- Я хочу… - Вдруг проговорила, но слишком робко. - Ты хочешь? – Приподнял бровь, но ничего не добавил, дав мне право слова. - Завтра поехать к отцу. - Зачем? – Его взгляд помрачнел до полной черноты. - У него День рождения. – Это ложь, о которой, как я надеялась, он никогда не узнает. - И? - С ночевкой. Хочу провести с ним немного времени. Мы давно не виделись. Никита молчал непозволительно долго, пронзая взглядом, который ворошил все нутро, пытаясь добраться до сути, сметая и круша все на своем пути. Знает, что я вру или пытается вывести меня на уличающие эмоции? Однако именно сейчас у него ничего не получится. Нож, который я сжимаю в руках словно придал мне сил. Я сделаю сегодня все, лишь бы завтра, не видеть его и не слышать. День. Мне нужен хотя бы один день! - И что, ты не сможешь выйти завтра на связь? – Мрачно спросил, приподнявшись из лежачего положения. - В доме отца я не буду этим заниматься. Никита встал и подошел к окну. Слышала, как он открыл створки и глубоко задышал ворвавшимся в помещение ветерком. Вдоволь напитавшись кислородом, отвернулся и опустил на несколько секунд телефон. На моем экране показался его эрегированный член. Длинный, толстый, с выступающими венами, вызывающий приступ тошноты, после всплывающих в голове воспоминаний. Я отвернулась, и в следующую же секунду вновь увидела Никиту и решимость на его лице меня испугала еще больше, чем до этого мелькающая злость и раздражение. - Режь футболку. Я тоже была полна упорства, поэтому полоснула лезвием, оказавшимся настолько острым, что оно прошло как по маслу от самой горловины до края. - Лифчик. Надрезала между чашечек, чувствуя, как слезы потекли по щекам, обжигая холодную кожу горячими струями. Ему нравилось то, что он видел. Мою обреченность, подавленность и бессилие. Но внутри все еще теплилась надежда на завтрашний день. А главное, на целую ночь без Никиты. Пальцы одеревенели, так сильно впивались в рукоять, и казалось, я уже не смогу его выпустить, даже если последует такой приказ. Ледяные руки немели, а сердце болезненно сжималось от чувства безысходности и гнета. - Шорты и трусы. Ткань бесполезным куском опустилась на пол. В этот момент Никита посмотрел поверх камеры. Телефон в его руках дрогнул, но я увидела, как его губы шевелились, произнося слова, которые до меня так и не дошли. Подумала, что пробел в связи, однако переспрашивать не стала, сделав вид, что не заметила этого. Опустил взгляд и закусил нижнюю губу. Снова что-то сказал, глядя вниз, а потом взглянул на меня. - Ноги шире, зайка. По моей кухне разносились странные звуки, похожие на чавканье. Он себя ублажает? Но до этого вечера всегда показывал, как он это делает... Никита начал тяжело дышать, но четко, не отрываясь продолжал смотреть на меня. - Еще шире. – С придыханием выдавил. Звуки стали более отчетливые, но не распознаваемые и периодически прерывающиеся. Прислонившись к столешнице, сделала, как он и сказал. - Немного раздвинь футболку и… - Прикрыл на секунду глаза. – Рукоять внутрь. Этот вечер стал для меня поистине уничтожительным и в тоже время он расставил все по своим местам. Глава 29 На утро вынуждена была собирать себя по частям. Крупицы здравого смысла, фрагменты рвения к жизни, остатки своего внутреннего «я». Утро мое оказалось поздним, потому что Никита не мог успокоится до самого рассвета. Он стремился вывернуть меня наизнанку, чтобы не осталось сил поддаваться своим вздорным и неуместным желаниям. Но я не зря прошла через этот ад. Я отвоевала право воспользоваться этим днем так, как пожелаю. Все еще лежа в постели, написала Кате, а потом и отцу, оповестив его, что намерена приехать к нему сегодня, хотя бы на несколько часов. Этот день мой! После моего приезда мы еще не виделись, и я так и не рассказала о гипсе. Но выдумывать что-то сверх меры не видела смысла, решив сказать, что всего лишь неудачно упала. А вот все остальное… Кое-как поднявшись с постели, подошла к зеркалу и прикрыла рот ладонью. Мой болезненный вид ясно давал понять, что со мной не все в порядке. Придется и в этом врать отцу, лишь бы уберечь свою психику от постороннего вмешательства. Если я вызову в отце жалость – это меня раздавит окончательно. Мне нельзя расслабляться и нужно искать пути отхода. В таком режиме я долго не выдержу. Приняв душ и выбрав в гардеробе самые непрезентабельные вещи, собрала, еще недавно, каштановые волосы в хвост. Теперь же они словно пеплом посыпанные, выглядели так же тускло, как и весь мой внешний вид. В глазах невменяемая отрешенность, способная испугать отца не на шутку. Или же это только мое восприятие? Вижу то, что чувствую. Однако ни косметикой, ни, тем более, яркой одеждой исправлять свою серость и забитость не собиралась. Каким бы способом я не отпрашивалась у Никиты, меня не покидало ощущение его присутствия. Незримое, не уловимое, но инородное и отвратительное. Меня не переставала терзать мысль, что он за мной каким-то образом следит. А вчерашний разговор лишь усугубил мои параноидальные ощущения. Ведь это не просто угроза или предупреждение, скорее всего, на эмоциях проговорился. Или я слишком большое значение предаю словам человека, который просил меня втыкать в себя нож, благо, что обратной стороной? Какие доводы я бы не приводила, а светится в обществе мне хотелось меньше всего. Даже Катино мероприятие стремлюсь посетить лишь с расчетом на общение с другими людьми. Нормальными, в меру адекватными, не просящими меня тереться промежностью о камеру своего телефона. Мне нужны живые люди, которые покажут обратную сторону жизни. Без грязи и разврата, а обыденную и привычную, которой я, жила до знакомства с Никитой. До отца добралась за полчаса. Выпорхнув из автобуса, остановилась, потому что получила сообщение. «Все-таки поехала?» И снова взгляд по сторонам. Сердце стучит почти в горле. Еле проглатываю и справляюсь с ускоренным пульсом. Ладони вспотели, словно меня уже уличили во вранье. «Да» - пишу короткое, после чего добавляю. «Прости, но это праздник отца» И зачем я извиняюсь? Хочу умаслить? Чтобы не сердился, что я пошла на поводу у своих желаний, не взяв в расчет его? «Я уже скучаю. Не представляю, как проживу сутки без тебя» Прикрываю глаза и трясу головой. Нельзя поддаваться. Это не он. Мне пишет совсем другой человек. «Ты будешь хотя бы писать?» Еле сдержала порыв, чтобы не выкинуть телефон от себя подальше. «Буду стараться» - пишу ответ, надеясь, что он не будет донимать меня на протяжении этого вечера. К отцу заходила уже без былого запала, но как только он полез обниматься, чуть не разрыдалась в голос. Как же я по нему соскучилась. Он часть моей жизни, в которую хочу вернуться. Беззаботную, непринужденную и необременительную. Он мой ангел хранитель и мое спасение. Но сейчас, я должна справится со всем сама. Постепенно и аккуратно. С Никитой по-другому нельзя. Если у меня и есть шанс, то только такой. Неторопливый. - Наташ, все в порядке? Что с рукой? Что с лицом? Ох, как горько. Как подмывает расплакаться. Как хочется поделиться невзгодами. - Все хорошо, пап. – Улыбнулась, успев позабыть, как это делается. – Слегка приболела, а это… Ногу подвернула и навернулась, но всего лишь трещина. Скоро гипс снимут. - Недоразумение мое. – Наигранно разозлился папа и повел на кухню поить чаем. - Вся в тебя. Помниться, сам с ударом не так давно в больнице лежал. - Так-то от упрямства, а это – от неуклюжести. - Итог все равно один. Разместилась за столом и так стало на душе тепло. А когда обхватила холодными пальцами чашку, и вовсе уютно, комфортно и так по-домашнему, что засомневалась, а стоит ли уходить отсюда, ради встречи с подругой? Однако в такой атмосфере я точно разомлею и не смогу взять себя в руки, чтобы положить конец своему никчемному существованию. Мне нужно не разнежиться, а отвлечься. - Ты как, надолго или на пару часиков? - А можно с ночевкой? - Да пожалуйста. - Только я с подругой еще встречусь сегодня, а потом обратно к тебе. - Договорились! Посидев так с отцом еще несколько часов, засобиралась на девичник. Отсюда ехать ближе до нужного кафе, поэтому позволила себе провести с папой чуть больше времени. От общения с ним становилось лучше, а главное, я вновь начинала верить в свою нормальность. Однако Никита не переставал мне писать, напоминая в своем существовании, нарушая мою идиллию. Я отвечала односложно, но уже готовясь к выходу, написала более развернутое сообщение, в котором говорилось о моем намерении лечь спать, потому что эта ночь выдалась… активной и теперь меня безостановочно клонит в сон. «Конечно, любимая. Поспи. Буду стараться тебе присниться» Я швырнула телефон в комнату, закрыла дверь и пошла обуваться. И во сне и наяву – это уже перебор. Эту неделю я сплю без сновидений, словно организм намеренно дает мне отдохнуть от всего, что гложет. Набраться сил для преодоления нового дня. - Наташа! Привет! – Вскочила подруга, протягивая ко мне руки для объятий. – Выглядишь отвратительно! Болеешь?