Она буквально волочит меня за собой, как я понимаю, в западный корпус. Там у нас библиотека, комнаты для спокойного чтения, а также помещения целителей. – Почему вы, глупые, нам не доверились?! – Ирина, продолжая идти быстрым шагом, оборачивается ко мне, в её карих глазах больше печали, чем злости, и мне это не нравится. – Ты должна была рассказать про отношения Анны! Уверена, что ты не смогла её отговорить, но, может, вместе у нас бы это получилось и ничего бы не произошло. Её голос надламывается в конце, а в моей голове почему-то становится пусто. – Где Анна? – с трудом выдавливаю я, заплетаясь в собственных ногах. На мгновение мне кажется, что коридор закачался. – Сестра Кира заметила её из окна третьего этажа и сразу отправила служительниц помочь. Богиня, да у нашей малышки Анны сил больше, чем кто-то мог представить. – Она восхищается, но голос надрывается от печали, как в момент перед плачем. – Я всегда знала, что под всем этим кокетством в ней железный стержень, как и в тебе. Она права, я тоже заметила это в Анне, когда появились плоды тренировок. Медленно Анна начала втягиваться в азарт тренировочных боёв, она почувствовала уверенность и временами не могла скрыть блеск возбуждения, делая удачный выпад, который ещё неделю назад ей не давался. В такие моменты я замечала, что она похожа на меня намного больше, чем я когда-то думала. – В таком состоянии не известно, сколько она прошла! – продолжает Ирина. – А плакать начала, только когда увидела, что помощь идёт. Дура! Вы обе глупые девчонки! Ирина останавливается перед дубовыми почти чёрными дверьми в самом конце коридора и, не мешкая, распахивает их, наконец отпуская мою руку. Меня сразу накрывает шум от суеты и гомон взволнованных голосов. Здесь собрались почти все Мары, наш лекарь и несколько служительниц храма. Большинство бегают туда-сюда, но мне сразу бросаются в глаза кровавые пятна на их одежде и руках. Служительницы, в отличие от нас, носят одежды из натурального льна светло-кремового оттенка, поэтому красные разводы на юбках и рукавах сразу становятся заметными. – Где… – я больше не могу ничего произнести, потому что сама нахожу Анну. Гомон затихает, становясь каким-то далёким. Всё замедляется, секунды будто растягиваются, и я могу почти физически ощутить, как они проходят сквозь меня. Анна лежит на одной из простых кроватей для больных, лицо её неестественно бледное, изо рта идёт кровь, а красивое, когда-то белое с красным платье на груди и животе всё красное от крови. Кира, самая старшая из нас, стоит над ней, тряпками прижимая рану на животе, пытается остановить уже слабо идущую кровь. Сестра как маленькая начинает хныкать от боли, а потом начинает плакать вовсю, когда замечает меня. Я подбегаю к ней, спотыкаюсь и падаю на колени рядом с её кроватью, обхватывая её протянутую ладонь своими руками. – Агата… прости меня! – Она не переставая плачет, а я, сквозь пелену, почти вслепую пытаюсь осмотреть её рану на животе, но сконцентрировать взгляд не получается от обилия крови. – Что произошло? – Прости… я не послушала… тебя. Не стоило мне с ним… встречаться. Я сжимаю её руку, растерянно наблюдая, как служительницы храма суетятся вокруг нас и шумно переговариваются. Старшая раздаёт приказы принести что-то, но я не могу разобрать слов, сосредотачиваясь только на сестре. – Кто это с тобой сделал?! – Ариан… Я задыхаюсь, хватая ртом воздух, не в состоянии понять. – Он предал… меня. Он захотел близости, а я… отка…зала. Анна дёргается и заходится в кашле, из её рта вновь струится кровь, краем глаза я вижу, как Кира разрезает на ней платье специальными ножницами, чтобы осмотреть рану и зашить. Кровь остановилась, и я позволяю себе тяжело выдохнуть. – Ему не понравилось… что я… сопротивлялась, он был сам не свой, – продолжает сестра, цепляясь за мою руку. Анна выдавливает из себя слова, словно сейчас это было самое важное, она не обращает внимания ни на что и ни на кого, кроме меня. Кажется, она даже забывает про боль. У меня внутри всё холодеет, когда я вспоминаю уроки медицины и бросаю взгляд на её ноги, которыми она не шевелит. – И вдруг он… воткнул в меня кинжал… твои уроки, я смогла… – Анна вдруг растягивает губы в улыбке, обнажая кровавые зубы. Она не чувствует боли. – …я вырубила его. Я смогла… но я подвела тебя, Агата. Я… – её взгляд становится размытым, отстранённым, а улыбка вянет, – должна была убить его тогда, но… не смогла. Прости меня… Анна смотрит чуть в сторону, будто и не видит меня. Я сдерживаю слёзы, не даю себе плакать, поглаживая её по волосам. Пытаюсь улыбнуться ей в ответ, но мои губы трясутся, а улыбка похожа на гримасу. – Ты молодец, сестрёнка! Нечего просить… прощения. Ты смогла. Теперь… – я бросаю мимолётный взгляд на рану, которую уже промыли, а Анна даже и не дёрнулась. Сквозь рваные края вижу, что задеты внутренности, но не позволяю себе думать об этом, – теперь всё будет хорошо. Мы тебя вылечим. Анна улыбается, смотря в потолок, а я вздрагиваю от каждого стежка иглы, которая стягивает её рану. – А потом… – начинаю я. – А потом? – Потом я убью его своими руками, а ты постоишь рядом и посмотришь. Анна хмыкает, на губах пузырится кровь, каплями стекая по её подбородку. – Обеща…ешь? – Обещаю. 9 На следующее утро меня будят служанки. Им было приказано помочь мне помыться и приодеться к полудню. Инна приносит завтрак в виде варёных яиц, румяных булочек, ягодного варенья и крепкого чёрного чая. Они всё ещё уверены, что я живой человек, поэтому, чтобы не вводить их в заблуждение, я заталкиваю в рот одну небольшую булочку с вареньем и делаю несколько глотков чая. Вкус такой яркий, что на секунду я прикрываю глаза, но с непривычки мышцы челюсти ноют от напряжения, пока я пытаюсь пережевать пищу, а один раз больно прикусываю себе язык. К счастью, в этот раз принц Даниил решил не вмешиваться в выбор моего наряда, и на мою просьбу выбрать что-то поудобнее девушки нарядили меня в достаточно простое и строгое платье красного цвета. Свободная юбка в пол и верх, полностью покрытый кружевом. Платье закрывает всё от шеи до кистей и лодыжек, поэтому я не отказываюсь от него. Пока Марина заканчивает с нанесением макияжа, я отмечаю, что выгляжу даже лучше, чем вчера, хотя сердце всё ещё не бьётся и нет никакого румянца. – Вой… – только и успеваю сказать я после двойного стука в дверь, но посетителю не нужен мой ответ, он сразу распахивает дверь после короткого предупреждения, – дите. – Агата! Ты выглядишь всё лучше и лучше. Сладкая улыбка Даниила с самого утра портит настроение. Этот принц хоть иногда бывает серьёзным? – Ваше высочество. – Ваше высочество! Почти одновременно приветствуют Инна и Марина, присаживаясь в реверансе, я ничего не отвечаю и даже не поднимаюсь с небольшого мягкого стула без спинки, на котором сижу перед туалетным столиком. – Девушки, благодарю за вашу помощь и прошу оставить нас, – Даниил, продолжая сверлить меня взглядом, указывает служанкам на дверь, и те повинуются. Вместо них в комнату входит темноволосый молодой человек, которого я видела вчера. Он прикрывает дверь, и мы в тишине остаёмся в комнате втроём. Теперь я могу внимательно их рассмотреть, Даниил и его друг действительно выглядят полными противоположностями друг друга, за исключением роста. Похоже, что молодому человеку около двадцати двух. Его волосы чёрные и спадают на плечи, а глаза имеют чистый изумрудный оттенок. На нём простой комплект одежды из штанов, белой рубашки и чёрного расстёгнутого кафтана. Рубашка не застёгнута на несколько верхних пуговиц, создавая небрежный вид, но ему это идёт. Парень оглядывает меня со всей серьёзностью, а потом, пренебрежительно ухмыляясь, поворачивается к принцу. – Так это действительно она и есть? – Он обращается только к Даниилу. Он мне уже не нравится. – Да. – Ты уверен, что это та знаменитая Мара? – с нажимом повторяет он. – Да, – отвечаю я и поднимаюсь с места, – и эта Мара может тебя слышать. – Агата, позволь представить, это – Аарон. Аарон, а это – Агата. Аарон делает до смешного незначительный поклон, продолжая демонстративно натянуто улыбаться. – Аарон будет твоим сопровождающим во дворце, – отвечает Даниил, замечая мой немой вопрос. – То есть охранник? – Именно, – встревает Аарон. – К сожалению, я не могу везде тебя сопровождать, поэтому он поможет тебе со всем, что тебе потребуется. Смело задавай ему вопросы, если тебя будет что-то интересовать. Если что-то понадобится в городе, может, что-то нужно купить, то тоже обращайся к нему, – добавляет Даниил. – Значит, охранник, нянька и личный слуга? – ядовито улыбаюсь я, замечая, что Аарону это явно не по нраву. – Возможно, не так категорично, но в целом верно, – хмыкает принц. – Спасибо, но нет. Оба с удивлением смотрят на меня. – Уж лучше Морок. К нему я привыкла, и выглядит он… – я оглядываю Аарона демонстративно медленно, как он сделал это со мной ранее, – внушительнее. Я немного привираю, потому что Аарон тоже хорош. Если Даниил скорее стройный и подтянутый, то Аарон шире в плечах и, вероятно, тренируется чаще. Уверена, что он может за себя постоять, но чувствую, от него будет больше головной боли, чем пользы. Морок хотя бы не болтает. К моему удивлению, парень не оскорбился, а только хмыкнул, сложив руки на груди. – Мороку нельзя во дворец, Агата. Он сюда никогда не заходит, да и я рад этому. Не хотелось бы, чтобы он всех слуг распугал. – Даниил предлагает мне согнутую в локте руку, и я ухватываюсь за неё, зная, что принц всё равно настоит. Мы вдвоём выходим в коридор, а Аарон тенью идёт вслед за нами. – Вижу, вы ему доверяете, принц Даниил. Кто он? Ваш родственник или близкий друг?