнесвумен до мозга костей, так давай проведем переговоры? На удивление, жена спокойно опускается напротив, откидывается на стуле и закидывает ногу на ногу, постукивая пальцами по столу. – Пытаешься купить детей, Лука? А весь из себя такой благородный и святой. – Все мы не без греха. Ты вообще бросила свою дочь в роддоме, благо мама твоя не такая бессердечная сука, как ты. – Как ты узнал про Иру? – Алиса сужает глаза, сдерживая рвущиеся наружу злость и раздражения. Ни капли раскаяния. – Имел честь наблюдать лично, как ты плюнула девчонке в душу. Как ты вообще спишь все эти годы, Алиса? Неужели сердце не болит, зная, что твой ребенок не с тобой? Алиса кривится, как будто я подсунул ей лимон, и закатывает глаза. – Не надо строить из себя святого, пытаясь повесить на меня все грехи! Я не хотела вообще рожать Иру! Меня мама заставила, убеждая на пару с врачами, что срок поздний, что потом я не смогу иметь детей. А я вообще не хочу их рожать! Не тогда, не сейчас! Не хочу проходить через весь этот дискомфорт в виде тошноты, растяжек, ненормированного сна сначала из-за пинков внутри, а потом из-за пеленок, соплей и прочего! Не хочу портить фигуру, потому что она – моя визитная карточка! Да и вообще дочь помешала бы мне устроить личную жизнь! Если бы она жила со мной, я бы не вышла замуж за тебя! Качаю головой, не веря, что слышу это наяву. До сих пор не могу поверить, что существуют такие бессердечные женщины-кукушки. – Ребенок никогда бы не стал для меня препятствием, Алиса. Напомню, что я не до, не после женитьбы на тебе не ставил условий. И запросто принял твоего ребенка. И если бы не попытался стать ей отцом, то хорошим другом, на которого Ира могла бы рассчитывать. – Я не понимаю твоей истерики, Лука, – Алиса равнодушно пожимает плечами, как будто мы тут обсуждаем обыденные вещи. – Я всегда хотела денег и жить достойно, а ты – детей. В конечном итоге мы оба получили желаемое. Чем в таком случае плох наш брак по расчету? Что Ира не живет с нами? Ну, хорошо, забери ее у моей матери, раз тебе так хочется, я не против. Теперь мой черед усмехаться и ронять с небес мою недалекую женушку. – Брак по расчету неплох в том случае, если оба на него согласны и получают свою выгоду. Ты ошиблась в своих расчетах, Алиса. Я хотел семью: большую, счастливую и крепкую. А не содержанку. Пусть и модельной внешности. Прости, но я не смогу жить с такой жестокой женщиной, как ты. Тем более, как выяснилось, ты не мать Паши и Маши. Так что меня ничего не держит рядом с тобой. Я уже дал отмашку моим юристам, завтра будет запущен бракоразводный процесс. И снова Алиса меняется на глазах, становясь расчетливой сукой, кривя губы в злой усмешке. – Ты ошибаешься, Лука, если думаешь, что я позволю тебе так запросто жить с Радой. Я не дам тебе развод. Напомню, что я все еще числюсь матерью Маши и Паши, а, значит, нас никто не разведет, пока детям не исполнится год. – Я не думаю, что тебе хватит денег, чтобы нанять грамотных юристов, Алиса. Не стоит включать упрямство. Я предложу тебе хорошие отступные, в обиде не оставлю. Подумай на досуге. Мой юрист на днях свяжется с тобой. Я встаю и иду на выход, чтобы забрать детей и скорее оказаться там, куда тянет с невероятной силой. В небольшой, но такой уютной квартире. Там, где все пропитано теплом и любовью. Меня давно тянет к Раде, но я уважал ее принцип не связываться с несвободным мужчиной. Но сейчас меня ничто не остановит. Я хочу быть с ней. Не только из-за наших детей. Хочу попробовать начать сначала то, на чем нас жестоко прервали семь лет назад – узнать друг друга получше и построить отношения. – Я хочу, чтобы ты оставил мне этот дом, машину и ежемесячное содержание, – догоняет меня требовательное. – И в таком случае дети твои, я подпишу все документы. Алиса такая Алиса. Расчетливая хладнокровная дрянь. – Сумму содержания обсудишь с моим адвокатом. Забираю малышей, две сумки с нашими вещами и спешу скорее покинуть дом, который больше напоминает музей и такой же бездушный, как и его хозяйка. Полчаса до дома Рады кажутся мне самыми долгими в моей жизни. Дети, на удивление, ведут себя абсолютно спокойно, наверно, где-то глубоко в их детских душах предвкушая долгожданную встречу с их любящей мамой. Рада открывает дверь после второго звонка: всклокоченная, взволнованная с красными глазами, которые тут же снова наполняются слезами. Я осторожно переступаю порог ее квартиры, как мамочка кидается к детям, гладя их по пухлым щечкам, заливая их слезами и нацеловывая малышей по очереди. – Спасибо тебе, Лука, – шепчет, подняв на меня невероятно счастливые глаза, буквально пропитывая меня любовью и благодарностью. – Спасибо за Пашу и Машу. – Это тебе спасибо. Я тут хотел спросить…приютишь на пару дней? Я вроде как теперь бомж, это не совсем так, но я не хочу ей в этом признаваться. Рядом хочу быть. С ней и с Пашей и Машей. Рада смотрит на меня несколько долгих секунд, и ее губы изгибаются в соблазнительной и нежной улыбке. – Хоть на всю жизнь. Следующий день мы учимся жить все вместе, как самая настоящая семья, наслаждаясь друг другом и детьми. Не хватает только нашего колючего Ежика. Но я на связи с ее врачом, который сообщает, что операция прошла успешно, и мы с Радой можем навестить нашу старшенькую. Но одновременно с этой счастливой новостью поступает еще одна: Светлана Алексеевна умерла. Эпилог Рада – Мама, ты такая красивая, – восхищенно тянет Иришка, сложив ручки и прижав их к щекам. – Дааа, ты – самая красивая невеста, мама! – вторит ей Кнопка. У меня вырывается нервный смешок от слов дочерей, который тут же перевоплощается в восхищенный стон, едва я перевожу взгляд в зеркало. Из отражения на меня смотрит молодая, красивая и утонченная девушка с горящими и счастливыми глазами. Волнующаяся невеста, впервые выходящая замуж. И мать четверых детей. Да-да, четверых. Мы с Лукой не «планировали» еще одного ребенка, но так вышло. После успешно проведенной операции Кнопки Лука ходил сам не свой. Был постоянно задумчив и часто «выпадал» из разговора. Я очень переживала, что врачи что-то сказали Луке насчет здоровья дочери, и он не знает, как мне это сообщить. Пришлось прижать Луку к стенке, и тогда он наконец «раскололся», рассказав мне об Ирине. От шока я не могла вымолвить и слова. В голове не укладывалось, что матери может быть плевать на собственного беззащитного ребенка. – Рада, скажи что-нибудь, – Лука нарушил образовавшуюся тишину, осторожно коснувшись рукой моего плеча. – Я тебя прибью… – Понимаю, ты вправе злиться, все же четверо детей – далеко не просто, но, пожалуйста, подумай… – Просто помолчи, – перебиваю Луку, заводясь по – настоящему. – Ты действительно думаешь, что я позволю маленькой девочке оказаться в детском доме, когда у нас есть возможность забрать ее в семью? Отодвинься, Лука, иначе я действительно тебя стукну. Но он наоборот, придвигается ближе и притягивает меня в свои объятия. – Ты невероятная, Рада. – Да нет, самая обычная. Просто считаю, что чужих детей не бывает. Первое время с Ирой было нелегко: она остро переживала смерть бабушки и очень боялась, что мы от нее откажемся. Никого к себе не подпускала, меня вообще сторонилась, и в ее глазах была такая вселенская боль, когда я возилась и обнималась с Пашей и Машей. Как будто она помнит, что сама, будучи такой крошкой, недополучила родительской любви. Единственный, кому Иришка позволяла к себе хоть ненамного приблизиться – Лука. Поэтому на нем лежала вся ответственность по «приручению» малышки. И, стоит признать, Лука неплохо справлялся! – Я услышал твою просьбу про папу, малышка. – Ты нашел его? – с придыханием выдает девчушка, с огромной надеждой во взгляде гипнотизируя «папу». – Да. Я буду твоим папой, Ира. И подарю бонусом маму, двух сестричек и братика. Малышка крепко задумалась, склонив головку и внимательно разглядывая меня с Пашей и Машей на руках. – Мне не нужна мама, – категорично заявляет в итоге, не понимая, как сильно ранит мое сердечко.