– Если бы в тот день он и вправду приказал мне такое, то в ту же секунду я бы раздавил его голову своими руками, а потом убил бы каждого его солдата. Я вздрагиваю, когда моё сердце делает один слабый удар. Он действительно слабый, как лёгкий спазм, но я настолько отвыкла от этого, что мне кажется, будто всё моё тело содрогнулось. А потом я чувствую второй удар. Третий. Четвёртый. – В чём дело? – спрашивает Морок, смотря, как я прикладываю руку к своей груди. Пятый. И вновь наступает тишина. Я разочарованно тру грудь напротив сердца, надеясь завести его вновь, но ничего не происходит. – Мне показалось, что сердце заработало. Но потом всё прекратилось. – Это нормально. Такое может произойти несколько раз, но однажды оно заработает полноценно. Оживить можно только полностью функционирующее тело. – То есть если моё сердце не заработает, ты не сможешь вновь сделать меня живой? – Верно. – Откуда ты всё знаешь? Уже поднимал кого-то? – Да. Был один опыт. Времени у нас впритык, а надвигающиеся тяжёлые светло-серые тучи за нашей спиной могут сильно усложнить путь. А ещё хуже, если они принесут не дождь, а снег. Из-за него мы не просто застрянем на дороге, но и можем не успеть собрать нужные ингредиенты в лесу. Дальше мы проделывали путь почти всё время в тишине, пуская лошадей во весь опор. Останавливались только тогда, когда животным требовался отдых или мы сами уже не могли сидеть в седле. К нашему счастью, дождь так и не начался, а после заката не настолько холодно, чтобы искать деревню и постоялый двор, поэтому мы расположились недалеко от дороги в окружении малочисленных деревьев. Мы развели костёр, и Морок дал мне один из спальных мешков, что он взял с собой. А я протянула ему корзину с едой, которую для меня приготовили Инна и Марина. – Я не ем. Но ты утверждаешь, что под маской у тебя есть лицо, значит, должен быть и рот, – поддеваю его я. Морок усмехается, но корзинку принимает. – Ты снимешь маску? – Я придаю голосу как можно больше равнодушия, расстилая своё спальное место поближе к костру. – Ещё никто не видел, как я снимаю маску. Не боишься умереть? – Ты сам сказал, что защитишь меня. – Я с сомнением перевожу на него взгляд. – Именно поэтому маску при тебе я снимать не буду. Я только киваю и не настаиваю. Он и так относится ко мне хорошо, возможно, лучше, чем я или любая другая Мара заслуживаем, после того как с пренебрежением отвернулись от своих так называемых братьев. Если бы я знала… если бы Мары и Мороки продолжали быть вместе, то, я уверена, в тот день мы бы одержали победу. Мои сёстры бы не погибли, а я своими руками придушила бы принца. С этими мыслями, кутаясь в своём плаще, я заворачиваюсь в покрывало. Специально ложусь спиной к костру и к Мороку, давая ему время спокойно поесть. Хотя даже если бы я решила подглядеть, то не смогла бы: едва я принимаю удобное положение и расслабляюсь, как тут же проваливаюсь в сон. Мы провели в пути ещё день и одну ночь, а прибыли к линии пограничного леса точно через два часа после рассвета. – Богиня… Что здесь произошло? – ошарашенно выдыхаю я, поднимая взгляд на стену леса. – Война, – просто отвечает Морок, натягивая поводья, заставляя своего Сахарка остановиться рядом со мной. Лес совсем не такой, каким я его помню. Тот лес был хвойным и таинственным, с прохладным туманом по утрам, что стелился по земле. Тот лес был глубокого зелёного цвета почти круглый год, только зимой он покрывался белым снегом, по которому мы любили ходить с сёстрами, довольно часто встречая жителей соседних деревень из Серата и Аракена, которые собирали в лесу ягоды калины или боярышника. Зимой красные ягоды особенно выделялись на фоне белоснежной чистоты. Этот же лес похож на место трагедии, по которому стремительно прошёлся страшный пожар. Больше половины елей и сосен искорёжены, стволы почернели или приобрели серый оттенок. Но деревья не надломились, а стойко продолжают стоять, охраняя свою территорию. Они стали такими высокими, что мне пришлось задрать голову, а растут так плотно, что через десять метров вглубь я уже с трудом могу что-то увидеть. Земля под ногами усыпана покрывалом из старых иголок и потемневших шишек. В этот лес не хочется заходить, но другого выбора у нас нет. Я знаю, в каком направлении мы можем найти вереск и боярышник, поэтому рассчитываю, что на всё уйдёт только пара часов. Уверена, и Морок хочет войти и выйти без встречи с лишними проблемами. Я смотрю направо, а потом налево. Полоса леса идёт почти неестественно ровной линией, которой не видно конца ни в одну, ни в другую сторону, недаром его назвали Бесконечный лес. – Насколько там опасно? – спрашиваю я, слезая с лошади. Вьюга упирается, топает копытами и раздражённо мотает головой, не желая идти к деревьям ближе. Я решаю не мучить животное и отвести её к нескольким одиноким берёзам, что голыми стоят подальше от полосы леса. Сахарок Морока ведёт себя ничуть не лучше, и мой спутник берёт коня под узды и ведёт за мной. – Опасно. Но проблема не только в нечисти. Там также могут быть солдаты Серата. – Тогда будем надеяться, что нечисть встретит именно их, – равнодушно отвечаю я. – Ты всегда была такой злой или смерть тебя так скрасила? – хмыкает мужчина. – Не могу понять. Твоё чувство юмора меня пугает или удивляет, что ты вообще способен шутить, – отвечаю я ему в тон. – Если ты считаешь это чувством юмора, то ты ещё не видела, как ради забавы я давлю людям глаза и топлю котят. Замечая ужас с каплей отвращения в моих широко раскрытых глазах, Морок вновь смеётся тем же жутким смехом со дна колодца. – Подобные слова больше соответствуют моему образу, Мара? – насмешливо добавляет он, когда я отворачиваюсь, чтобы привязать лошадь к дереву. Мне немного стыдно, что ненадолго я поверила его словам, воспринимая их всерьёз. Мне пора перестать думать о нём как о чудовище. Внезапно мужчина протягивает мне средний меч и длинный кинжал. – Разве Даниил разрешил давать мне оружие? – Ты всё ещё думаешь, что этот мальчишка – мой хозяин, который смеет мне приказывать? – Его тон сочится иронией. Улыбаясь, я принимаю оружие и закрепляю его на поясных ремнях. Морок вешает себе за спину тяжёлый меч и два длинных кинжала закрепляет на бедрах с обеих сторон. Вспомнив истории о слугах Тени, я с интересом разглядываю его меч. С виду достаточно простой, прямой клинок в потрёпанных чёрных ножнах. Кожаная оплётка тоже поизносилась и теперь у неё скорее тёмно-серый оттенок, чем чёрный. Даже навершие рукояти простое. Однако, по рассказам, у них особенное оружие, которое они передают из поколения в поколение. Их мечи покрыты серебром, что отлично работает против призраков и других тварей, а письмена, которые выкованы на этих мечах, способны не просто убивать, но сразу резать нити жизни, потому что в отличие от нас Мороки эти нити не видят, но знают, где они находятся. Мы двигаемся в сторону леса, и я на пару шагов отстаю от своего спутника, пристальнее рассматривая его плащ, который раньше казался мне просто поношенной накидкой. Но, замечая что-то странное в этой материи, я, не задумываясь, тяну руку, чтобы её коснуться. – Я слышал истории, что вначале ты в одиночку пришла к дворцу Ласнецовых, готовая добраться до принца и умереть. Ты знала, что идёшь на смерть. Это правда? – Мрачный голос из-под маски заставил меня вздрогнуть и опомниться, я быстро отдёргиваю руку, пока он ничего не заметил. – О да! Я была готова схватить Ариана за светлые волосы и разбить его голову об его же трон. Морок резко тормозит на полпути и поворачивается ко мне. – Что ты сказала? – Сказала, что сама бы выдавила мерзавцу глаза и выдрала бы его светлые патлы, слушая, как он кричит. Но раз я не могу добраться до Ариана, то оборву род Ласнецовых. К счастью, Северин – последний, и много времени это не займёт. В этот раз Морок ничего не отвечает, и мы вступаем под тень деревьев, пересекая линию леса. Мы договорились в лесу говорить как можно меньше, чтобы не привлекать внимание того, что теперь живёт под этим покрывалом из пожухлых листьев, мха и старых иголок. Так как я знаю, где растёт то, что мы ищем, мужчина молча следует за мной по пятам. Несмотря на его вес и броню, Морок идёт так тихо, что я часто нервно оборачиваюсь, проверяя, рядом ли он. Мне здесь не нравится. У меня всё внутри напряжённо сжимается от неестественной тишины и отсутствия какого-то привычного запаха, свойственного лесу. Раньше здесь пахло свежестью, а теперь, шумно втягивая носом воздух, я чувствую скорее плесень и старость, хотя чем дальше мы углубляемся, тем реже встречаются искорёженные деревья. В глубине лес более живой, тёмно-зелёный, но мрачный и заросший, будто одичал настолько, что хочет сам себя оградить от любого человека, что пожелает сюда сунуться. Спустя полчаса мы вошли в нетронутую огнём часть леса, но ветки закрывают большую часть солнечных лучей, оставляя нас в неестественном сумраке. Здесь намного теплее, чем за пределами леса. И только преодолев эту заросшую часть, мы попадаем в сосновый лес, где идти становится легче, а между деревьями расстояние больше и местность кажется просторнее. Первым мы находим вереск. К моему удивлению, нам встречается небольшая поляна, покрытая невысокими кустами с лавандовыми цветами. Здесь его достаточно, чтобы хватило на всё. Я подбираю мантию и опускаюсь на колени, чтобы собрать нужное количество, а Морок молча ставит рядом со мной небольшую сумку, куда я могу сложить растения, и оглядывается вокруг. В спокойной тишине я слышу, как несколько раз ухает сова. Кинжалом срезаю больше, чем мне надо, но лучше иметь про запас. Неизвестно, сколько отвара понадобится Николаю. Чтобы найти боярышник, уходит больше времени. Мы натыкаемся на него только через час. То место, к которому я шла изначально, больше почти не существует. Там осталась лишь пара кустов с красными ягодами. Я собрала, что было, в специальную корзину, но этого недостаточно, и я повела Морока дальше в глубь леса к следующему месту. К счастью, тут четыре небольших дерева и несколько кустов. Чтобы ускориться, Морок помогает мне собирать ягоды. Я тихо смеюсь, когда он, вначале не рассчитав силы, случайно давит их в руке и ругается от того, что сок течёт по чёрным перчаткам. Он продолжает тихо ругаться, стряхивая жидкость и ошмётки ягод, но это вызывает у меня лишь новые приступы смеха. – Прекрати смеяться. Это не смешно, – ворчит он. – Ещё как смешно, – не сдерживаюсь я. – Мой смех тебя обижает? – Нет, он мне нравится. Смешки застревают у меня в горле, и я начинаю кашлять, Морок, как ни в чём не бывало, вытирает руку о мох и продолжает собирать ягоды, пока я смотрю на него. Может, если попросить, он поможет мне сбежать? Может, прямо сейчас? Я встряхиваю головой, выкидывая эти мысли из головы. Мне нужна не свобода, а месть. Втягивать ещё и Морока, рисковать его жизнью я не хочу. И так пять моих сестёр двести лет назад отдали свои жизни ради того, что я не смогла закончить. Не хочу, чтобы и Морок стал очередной жертвой в этом списке. Через час мы уже возвращаемся. Слуга Тени теперь идёт впереди, а я расслабляюсь, переставая оглядываться на каждую тень и поворачивать голову на треск веток. Поэтому Морок, будучи сосредоточенным, замечает их первым. Он хватает меня за запястье и тянет в сторону, стараясь обогнуть опасность, уйти незамеченными, но твари были слишком близко и повернули свои головы к нам. Среди деревьев я успеваю разглядеть трёх упырей, но уверена, что их больше. – Приготовься, – тихо бросает мне мужчина, отставляя корзину и сумку в безопасное место. Я достаю оба длинных кинжала, не решаясь использовать меч, который случайно может застрять в дереве. Я пытаюсь выйти вперёд, но Морок дёргает меня за плечо назад. – Я уже мертва, будет лучше, если я разберусь, – упираюсь я. – Не глупи. – Если ты умрёшь – умру и я. – Ещё недавно ты тряслась от страха, когда я был рядом, а теперь думаешь, что я с какими-то упырями не могу справиться? – Справедливо, – недовольно бурчу я, а он с тихим звоном достаёт меч и хмыкает, когда мой рот приоткрывается от удивления. Может, ножны и рукоять выглядят простыми, однако само лезвие сверкает как произведение искусства. Оно чёрное, обильно покрытое серебряным узором, а по центру – руны, среди которых я даже нахожу символы нашей богини Мораны, что лишний раз доказывает правдивость слов Морока. Мы связаны. – Не волнуйся за меня, маленькая Мара, умирать я не собираюсь, – он насмешливо треплет меня по волосам.