– Это любовные истории или романы. Мары такое не читают? – Моя сестра их любила. А так мы читали учебники, энциклопедии по травам, сборники про возможную нечисть, с которой мы можем столкнуться, – задумчиво припоминаю я. Елена сочувственно улыбается, откидывая светлые волосы назад. – Романы интереснее. Я даже Аарону дала один, надеясь, что он станет чуть… внимательнее. Я бы даже сказала «романтичнее», но это точно не про него, – фыркает принцесса, с укором оглядываясь. – Не знаю, чем описания поцелуев мне в этом помогут. Это я и так умею, – в тон принцессе фыркает парень. Его ответ прозвучал настолько возмущённо, что я сама едва сдерживаю смех, и мы удивлённо поворачиваемся к нему. Впервые за всё утро на его лице появляется лёгкое смущение. Мы добираемся до части дворца, где располагается лечебница. Проходим мимо коек вглубь, чтобы встретиться с главным целителем и проверить запасы. Но, почуяв знакомые запахи лечебных трав и обеззараживающих растворов, от вида сероватых простыней на кроватях у меня начинает перехватывать дыхание. Елена проходит вперёд, а я замираю перед одной из постелей, хватаясь за край спинки. Моя грудь лихорадочно поднимается и опускается, дыхание постоянно сбивается, и я хватаю ртом воздух, когда сознание подкидывает мне всё больше воспоминаний о сестре в крови. Мне нечем дышать. У меня паника. Я уже мертва! Мне не нужно дышать, я не могу умереть. Это просто смешно! Первый приступ паники случился сразу после смерти Анны, и с тех пор они иногда меня накрывали, но после сестры я прожила недостаточно долго, чтобы ощутить это как проблему. Однако теперь это мучает меня даже после смерти, когда бояться мне особо нечего. Пытаюсь ругать себя за эту глупую слабость, но продолжаю задыхаться. Может, для всех живущих здесь история моей сестры уже старая пыльная сказка, но для меня прошло лишь несколько недель. Годы в могиле я не помню. Аарон берёт мою ладонь и начинает массировать, разминая её пальцами. Его странные прикосновения меня так удивляют, что картинки прошлого перестают возникать перед глазами, и я поднимаю глаза на парня. Он сосредоточенно смотрит только на мою ладонь, продолжая разминать. – Тебе ничего не угрожает, – расслабленно говорит молодой человек. – Я и не… Он резко поднимает взгляд, и я замолкаю. Удостоверившись, что я не буду продолжать, он вновь сосредотачивается на монотонном действии. – Всё в прошлом. Она уже давно не страдает. Она далеко и наверняка в намного более спокойном и счастливом месте, чем ты. Поэтому дыши. Ни ей, ни тебе ничто не угрожает. За его ровным голосом моя паника уходит, я не замечаю, как дыхание возвращается в норму, и не могу понять, как он догадался, что я думала о сестре. Известно ли кому-то, что она умерла именно на больничной койке? Передали ли в поверьях, что рану мы зашили и остановили кровь, но всё равно было поздно, и Анна умерла через пять дней. После моего обещания отомстить она уснула и больше никогда не просыпалась, сколько бы я ни просила, день и ночь сидя у её кровати. И в тот момент, когда я всё-таки позволила себе сомкнуть глаза буквально ненадолго, она умерла. – Вроде ты говорил, что не многое знаешь о Марах. Его пальцы замирают на моей ладони, губы трогает слабая улыбка. – Внимательная, значит. Урок мне, что нужно быть аккуратнее в словах. – Лекарь нас ждёт… – Мы не замечаем, что Елена вернулась за нами. Она задумчиво хмурится, замечая, что моя рука всё ещё в ладонях Аарона. – Что-то случилось? – Нет, всё в порядке, – отвечаю я на её вопросительный взгляд. Я пытаюсь высвободить свою руку, но парень вдруг сжимает мои пальцы, не отпуская. Хитро улыбаясь, он сильнее обхватывает мою ладонь и тащит в сторону склада. – Лекарь ждёт, идёмте! – бросает он принцессе через плечо, когда та провожает нас изумлённым взглядом. Поговорив с главным целителем, я нахожу много полезных трав среди запасов. И хоть у них и имеются нужные ягоды, но, как я и ожидала, всё сушёные, а мне нужны свежие. Шалфея маловато для мази, поэтому я прошу пока просто прикладывать толчёные листья, осматривать тело принца тщательнее и почаще поить его отваром для поддержания сил. Судя по его виду, скоро ему будет недоставать жидкости. Елена уходит через час, а Аарон, как мой охранник, остаётся наблюдать за моими поисками в кладовой, которые растягиваются ещё на два часа. Я усмехаюсь, замечая, как от скуки уже в десятый раз за последние двадцать минут он со стоном меняет положение на деревянном стуле. – Мне нужно будет отправиться в город, чтобы докупить кое-какие травы, – бросаю я молодому человеку, возвращая ящик с сушёными одуванчиками на место. – Ты можешь перечислить мне всё, что необходимо, и я куплю, – сразу же отвечает он, воодушевляясь, что его пребывание здесь подходит к концу. – Прости, но я не уверена, что ты даже сальвию от крапивы способен отличить. – Саль… что? – Шалфей! – Так и говори, что шалфей! – И как только принц додумался поставить именно тебя в помощники? Ты уверен, что хоть с мечом умеешь обращаться? – поддеваю его я, отряхивая платье от пыли. – Раз двухсотлетняя стару… Мара, разговаривающая на древнем и непонятном языке, желает проверить мои способности с мечом, то завтра можешь присоединиться к моей тренировке, – фыркает он. – Ты только что хотел назвать меня старухой? – Не-е-ет, – он с такой наглой улыбкой тянет это, что мне вновь хочется ему врезать. – Даже и в мыслях не было. – Я принимаю твой вызов на тренировку. – Нет, я имел в виду, что ты постоишь в сторонке, посмотришь и повосхищаешься мной. – Боишься? – приподнимаю я одну бровь. – Даниил, конечно, говорил, что Мары усиленно тренировались при жизни, но ты и половину меня не весишь, – возражает он, поднимаясь со стула и подходя ближе. – Это будет слишком просто. – Обещаю, поддаваться я не буду, – мрачно улыбаюсь я. – Что ж, вероятно, ты не оставляешь мне выбора, Агата, – отвечает он мне с такой же улыбкой. У меня складывается впечатление, что он тоже не прочь меня проучить, хотя откуда в нас эта враждебность, ведь мы только утром познакомились. – Но в город я пойду сегодня, – бросаю я, огибая собеседника, и вновь выхожу в главную палату, стремительно проходя мимо коек, стараясь не обращать на них внимания. – Хорошо, но я не могу пойти с тобой. Он догоняет меня в коридоре. – Почему? – спрашиваю я. – Меня… недостаточно в городе. Так приказано. Либо я один выполняю твои поручения, либо в места, где много людей, ты можешь пойти только с Мороком. Я замедляю шаг, обдумывая его слова, и он легко подстраивается под мой новый темп. – Значит, меня всё ещё считают опасной для людей? – Возможно. Но это и для твоей защиты. Слухи о Маре, поднятой из земли, разошлись быстро по всей стране. Я против толпы не справлюсь. Но на Морока вряд ли кто-то рискнёт напасть. Аарон аккуратно подхватывает меня под локоть, останавливая и заставляя посмотреть на него. – Ты прав. Люди суеверны, а ходячий мертвец, к тому же бывшая Мара, не навевает хороших мыслей, – соглашаюсь я, но замечаю сочувствие в его взгляде. – Я найду Морока для тебя. Надень что-нибудь потеплее и подходи к выходу. Не дожидаясь моего ответа, молодой человек уходит дальше по коридору. Глядя ему в спину, я рассеянно отмечаю, насколько у него тихая и плавная походка. Возможно, Даниил не преувеличил, говоря, что Аарон хорош в обращении с оружием. По крайней мере, тихий убийца-наёмник из него бы точно вышел. Следуя совету Аарона, я вначале поднимаюсь в свою комнату, чтобы сменить платье на штаны и рубашку, а простые сапожки меняю на высокие кожаные сапоги, утеплённые изнутри мехом. Зная, что погода уже холодная, а в ближайшие недели должен пойти первый снег, я надеваю утеплённый чёрным мехом красный кафтан. Он приталенный, расшит чёрной вышивкой, а наличие капюшона помогает мне спрятать слишком выделяющийся цвет волос. Морок ждёт меня у подножия главной лестницы, точно там, где мы расстались в последний раз, держа двух коней под уздцы. Один из них всё тот же мой белый конь. Морок никак не изменился, даже его плащ с накинутым капюшоном всё такой же потрёпанный, будто он только с дороги. Не скажу, что я сильно радуюсь, увидев слугу Тени, но, к своему облегчению, былого страха перед ним я больше не испытываю. Мы не приветствуем и не говорим друг другу ни слова, я только удивлённо ахаю, когда он подхватывает меня за талию и усаживает на моего коня, как делал это часто вначале, когда мои раны на плечах ещё не зажили и мне нужна была помощь. – Мне больше не требуется помощь, но… спасибо, – тихо говорю я. Морок только пожимает плечами и запрыгивает на своего коня. Мы молча, спокойным шагом ведём животных в сторону оживлённых улиц. Осенний световой день слишком короткий, и солнце уже начинает клониться к закату, но нам нужно успеть до его захода, пока лавки работают. – Ты же был там, когда принц нашёл мне коня. Как его зовут? – вдруг спрашиваю я, пытаясь избавиться от неловкой тишины. Морок поворачивается ко мне. По его маске абсолютно не понять, размышляет он над ответом или раздражён, что я лишний раз открыла рот. – Не знаю. Ты можешь дать имя сама, раз тебе это важно. Его голос всё такой же глубокий и мрачный, искажённый маской, но и к этому я будто привыкла, потому что не вздрагиваю. – Не знаю, что ему подойдёт… – бормочу я, поглаживая шею животного. – Если ты плохо рассмотрела, то у тебя кобыла. Я с недоумением таращусь на мужчину, а он хмыкает в ответ на моё изумление. Признаться, я и вправду не обратила внимания. – Снежинка? – вдруг выдаёт Морок. И это милое слово настолько не вяжется с образом человека, который его произнёс, что я не могу ничего выдавить в ответ, продолжая глупо на него смотреть. Удивляясь, как это милое слово вообще может звучать так мрачно. – Ягодка? – вновь предлагает он серьёзным тоном. – О, нет!