Инна еще по телефону произвела неоднозначное впечатление. Чтобы не представляться долго, она отправила меня на свою страничку в инстаграме, и это оказалось сродни настоящей этнографической экспедиции. Раньше дамочек, занимающихся йогой и вдохновением потоков энергий, заботливо отсеивали сетевые фильтры, поэтому я с удивлением открыл, что география этого клуба широка, как гастрольный тур рэпера Оксимирона. По количеству подписчиков паблики о психологии, астрологии, составлении натальной карты (что это, я даже не знал), здоровом питании, поиске себя, управлении женскими чакрами и боевом применении специальных флюидов сексуальности тоже оказались вполне сопоставимы с молодежными трендовыми темами. Основной контингент подписчиков – дамы тридцать плюс. Хотя догадался я об этом не сразу: большинство аватарок смотрело юно, тонко-звонко. Инне исполнилось сорок три года, ее единственной дочке – двенадцать. В разводе, бывший муж – бизнесмен. Когда-то муж Инны, которого она звала Генькой с характерным ироничным присвистом на первом звуке, ловко манипульнул чувствами своей наивной двадцативосьмилетней секретарши Инны, проникнув в сердце под личиной настоящего прЫнца на белом коне. За коня сошел четырехдверный седан марки «Лексус». Принц и сам увлекся офисной Золушкой, бросил семью, ушел к секретарше, и долгое время Инна жила припеваючи, словно в раю. Пока она рассказывала, перед моими глазами проплыли эпизоды счастливой беспечной жизни, как вспышки фейерверков чужого праздника за окном в новогоднюю ночь: элитный садик, школа, няня, репетиторы, гувернантка, специально выписанная из Англии, драгоценности, машины, поездки, салоны, подружки, клубы… Но, к сожалению для Инны, с двенадцатым оборотом земли вокруг солнца прЫнц вдруг обернулся жабой и упрыгал в новую семью к новой молодой двадцатипятилетней красотке, не оставив бывшей жене ни копейки. Ладно, почти ни копейки. Был у него там какой-то хитрый пунктик в контракте. Пришлось начинать жизнь с чистого листа. Когда я писал Инне свое первое сообщение, то описа?лся и вместо «ваша страничка в инстаграме» отправил «ваша страШичка в инстаграме». Фрейд со своей идеей о том, что бессознательное буквально спрыгивает с кончиков наших языков, не дремал. И все же, как бы подкорка ни силилась меня выдать, ей суждено было молчать под натиском тотального контроля со стороны моего же бескомпромиссного неокортекса, который хоть и молодая кора, но все-таки именно там находится центр всех мыслительных, а главное – волевых процессов. Неокортекс first, потому что какой бы неоднозначной хренью ни занималась Инна, зарабатывая на свою новую красивую жизнь, она собиралась стать моей первой в жизни заказчицей, а я в свою очередь – ее экспертом. Впрочем, ей, как я уже писал, особо выбирать не приходилось: несколько юристов уже отказались вести это дело, лингвисты-эксперты не соглашались и подавно. В отношении выбора мы с Инной оказались в равных условиях. Мне тоже не из чего было выбирать: до Инны собственных клиентов у меня не имелось вовсе. – Эта инста-сука испортила мне жизнь, – злобно шипела в трубку женщина. – Блого-дрянь, лайко-шлюха, проститутка на электронном кошельке! – Ее голос срывался, а аргументы путались. Сначала по набору лексики я решил, что речь идет о сопернице, которая переманила Геньку-бизнесмена, но оказалось, что речь не о любви, а о деньгах. Кто бы мог подумать, что стремительная карьера Инны, ставшей после развода с мужем владелицей школы йоги, ресторана ведической кухни «Свагатам!» («Добро пожаловать», хинди), магазина одежды для занятий йогой и ведическими практиками «Тхик хай!» («Хорошо!»), может оборваться из-за пары-тройки дурацких селфи. Кроме всего прочего, Инна продавала элитную недвижимость на Гоа, а также торговала франшизой «ИннаБизнес», предлагая новым партнерам распространять знание в массы, как в пирамиде MLM, продающей какой-нибудь «Амвей». А какая в общем-то разница, что продавать? Йогу, квартиры, средства для уборки или булочки с корицей? Но все это повалилось сейчас, как карточный дом, одно потянуло за собой другое. – Когда вы впервые заметили неладное? Женщина вздохнула: – Две недели назад. – Что случилось? – Я зашла в инстаграм и обнаружила, что она (Инна выплюнула слово «она», будто в рот ей попала муха) подписала на мой аккаунт несколько тысяч ботов. Боты – это мертвые головы, понимаете, о чем я? – Конечно. Это массфолловинг. Инна угукнула. Голос у нее был низковатый, убедительный, хорошо поставленный, видно, что занималась с педагогами по вокалу или актерскому мастерству, а быть может, и с теми и с другими. – Он самый, масфолловинг. А какой результат, как думаешь? Саш, можно же на «ты»? Можно и на «ты». – Предположу, что большое количество ненастоящих подписчиков грозит блокировкой, – выдвинул я самую очевидную гипотезу. – Ну что ты! – Она невесело рассмеялась. – Все эти теневые баны – это миф, страшилки для новичков. – Тогда не знаю. – Надо встретиться, – вдруг заключила моя потенциальная клиентка. Увидев Инну в дверях кофейни, я не сразу ее узнал. Надо сказать, что кофейня была выбрана мной по глупости, но понял я это лишь на месте. Все столики оказались заняты. Слева от меня шумела компания креативщиков, составлявших рекламный сценарий для какого-то молокозавода, справа – МЛМ-щица умасливала клиентку с глазами загнанной газели, три студентки эмоционально обсуждали мужиков и какого-то злобного препода, который зажабил зачет и пытается теперь закрысить экзамен. Кофеин – главный двигатель фриланса. Но отступать и искать более тихое место было уже поздно. – Биобаланс… было… бифидобаланс… похоже на либидобаланс, – громко на азарте перебирали креативщики. – Силобаланс… Хрень. Жизнебаланс… Слово «баланс» в слогане – это было пожелание клиента. Я же подумал, что, пока они найдут нужный баланс, наши с Инной уши завянут от их малосбалансированных выкриков. Опознал я Инну не по лицу, а по полушубку из белой норки, который был героем одной из последних ее фотосессий и запомнился своей режущей глаз белоснежностью и несовместимостью с ведическими практиками, отрицавшими убийство животных ради еды, тепла, а уж тем более ради красоты. Когда женщина приблизилась, я понял, что для фотографий в блоге она умело использует косметику, отчаянно фотошопит, особенно это касалось размера носа, и старается сниматься в позах и ракурсах, увеличивающих рост. – Катастрофа! – проговорила мастер по превращению негативных энергий в позитивные силы и денежные потоки. – Просто ужас, уже третий день длится это безумие! – сползая на стул в изнеможении, пробормотала моя визави. Я предложил кофейную карту, но она заказала имбирный чай, пробормотав как бы про себя: – Сейчас бы пива. Кажется, целый диспенсер прилепила бы. Никак не обмякну. – Извините, пива нет, – испуганно шарахнулась официантка. – Мы – кофейня. Инна махнула рукой, мол, неси, что есть. За какие-нибудь пять минут, пока я выслушивал предисловие, состоявшее из эмоциональных вздохов и витиеватых «комплиментов» человеческой подлости, официантка расстаралась и принесла наш заказ. – А почему вы подаете чай во флюте? – ужаснулась Инна, и официантка перепугалась еще сильнее прежнего. – Мы так сервируем… это бокал для горячих безалкогольных напитков и латте. Инна фыркнула. – Это флют. Иначе пивная флейта. Флейта предназначена для различных ламбиков, бельгийского гёза и американского дикого эля. Что вы мне рассказываете? Где вы тут видите ручку, чтобы держать горячий напиток? Креативщики за соседним столиком неожиданно притихли, и в этой внезапно наступившей тишине голос Инны прозвучал особенно громко и требовательно: – И форма у флюта узкая снизу, а кверху слегка расширяется. Вы что же, не видите разве? Официантка сникла, по ее лицу одна за другой пронеслись две эмоции: траур по чаевым и страх перед выговором. Причем вторая эмоция была ощутимо сильнее, потому что на бейдже несчастной значилось: «Ира. Стажер». Пока нам меняли посуду, Инна молча крутила пакетик сахара, а я разглядывал ее лицо, почти не тронутое пластической хирургией, за исключением разве что не совсем естественных бровей. Хотя брови – это скорее всего результат перебора с макияжем. Во всяком случае, ее лицо не было похоже на типовое гладкое лицо царевны-лягушки, какие нынче можно увидеть где угодно: от ТВ до фитнес-центра. Особое внимание привлекал, конечно, нос. Бережное отношение к столь выдающемуся и нетиповому богатству в наш век пластики и модной хирургической уравниловки вселяло надежду хоть на минимум адекватности. Кроме прочего, детальное знание о сервировке алкогольного застолья и исповедование йога-терапии, вегетарианства и управления гормональными энергиями не слишком вязались в единое лингвистическое поле, а значит, где-то имеется смысловой зазор. Моя новая знакомая лукавила, а лукавство – всегда лучше твердолобой упертости закоренелого подвижника и уж тем более восторга розовощекого неофита. – Ближе к делу, – заговорила Инна, проводив тяжелым взглядом растерянную официантку, с флютом в руках засеменившую к барной стойке. – Эту дрянь зовут Лимончик. Лимончик – это ник. На самом деле она Молли. Родители подсуетились, чтобы за рубежом в случае переезда не было проблем с именем. Молли Добчиковская. Ну, кстати, не промазали родители, проживает мадемуазель на Майорке. Инна открыла свою френд-ленту и показала фотографию совсем юной девушки. Ничего лимонного образ Лимончика, вопреки ожиданиям, в себе не нес. На одном фото у девушки были короткие волосы дико розового цвета, на другом – небесно-голубые. – Как только я заметила этот весь кошмар с подписчиками, то я сразу к ней, – продолжала Инна. – Исправляй, мол, зачем создавать ощущение, что на аккаунте накрутка? У нас и так все хорошо. – Почему Лимончик? – наивно поинтересовался я. – Разве это не ваш аккаунт в инстаграме? Вы сами не можете исправить? – У-у-у-у, – взвыла Инна и сделала фейспалм. – Такой молодой и вообще не в теме? Она глубоко вздохнула, но принялась терпеливо объяснять, видимо, вспомнив о том, что студент-филолог – единственный, кто вообще согласился выслушать ее историю подробнее, не отказавший после первого общего ознакомления с делом. – Такие люди, как Молли, называются инста-ангелами. Когда выходишь на определенный уровень в бизнесе, то самой раскручивать инсту становится сложно. Не разорваться. В общем, я платила своему Лимону за тысячу живых подписчиков в неделю. А она вела мою страничку, как будто это я сама делаю. Их сейчас даже на журфаках специально всем этим делам учат. – Хорошо, я понял. Инста-ангел – что-то вроде пиар- или бренд-менеджера по социальным сетям. – Я попытался продемонстрировать, что в теме. – Ну типа. Инна махнула рукой, мол, ладно, сойдет такое определение на первый раз. – И что сделала Лимончик, когда вы указали ей на массфолловинг? Исправила? – поинтересовался я. Инна изобразила притворный восторг. – В момент исправила! Извинялась, как не в себя. Уверяла, что из лучших побуждений. По наивности я ей поверила. А оказалось, что она просто глаза мне отводила. Инна всхлипнула, но плакать явно не собиралась. Все ее ужимки и прыжки тоже были заранее придуманы и отрепетированы. Самое забавное, что она даже как будто нарочно театральничала передо мной. Или это была такая манера человека, привыкшего к публичным выступлениям? Надо еще повнимательнее к ней присмотреться, что она и зачем. – Можно уточнить? – аккуратно встрял я между очередными крепкими восклицательными конструкциями. – Да, – мгновенно откликнулась Инна и сделала серьезное лицо. – Вы даете своему ангелу все инструменты для раскрутки, так? Личную информацию, фотосессии. – Селфи, фото, подписи, мои лекции, видео ей наговариваю, чтобы она цитаты оттуда брала для постов… Для фото я вообще сделала общее облако, куда сливались все фотографии из компа, планшета и телефона. – Зачем? – Для быстроты. Инста требует скорости. – То есть Лимончик получала все ваши фото, в том числе и неудачные, и вольна была выбирать? Инна подтвердила, а я вспомнил трех своих дам, с которыми рос и воспитывался: мама, бабушка и Вика. Мой отец срулил из семьи, когда я был еще совсем маленьким, папу не помню, зато женского влияния – хоть отбавляй, и что-что, а одно я усвоил точно. Быть довольной своей внешностью, а уж тем более изображением на фото – одно из самых главных табу женского мира. Они вечно не нравились самим себе. Постоянно что-то подкрашивали, подкручивали, садились на диеты, и если мы задумывали семейное фото, то перефотографировались раз по двадцать. Даже Виктория, которую все наши общие друзья и знакомые безоговорочно признавали редкой красавицей, всегда умудрялась найти в себе какой-нибудь адский, макабрический, по ее собственному выражению, изъян. – Ну я же не с бухты-барахты передала ей бразды правления, – развеяла мои сомнения Инна. – Первую пару месяцев я держала Лимончика на строгом контроле, первые полгода советовались, а потом, убедившись, что она уже почти безошибочно выбирает те фото, которые выбрала бы я сама, и фотошопит всегда в кассу, отпустила в свободное плавание. Бывали иногда разногласия, но то, что она творит сейчас, – это настоящий криминал! Это позор! Она меня просто порочит! В общем, при первом приближении это казалось самым обыкновенным делом о вреде деловой репутации. Кто-то заплатил Лимончику-Молли, и она вывалила в аккаунт «ИннаБизнес», который сплошь состоял из реальных и потенциальных клиентов, компромат на руководителя компании и всех сопутствующих бизнесов. Инста-ангел обернулся инста-дьяволом. Обычная комедия, только не божественная, а человеческая. – Как и у всякого ангела, особенно у того, кто сумел подлететь повыше и занять местечко в самом сонме, у инста-ангела тоже есть масса секретов и собственная оборотная сторона? – поинтересовался я, чувствуя, что дело практически у меня в кармане во всех смыслах этого слова, и не понимая, почему другие шарахались от него. Деловая репутация – не самые любимые у юристов процессы, это я понимаю, грани зыбки, но все же, зачем же открещиваться от несчастной бизнесвумен, как от прокаженной? – Что? – Инна глянула на меня с сомнением. – Я говорю статья сто пятьдесят два ГК РФ о защите чести, достоинства и деловой репутации юридического лица. Вы ведь юридическое лицо? – Юридическое, – теперь Инна смотрела с откровенным скепсисом и протянула лэптоп с фотографией. – Но ключевое слово здесь – «лицо», а не «юридическое», – загадочно добавила она. На фото Инна сидела, развалившись на диване. На столе возвышалась миска с кусками жареного мяса, сочившегося горячим жиром и, очевидно, только что снятого с шампуров, бутылка вина, фрукты. Сама женщина игриво облизывалась и показывала большой палец вверх: «супер». – Формально это селфи, – проговорила бизнес-леди, демонстрируя, что другие юристы и эксперты, с которыми она уже пыталась обсуждать свою беду, были не столь оптимистичны в оценках, как я.