Он так быстро доедает кашу, запивая её чаем, что я успеваю задать следующий вопрос, только когда он уже встаёт на ноги: – Что приятно? – Твоя маленькая, но ревность. – Я не… – возмущённо начинаю я. – Шшш! – Он прикладывает палец к губам, и я замолкаю, напряжённо оборачиваюсь и прислушиваюсь к слабому шуму, который доносится из коридора. Где-то во дворце слуги и стражи занимаются своими делами, ничего необычного, а когда вновь поворачиваюсь к Аарону, тот хитро улыбается, что ему так легко удалось перевести тему и сбить меня с толку. Одним завтраком всё не ограничивается. Аарон таскает меня с собой повсюду последующие три дня. Я смотрю, как он завтракает и ужинает, на обеде я проверяю Николая, а мой охранник проводит время с принцем и принцессой. Смотрю, как Аарон и Даниил тренируются. Аарон проводит мне подробную экскурсию по всему дворцу. Он показывает мне длинную галерею семейных портретов Рахмановых, где к середине я уже устаю смотреть на похожих друг на друга родственников. У большинства либо голубые, либо карие глаза, волосы от очень светлых до русых, за редким исключением кто-то обладал каштановыми волосами. Немало родственников Даниила имели такие же аккуратные черты лица, как он и его сестра. Потом мне наскучивает, и Аарон показывает мне сады. Сейчас, на пороге зимы, они выглядят совсем скудно, без яркой зелени и цветов, а фонтаны и вовсе молчат, высушенные. Иногда я сбегаю от своего охранника, сворачивая в один из многочисленных коридоров, пока он идёт впереди, увлечённый собственным рассказом. Но каждый раз Аарон достаточно быстро меня находит, ориентируясь во дворце как у себя дома. А если даже от компании Аарона мне удаётся отдохнуть ближе к вечеру, то эстафету сразу принимает Даниил, принося подарки или продолжая свои уже привычные ухаживания. На четвёртый день Аарон вновь с лёгкостью находит меня в библиотеке, где я скрываюсь от него среди многочисленных полок. В тот момент я сижу за одним из длинных столов, медленно листая книгу с легендами о Марах, которую нашла на полке. От книги пахнет старостью и пылью, страницы пожелтели, хотя алый оттенок краски на иллюстрациях, где изображали Мар в плащах, остаётся всё таким же насыщенным. Заметив красный корешок с выведенным на нём золотыми буквами названием, я вначале прошла мимо, не желая вспоминать о своём конце, но, сделав всего пять шагов, замедлилась и, помявшись на месте, вернулась за книгой. Мне стало интересно, что такого Даниил нашёл в историях о нас. Что писали о моих сёстрах? Как свидетели рассказали потомкам историю моей сестры и предательство принца Серата? Но начала я с самого начала, пытаясь найти что-то о связи между Марами и Мороками. Есть ли какие-то упоминания о том, как Морана связана с Тенью? Хотя эта книга больше напоминает собрание легенд или сказок, чем сборник реальных фактов. – Вот ты где, – Аарон садится напротив меня. – Нашла что-нибудь интересное? А когда я ничего не ответила, продолжая аккуратно листать книгу, лежащую передо мной, парень наклоняется через стол, пытаясь прочитать текст. – Ах! Книга о Марах. Та, что так любит Даниил. Уверен, он каждую историю наизусть знает. А я почти не читал. – Почему? – Я поднимаю на него взгляд. – Хм… ты права. Давай посмотрим, что написали о тебе! – Расплываясь в улыбке, он резко дёргает книгу на себя. Я пытаюсь схватить её, но не успеваю и вою, когда слишком сильно бью ранеными руками по столу, где ещё секунду назад лежала книга. – Аккуратнее, дорогая Агата, – тянет Аарон с притворным беспокойством, подражая Даниилу, и в ответ получает от меня ругань, но его улыбка становится лишь шире. – Не волнуйся. Я зачитаю вслух. – Он начинает активно листать страницу за страницей, уходя всё дальше к концу книги. – Так. Легенда об Ольге, Диана, единственная среди Мар с другим оттенком волос, знаменитая Сильвия, Мара по имени Аделя… здесь про то, как она продлила жизнь одного из королей Серата, – Аарон перечисляет без остановки, а я слабо киваю, зная эти истории. – Хм… здесь история про Мару и… Морока. – Что? – прихожу в себя я. – Они… любили друг друга. – Как это любили?! – Я тяну руку, пытаясь выхватить у него книгу, но Аарон отклоняется, не прерывая чтения. – «…Мара по имени Дана нашла тяжело раненного Морока в лесу, и не смогла она пройти мимо, сожалея о судьбе его, ведь у Мары всегда есть сёстры, а Мороки, закончив обучение, остаются одни. Сняла с него маску Дана, чтобы осмотреть рану, что была на шее, и вылечила она его втайне от своих сестёр, не зная, как те воспримут. Но полюбил Морок Мару и не захотел с ней расставаться, а Дана, хоть и полюбила его в ответ, но помнила о запрете на семью. Не хотела она лишать Морока шанса на будущее с кем-то, потому что у Мороков такого запрета нет. Пыталась она его прогнать, но тот не отступал, став её тенью, что защищала её не только от тварей, но даже от дождя и печали. Не выдержала Дана, готовая ради Морока бежать от судьбы своей, отмеченной богиней. Но вспомнила о доле сестёр своих, что решила оставить позади, и рассказала Дана им всю правду, всё как есть, решаясь выйти на свет перед судом её семьи. А сёстры её…» Аарон хмурится и задумчиво закусывает нижнюю губу, продолжая увлечённо читать про себя. Я вновь в нетерпении дёргаюсь за книгой, но парень снова уклоняется. – Что они сказали? – Они разрешили. Потому что «…не было ранее такого, чтобы Мара и Морок захотели быть вместе. Оба они не простые люди, а особенные. И сёстры не отказали Дане в благословении, а дали его охотно, радуясь, что хоть одна из них нашла счастье в их непростой доле. С тех пор тот Морок обрёл дом, жил вместе с Марами и охранял их всех, как своих собственных сестёр. Так, спустя десять лет, он и погиб, защищая нескольких Мар, и оплакивали они его словно родного брата, а Дана ушла вслед за ним». Я немигающим взглядом смотрю в лакированную столешницу, внимательно разглядываю узор на поверхности, созданный из разных сортов дерева, но мысли мои далеко, пока во рту не появляется неприятный привкус пепла. Дане повезло, так как везло лишь единицам из Мар, десять лет счастья. Для нас это так много, но, несмотря на всё, это и слишком мало. – Кажется, вот это про тебя… Глава «Последние Мары». Я вновь возвращаюсь в действительность, когда Аарон перелистывает ближе к концу книги. Почему-то внутри у меня всё сжимается от смущения, что там может быть написано что-то личное, хотя в моей биографии нет ничего, чего я могла бы стыдиться. Но всё равно напрягаюсь, ожидая, что он может узнать что-то, чем я бы не хотела делиться. – Здесь небольшая сводка вначале. Вот и ты: «Агата, чёрные волосы, светло-голубые глаза, стала Марой после смерти предшественницы Анастасии, что умерла по естественным причинам от старости. Кровная и старшая сестра следующей и самой последней когда-либо жившей Мары – Анны. Бывшие служительницы храма описали Агату как красивую девушку с упрямым сердцем, что усердно училась, занимаясь каждый день, чтобы стать лучше ради защиты своей собственной сестры. Поговаривают, что первых своих упырей она убила в одиночку в возрасте тринадцати лет, это рассказали дети, что заблудились в Бесконечном лесу. Они поведали о том, как наткнулись на двух мертвецов и бежали куда глаза глядят, пока не наткнулись на Мару, собирающую грибы. По их описанию, она была едва ли старше их самих и при ней был только небольшой нож. Марам запрещают сражаться до шестнадцати лет, считая их неготовыми. Но та не убежала, а защитила деревенских детей, которые клянутся, что видели, как…» На лбу Аарона появляется несколько морщин, пока он читает дальше про себя. Я закусываю щёку изнутри. – «…как одному из нежити она разорвала нити своими руками, потому что потеряла нож после убийства первого. Мара рассказала детям, в каком направлении идти, чтобы выйти в ближайшую деревню, но имени своего она так и не раскрыла, хотя позже было установлено, что к тому моменту лишь одна из Мар была подходящего возраста и имя её – Агата». Это всё – правда? Рассказчик описал всё достойно и сухо, но там, конечно же, ни слова о том, что стоило только детям уйти, и меня стошнило от смрада крови упырей, что покрывала мои руки. А потом я плакала от боли в разорванной руке из-за нитей и скулила, когда мне зашивали ладони служительницы в храме. Но я всё равно удивлённо смотрю на Аарона, слушая, как он читает. Я не рассказала всю историю даже Ирине, потому что нарушила правило. Я должна была убежать, а не драться. Хотя они легко могли догадаться по отметинам на руке. – Почти. Хотя на деле всё было не так просто. Я разглядываю забинтованные ладони и только сейчас понимаю, что все мои старые шрамы пропали. После нитей раны всегда аккуратные, хоть и глубокие, заживают они, не оставляя уродливых рубцов, но и не пропадают бесследно. Раньше у меня на ладонях были полосы более светлой кожи, что служило напоминанием, сколько раз я использовала руки вместо стали. Но после оживления все шрамы пропали, словно моё тело полностью обновилось. Аарон переворачивает несколько страниц и вновь начинает читать: – «Рассказывают, что она пришла одна. Скинула с плеч чёрный плащ, чтобы взамен накинуть алый, явив стражам, что встали перед ней, свою настоящую суть. И люди ахнули за её спиной, слушая, как она приказывает им позвать принца, что убил её сестру – одну из отмеченных самой Богиней. Толпа роптала вместе с ней, чувствуя ярость и глубину её горя, пока холодный ветер трепал её тёмные волосы. И вытащила она оружие, получив отказ. Одна против нескольких десятков…» – Аарон вновь замолкает, пробегая глазами моменты моей смерти, я решаю, что дальше вслух он продолжать не станет, но молодой человек вновь тихо начинает читать: – «…Последняя из Мар – Агата, умерла в шаге от своей мести, смертью столь жуткой, что принц Серата Ариан сам вытащил каждый из трёх мечей, что пригвоздили её тело к дверям. Сам уложил её тело на пол, заворачивая в его же королевскую мантию, и стражи, что стали свидетелями, говорят, что он ещё долго сидел с её телом, прося прощения, и клялся он при всех, что Анны он никогда не трогал…» Слушая последние строчки, я не злюсь, но и ничего особенного не чувствую, только хмыкаю, а Аарон поднимает на меня взгляд. – Принцу стоило сказать всё это мне в лицо, до того как все мои сёстры погибли. – Ты бы ему поверила? – Я бы его выслушала, а потом убила. Это было бы честно, и остальные мои сёстры остались бы живы, – морщусь я, понимая, что было множество вариантов развития событий, которые могли сохранить им жизнь, но всё произошло так, как произошло. – Вижу, твоя ненависть ни капли не ослабла, даже спустя столько лет, – Аарон закрывает книгу и с тихим шорохом пододвигает её ко мне по столу. – Для меня этих двухсот лет словно и не было, – отвечаю я, подтягивая книгу к себе. – Для меня словно всё произошло совсем недавно. – Неплохая книга, – с долей равнодушия выносит вердикт собеседник. – Но Даниил говорит, что есть особенная. – Особенная? – Да, настоящий сборник с самой достоверной информацией о Марах и Мороках, – серьёзно кивает Аарон. – Книгу эту написал некий Малахий Зотов спустя сто лет после вашего исчезновения. Называется она «Забытое о Марах и Мороках», и Даниил узнал, что в ней содержится множество действительно достоверной информации, но найти труды Зотова ему так и не удалось. Автор написал лишь пару экземпляров, и кто знает… может, они давно сгинули. – ГОСПОЖА! Госпожа! – запыхавшись, Марина ударяется об угол нашего стола. Служанка тяжело опирается рукой на столешницу, мы терпеливо ждём, пока она сможет выдавить из себя слова. Судя по всему, она уже давно бегает в наших поисках. – Его высочество… очнулся! Вас зовут! Нигде не могут найти. Мы с Аароном переглядываемся, и, скрипя стульями, оба вскакиваем на ноги, понимая, что она говорит о Николае. – Что с ним такое, Мара? – сразу накидывается на меня король, как только я вхожу в комнату принца. – Он очнулся, но сонный, бормочет что-то! В комнате собралась целая толпа, король с тремя стражами, няня и лекарь, Даниил и Елена, а теперь ещё я и Аарон. Проигнорировав вопрос, я присаживаюсь на кровать, чтобы осмотреть Николая. Он вяло реагирует на всё происходящее, но его зрачки сужаются и расширяются, хотя принц недовольно мычит, когда я касаюсь его века. – Прикройте шторы, принесите воды и жидкой еды вроде каши, – прошу я няню, а потом кричу ей вслед, когда она уже была у дверей, – не горячей! Потом я вновь проверяю Николая, его пульс, состояние мышц. Говорит он с трудом, но это нормально. Все в напряжении ожидают моего вердикта, и я поворачиваюсь к королю. – Принц здоров, но сразу вскочить с кровати он не сможет. Ему нужно время, чтобы оправиться и прийти в себя. Сейчас в лучшем случае мы успеем его напоить, и он снова уснёт. Но с каждым пробуждением ему будет всё лучше. Я приподнимаю голову принца и подношу к его губам свой отвар, не сразу, но он делает несколько глотков. – Через два дня здесь соберётся Сенат. Он будет готов к этому моменту? – упрямится Дмитрий. – Встать вряд ли. Говорить, возможно, он сможет. Если повезёт, будет сидеть. Если вам нужно доказать, что он жив, расскажите Сенату, что он заболел, и приведите сюда кого-то одного для демонстрации. Не стоит приводить всех. – Это хорошая идея, отец, – поддерживает меня Даниил. Николай ещё какое-то время бессвязно бормочет, а потом затихает, вновь проваливаясь в сон. – Хорошо, так и поступим! Мара, ты тоже приглашена на праздник. Я хочу показать Сенату, что ты реальна, и обсудить с ними наш план на Северина, – бросает король, не спрашивая моего мнения. Он поправляет мундир и выходит из комнаты вместе со своими двумя стражами. – Бедный наш старший брат, – Елена присаживается на край кровати, откидывает назад светлые волосы и берёт руку брата в свои, – но теперь он очнётся, и всё станет как прежде. – Удвойте стражу у дверей этой комнаты, – приказывает Аарон оставшемуся стражу, и тот уходит исполнять. – Верно, – задумчиво подтверждает Даниил, а потом обращается к девушке-лекарю, что осталась тихо стоять в углу: – Позаботьтесь о моём брате, следите, чтобы в комнате всегда кто-то был и чтобы здесь всегда была еда и вода на случай, если он проснётся. Чтобы было всё, что может понадобиться. Если что-то пойдёт не так, сразу зовите меня или Агату. – Хорошо, ваше высочество. – Тебе нужно ещё что-то сделать? – поворачивается ко мне принц. Сегодня его волосы убраны назад, а мундир наглухо застёгнут, он непривычно серьёзен, но стоит ему улыбнуться, и лицо вновь становится мягче. – Нет, теперь ему нужно лишь время.