— Жек, ну я ж говорю: заезжай! Кофе напою тебя. Через пятнадцать минут Морошко уже сидел на кухне у Королькова, наворачивая бутерброды и запивая их ароматным напитком. — Ну как ты, Максим? Как с Иволгиной расследование проходит? — с набитым ртом интересовался он. — Да как… Ничего не выяснили, но личность она и правда неординарная, умеет находить такую информацию… — О, это да! А фигурка-то у нее, Макс! Фигурка какая! — Женька мечтательно закатил глаза. Но Корольков не поддержал эту тему. Ему не понравилось, что Морошко смотрит на Дашу как на объект вожделения. Заметив недовольный взгляд друга, Женя перевел тему. — А с Викой ты давно виделся? — На днях. А что? — Мне кажется, она какая-то странная в последнее время. — Работы нет, вот и странная, — ответил Максим. — Не может свою активную деятельность прекратить, в спасительницу все играет. Продуктов вон закупила мне. Появляется тут без предупреждения. Высказал ей за это, похоже, обиделась. — Н-да. Красивая она баба. Но страшная. Страшная — в том смысле, что не остановится ни перед чем, когда к цели идет. Баба-танк. — Поэтому я с ней и работал много времени. Она мне и агентом, и директором была, и маркетологом… — И мамкой. Последний комментарий был Королькову неприятен. — Ну а че, своей семьи у нее нет, — продолжал Женька, рассматривая бутерброд. — Вот и прилипла к тебе. Что они все так прикипают к тебе, Макс? Неужели это из-за твоей внешности? Корольков не отвечал. Какими-то новыми сейчас казались ему люди вокруг, и каждое открытие неожиданных граней их душ и характеров было болезненным. Женьку Корольков знал с давних пор, они дружили еще до «Сети лживых». Морошко всегда верил в талант своего друга, невероятно гордился и дорожил этой дружбой. Сам же был далек от киноиндустрии и при этом никогда не стремился «в телевизор». Король порой задавался вопросом: на чем держится эта дружба, если интересы у людей вообще ни в чем не сходятся? Ответ находился всякий раз, когда на душе у Макса начинали скрести кошки. Тогда он набирал номер Евгения, и тот всегда находил слова, которые возвращали артисту чувство баланса и гармонии. С Женькой можно было пропустить несколько бокалов пива, поболтать о жизни. Которая, правда, у Морошко не такая интересная, как у Королькова. Работа — в каких-то коммунальных системах, обычная семья с такой стабильной и стандартной во всех смыслах женой, двое детей. Семьянином Женька, кажется, был так себе. Он питал страсть к молодым девушкам, коих рядом с Максом всегда было предостаточно, но в то же время вроде бы до измен жене не доходило. Король как-то не вникал в это. Вообще раньше пускание слюней товарищем на поклонниц Королькова воспринималось как-то по-другому. Теперь же Морошко раздражал Максима. — С Викой-то помирись, — продолжал Женька, через очки глядя на Макса. — Ты привык, что тебя все вокруг любят, и, похоже, перестал дорожить людьми. А время-то идет, время нас учит. Показало тебе вон, как нестабильна слава. Кто остался с тобой, когда все отвернулись? Когда рекламные контракты прекращены, работы нет и большая часть пользователей Интернета проклинают тебя? Ярость, почти такая же, как с утра после прочтения сообщений от Светы, заполнила душу Королькова. Сейчас ему больше всего хотелось двинуть в челюсть сидящему рядом другу. Просто за то, что напоминает о том пласте нерешенных проблем, что висят над Максимом. Но он держал себя в руках. — Ну ты не злись на меня, Макс. Чего волком-то смотришь? Я говорю как есть. Кто еще правду тебе в глаза скажет? Мы с Викой остались с тобой, вытащили из запоя, предлагали несколько вариантов решения проблемы. Ты вон Иволгину выбрал. Я бы тоже ее, конечно, выбрал, но жена, дети… Женьке казалось, что он удачно шутит и разряжает этим обстановку. Но Максим с каждой фразой Морошко убеждался, что этот полноватый мужичок на самом деле всегда завидовал Королькову — любимчику женщин, успешному известному актеру. Теперь же, когда жизнь подставила такую суровую подножку Королю, вчерашний друг показывает свое истинное лицо, самоутверждаясь за его счет. Неожиданно Максиму в голову пришла дурацкая идея. — Хочешь, я покажу тебе один фокус? — спросил он. — Давай! — Женька оживился, ожидая, что друг настроился на нормальную «веселую» волну. — Дай мне свой телефон! Ничего не подозревающий Морошко положил смартфон на стол экраном вверх. Корольков взял его, открыл браузер, и автоматически загрузившийся отечественный поисковик тут же предложил ему подборку «Самые красивые актеры российского кино». Максим пролистнул анонс статьи, но дальше его ждала «Горячая десятка: знойные красавцы российской эстрады». Следом и вовсе шли «Подборка самых смелых фотографий Макса Короля» и «Тайны сериала «Сети лживых». Корольков выронил телефон на стол и с изумлением посмотрел на Женьку. Тот непонимающе хлопал ресницами. — Вот это фокус… — только и выдавил из себя Король. — Где? Какой? Я ничего не понял. Макс отстранился от друга. Всякое бывало в закулисье его работы. Но от Женьки, с которым они много лет знали друг друга, у которого есть жена и две дочки, Корольков явно такого не ожидал. — Жень. Тебя что, мужики интересуют? Морошко застыл с открытым ртом, не находя, что ответить на такое. — Ты идиот? — только и вымолвил он. — Да у тебя вон в Дзене одни подборки с красивыми мужиками! — И что, я в Дзене только новости смотрю! Макс, ты совсем со своими интернет-расследованиями с ума сошел? Еще и меня к этим своим приписать хочешь? Корольков с недоверием взял мобильный друга и перешел на какой-то сайт. Долистал до рекламы: «Клевые места: рыбалка в Подмосковье». «Моторные лодки от 9 999 рублей». — Красивые мужики и рыбалка. — Корольков снова посмотрел на друга с брезгливостью и недоверием. — Всемирная паутина знает все о тебе и предлагает статьи и рекламу по интересующим тебя темам… — Знаю, — отбирая телефон, зло огрызнулся Женька. — Я к старшей дочке тоже как-то в телефон заглянул, а у нее реклама рыбалки и мужиков. Потому что она мне свой старый мобильник отдала, когда новый себе купила. И у нас этот… один аккаунт… как его там? Короче, один аккаунт вот этой системы Андроид на двоих. Первое время, когда пользовался ее телефоном, аж психовал, что он мне все время то подборки мужиков рекламирует, то про тебя статьи. Она ж у меня, видимо, тоже твоя поклонница. Максима отпустило — в эту версию было легче поверить, чем в то, что Евгений втайне посматривает на мужчин. — Ладно. Спасибо за кофе, пойду я, — засобирался Морошко. Корольков растерянно побрел в прихожую, молча наблюдая, как обувается друг. — Да, совсем ты того… — Женька стоял красный и расстроенный. — Я искренне стараюсь тебя поддерживать, Корольков. Тебе непросто после смерти Лики. И даже то, что у тебя так быстро новая девушка появилась, тоже объясняю себе твоей попыткой уйти от боли. Но с Викой ты был не прав. Она хорошая баба. Не хочешь с ней работать — просто по-человечески поговори. Она заслужила нормального отношения. И про меня ерунду не думай. Я искренне хочу помочь тебе как друг. Не потому что ты звезда и прочее. А просто потому что… Не знаю, чувство такое, будто ты мне брат, родной человек. Несмотря на то, что ты любишь только себя. Морошко вышел. В наступившей тишине Максим снова почувствовал, что остался наедине с тем, кого перестает уважать, — с самим собой. Он вспоминал слова Женьки, Марины, Даши, Вики, Светы… Пытался посмотреть на себя их глазами. И видел не того, кем, как ему казалось, являлся сам. И уж, конечно, не был он тем человеком, каким его видели подписчики в соцсетях и зрители «Сети лживых», «Дыхания смерти» или любой другой картины с его участием. Удивительное дело — каким разным можно быть для разных людей. Каким далеким от жизни бывает образ, созданный в кинокартине или в соцсетях. Корольков подошел к бару на кухне. Уже от одного взгляда на алкоголь у него случился приступ тошноты. Тогда он переместился в спальню, достал запылившуюся гитару и, присев на кровать, принялся настраивать инструмент. Спустя минуту его пальцы уже рождали новую красивую мелодию. Не для рейтингов и славы, а для терапии души. Его дырявой души. Несколько проигрышей — и захотелось наложить на новую мелодию слова. Он не записывал, не подбирал рифму, просто пропевал все, что приходит на ум из самого сердца. В конце концов понял, что получается нечто годное и, включив диктофон на телефоне, сыграл и напел отрывок своей новой песни: Если ад существует, то я бесконечно в нем. Если ты мой Ангел — значит, ты сбилась с пути. Не зови меня в рай либо просто забудь о нем, Ведь мой ад я с собою в душе буду вечно нести. Он перебирал струны, и минорная мелодия резонировала тому, что творилось в душе. Потом стало легче. «Какое счастье, что есть музыка — только она и способна меня спасти», — подумал Макс. И чувство одиночества отпустило его. Несмотря на то, что он не мог бы вспомнить сейчас ни одного не обиженного на него человека. Остаток дня он провел дома, ничего не делая, ни с кем не общаясь. Лишь изредка брал гитару и снова и снова напевал сочиненное четверостишие. Утром следующего дня никто его не будил. Ни единого звонка, ни единого сообщения, и даже в дверь не ломились. Так что проснулся он ближе к обеду. Непривычное ощущение, но приятное. Поджаривая яичницу на завтрак, Король вспоминал Вику и пытался понять, хочет ли продолжать с ней работать. Голос разума твердил, что лучшего директора и преданного партнера найти невозможно. Но что-то в душе противилось этому союзу. Ему захотелось поговорить с Дашей. Но телефон снова сообщал: «Абонент не в сети», «Пользователь с таким именем не найден», «Сообщение не доставлено».