— А что вы хотели? Чтобы мы с детьми сели в каком-нибудь затхлом помещении, в котором нет ничего, кроме пыли и сломанной мебели, и повели патриотические беседы? Вы понимаете, что даже занятия домоводством требуют средств? Нужны: обустроенное помещение, плита, столы, посуда, продукты… — Да вы в своем уме?! Вы хоть представляете, сколько академия истратила денег на ремонт вашего общежития?! — начал заводиться ректор. — Венечка, а если отдать им алхимическую лабораторию? — погладив мужа по плечу, тихо спросила Лидия. — Там и столы, и плиты, даже какая-то стеклянная посуда оставалась… — Любимая, ну о чем ты говоришь, она же лет пять пустует. А ремонт там не делался лет тридцать, не меньше. — Вениамин Савельевич, я тут подумала, в академии наверняка есть место, куда сносят устаревшую мебель и прочие ненужные вещи, которые жалко выкидывать. Это я к тому, что если в лабораториях есть рабочие плиты, то это уже существенная экономия. А ремонт мы можем сделать и силами учеников, нужны только материалы. Уверена, после ремонта нашего общежития что-то да осталось. В общем, я бы хотела посмотреть лабораторию, оценить фронт работ и получить доступ на ваш склад, — добродушно улыбнулась я. Меня просто переполняли энергия и жажда деятельности. А если честно, я уже сутки чудодейственным образом старательно избегала общения с Мстиславом, которого почему-то очень интересовало, чем же таким мы занимались с Эдуардом за закрытыми дверями. Ха! Так я ему и сказала! Пусть мучается дальше, узнает, как изводить меня своей язвительностью. Тем более что рассказывать особо было нечего. Первые полчаса Эдуард отчитывал меня, как какую-то школьницу или собственную подчиненную. Кстати, ректор даже уступил нам свой кабинет ради такого случая. Наверное, король и дальше мог бы продолжать гнуть свою линию и пытаться донести до меня мысль, что я своими действиями подрываю его авторитет как отца и монарха, но мне надоело слушать. — Эдуард, я не очень хорошо разбираюсь в психологии подростков, но еще помню себя в таком возрасте. Поэтому могу сказать одно: запретами дело не решить. — А чем? Потаканием? — вспылил король. — И к чему оно привело? — Вы меня обвиняете? — опешила я от такой наглости. — То есть вы столько лет не интересовались собственным сыном, а теперь хотите всю вину скинуть на меня? — Я ни в чем вас не обвиняю, — раздраженно дернул плечом Эдуард, его взгляд шарил по полкам ректорского кабинета. — Просто признайтесь, что поступили неправильно, нарушив мой прямой запрет. Демоны! Где он держит коньяк?! — Не люблю лгать, поэтому сегодня обойдусь без признаний, — вздохнула я, встала с кресла и подошла к секретеру. Откинула столешницу и безошибочно выудила из одного ящичка початую бутылку. — Откуда вы знали, что она там? — с подозрительностью в голосе спросил король. — Интуиция, — хмыкнула я и передала Эдуарду бутылку. А вот рюмки пришлось поискать, они оказались только в третьем выдвинутом мною ящичке. — Будете? — наливая себе, спросил у меня король. — Обязательно, — не стала отказываться я, все-таки нервы у меня не железные. Мы выпили, не чокаясь и без тоста. Мне было непривычно и как-то неловко, будто мы на поминках. Коньяк оказался определенно хорош, видимо, ректор мог себе позволить дорогой напиток. Эдуард налил еще раз, вздохнул, протянул мне полную рюмку и произнес: — И что мне делать? — А поговорить с сыном вы не хотите? — Я понимала, что вопрос скорее был риторическим и касался меня, но виноватой себя чувствовать не желала. — О чем? — плюхнулся рядом со мной на диван король. — О нем. О его мечтах, планах, желаниях, надеждах. Не о том, чего от него ждете вы и страна, а просто как отец с сыном. Господи, поговорите о рыбалке или спорте, разница невелика. Просто дайте ему почувствовать, что он вам небезразличен, — начала заводиться, поражаясь недалекости некоторых королевских особ. — Я люблю своих детей. Но они мальчики, практически мужчины, а вы предлагаете обращаться с ними, как с девицами на выданье, — скривился Эдуард. — Да-да, суровым мужикам разговоры не нужны, — настала моя очередь скептически ухмыляться. — А еще им не нужны объятия, поддержка и понимание близких людей. Вот только почему вы напиваетесь в моей компании, а не с одной из своих фавориток, с которой разговаривать не обязательно? — Марго, замолчите и налейте. — И все же почему? — не смогла удержаться от вопроса, передавая Эдуарду наполненную рюмку. — Для всех остальных я в первую очередь король, а для вас нет, — откинулся он на спинку дивана, пригубив напиток. — Давайте выпьем за что-нибудь хорошее. Идеи есть? — С меня хватит, пить коньяк на пустой желудок — это издевательство над организмом, — попыталась я прекратить спонтанную пьянку с правящей верхушкой в лице короля. — Верно подмечено, я тоже сегодня только завтракал, а время к ужину. Надо это исправить. — Монарх встал, вышел в приемную, отдал распоряжение своим людям, число которых увеличилось, и вернулся обратно. — Не обессудьте, Марго, но я заказал еду на свой вкус, надеюсь, вам понравится. — Я не гурман, так что ем практически все, что съедобно, — улыбнулась, прикидывая, как бы сбежать от Эдуарда. Королевские предпочтения в еде были в меру изысканными и полностью совпадали с моими. Впервые в этом мире я наслаждалась вкусом блюд и общением с интересным мужчиной, а так как сверху все это было полито коньячком, вечер прошел на удивление приятно. И все же Эдуард прирожденный дипломат, потому что мы говорили обо всем и в то же время ни о чем. Он умело обходил личные вопросы и не сообщал ничего о себе или жене, а я следовала его примеру и тоже не торопилась посвящать в перипетии своей жизни. Естественно, король спрашивал о моем мире, но не было похоже, чтобы его это на самом деле интересовало. Скорее всего, он задавал вопросы обо мне просто для поддержания разговора. Пила я мало, хотя Эдуард активно пытался подливать коньячок. Но вот что занимательно, сам он тоже следил за объемами выпитого и моим состоянием. Даже возникла мысль, что он пытался меня напоить и затащить в постель. Правда, эту идею пришлось забыть, за весь вечер король ни словом ни делом не намекнул, что он хочет продолжить общение в спальне. И теперь я даже не знала, как относиться ко всему происходящему. Ведь какая-то подоплека у этого «свидания» есть? Ее просто не может не быть, ну не тот человек Эдуард, который решит выпить с незнакомой бабой только потому, что больше не с кем. Пока я вспоминала о прошлом вечере, ректор собственноручно строчил приказ, по которому за мной закреплялись определенные помещения и предоставлялся доступ к складам академии. Я уже ощутила радостный подъем сил, но Вениамин Савельевич всего несколькими словами спустил меня с небес на землю: — С Серафимом Эдиктовичем будете договариваться сами. Склады — его вотчина. Мое разрешение у вас есть, но это не значит, что он пойдет вам навстречу или окажет помощь. — Главное, чтобы не мешал, — скривилась я, предвидя войну с интендантом. — А кто мне покажет лабораторию? И остальные помещения, которые вы так лихо на меня повесили? — Любимая, ключи от алхимического крыла хранятся где-то у тебя? — обратился ректор к супруге. — Выдай их Маргарите Васильевне, пожалуйста, и расскажи, куда идти. К тому же выбирать все равно не из чего, либо это помещение, либо ничего. — Кстати, а почему оно пустует? — спросила я. Воображение рисовало всякие ужасы, начиная от призраков, кончая какими-нибудь магическими аномалиями. — Пять-шесть лет назад Министерство магического контроля запретило размещение опасных веществ и помещений вблизи или в стенах учебных заведений, а также в жилых кварталах и в местах с большим скоплением людей. Так что нам пришлось пересмотреть программу обучения, — с недовольным видом пояснил Вениамин Савельевич. — Я правильно поняла, алхимия никуда не делась, просто вывезли лаборатории? — Да, за город. У нас налажено сообщение, ходят автобусы. Но если раньше практические занятия проходили после обеда, то теперь приходится выделять на них целый день. Маргарита Васильевна, вообще-то мой рабочий день уже закончен, — раздраженно произнес ректор, указывая мне на дверь в прямом и переносном смысле этих слов. Я не стала усугублять ситуацию, про заработную плату можно будет узнать и в бухгалтерии. Поэтому с ключами от алхимического крыла и весьма смутными напутствиями Лидии отправилась обследовать выделенную мне территорию. — Маргарита Васильевна, мне кажется или вы меня избегаете? — заступил дорогу Черный Властелин, когда я была близка к своей цели. — Заметьте, Мстислав Федорович, вам уже не первый раз что-то не то кажется, — ехидно проговорила я, собираясь обойти препятствие. — Издержки профессии, знаете ли, — хмыкнул он и пристроился рядом со мной. — Куда мы держим путь? — Я иду осматривать помещения, которые мне выделил ректор для организации клубов по интересам. А вы — не знаю. — А я с вами, потому что вы единственный участник событий, которого я еще не опросил, — нагло заявил мужчина, взял мою руку и пристроил ее на сгибе своего локтя. — Это чтобы вы в очередной раз не сбежали. Ну что, Марго, поговорим? — Задавайте вопросы, — вздохнула я, даже не думая возмущаться. Все же Мстислав ведет официальное расследование, и помогать ему мой гражданский долг. Кстати, это не пустые слова, в этой стране могут и к уголовной ответственности привлечь, если не стаешь помогать следствию. — Как вам Эдуард? — с ехидной улыбкой спросил Черный Властелин. — Это к делу не относится… — Ну почему же, он отец малолетнего преступника, в его интересах сделать так, чтобы сына не судили строго… — Вы сейчас на что намекаете? — Я даже с шага сбилась от возмущения. — Думаете, мне предложили взятку, чтобы я отказалась от своих показаний? — Ну что вы, Эдуард никогда не преступит закон и не опустится до такого. А вот вести задушевные беседы и давить на жалость — как раз в его духе. Так что вы сами не заметите, как захотите сделать для него что-то хорошее. — Интонации Мстислава говорили, что он не шутит. — А я думала, вы друзья. — У меня сложилось практически такое же мнение о короле, но Мстиславу я об этом пока говорить не собиралась. — А вы считаете, если друг делает ошибку, ему надо потакать? Скажите честно, вам уже жаль Радована? — Жаль, но не из-за разговора с Эдуардом. Я могу ошибаться, но мальчик показался мне по-настоящему несчастным. Знаете, это только кажется, что подросткам не нужны любовь и внимание родителей. А еще я против телесного наказания Радована. Я вчера пыталась убедить Эдуарда не делать этого, но он остался непреклонным. — Пусть тему нашего разговора с Мстиславом и не назовешь приятной, но его присутствие радовало. А еще то, что он может быть серьезным, а не только язвительным и ехидным. — Если вам станет легче, я тоже против, — нахмурился маг. — Я предлагал перевести Радована в какое-нибудь закрытое военное учреждение с жесткой дисциплиной. — И разлучить его с единственным человеком, которого он любит? — А вы уверены, что это любовь? — Нет. Наоборот, думаю, что это первая влюбленность, которая очень быстро пройдет. Но это мнение взрослого циничного человека, который уже прожил половину отмеренного судьбой срока. А они имеют право на собственные надежды и ошибки. Кто знает, вдруг у них получится то, что не смогли когда-то удержать мы. — Я мог бы с вами поспорить, сказать, что обязанность родителей как раз заключается в том, чтобы передать свой жизненный опыт потомству, но не буду. — Почему? — Во-первых, потому что довольно сложно рассуждать о воспитании детей, когда их у тебя нет. Зная себя, могу предположить, что я был бы не очень хорошим отцом. Во-вторых, мы уже пришли. Давайте ключи, вряд ли замок удастся легко открыть. — Мстислав так резко сменил тему, что я не сразу среагировала. — Почему плохим? Что вас заставляет так думать? — спросила, передавая ключи спутнику. К черту лабораторию, если у меня есть возможность хоть что-то узнать о Мстиславе. — Эгоизм и гипертрофированное чувство собственности, — улыбнулся мужчина. — Знаете, я даже в детстве не любил делиться. И никакие увещания взрослых так и не заставили мою совесть проснуться. — У вас есть братья или сестры? — Только двоюродные. А так — я избалованный, эгоистичный поздний ребенок. — Вы лжете. — Я повернулась к Мстиславу, стараясь поймать его взгляд. — Может, вы и поздний ребенок, я даже поверю в вашу эгоистичность, но на избалованного вы совершенно не похожи. Скорее, наоборот, ваши родители были слишком строги и требовательны к вам. — А на свои новые помещения вы посмотреть не хотите? — практически прямым текстом намекнул Мстислав на то, что ему не нравится мой интерес к его персоне. Обидно, досадно, но ладно. В том смысле, что будем приручать к себе этого несносного типа постепенно. Действительно, а не соблазнить ли мне Черного Властелина? Почему бы и нет? Ведь он мне определенно нравится, а его слова меня цепляют, заставляют казаться лучше, чем я есть. Вот только мне не нужна интрижка на один вечер, но разве меня когда-нибудь останавливали трудности? — Маргарита Васильевна, честно признаться, меня пугает ваш взгляд. У вас в роду точно не было вампиров или другой кровососущей нечисти? Мужчина улыбался, даже не догадываясь о том, что только что решилась его судьба. Конечно, под венец его заманить будет непросто, он холостяк со стажем, но это не значит, что невозможно. Я улыбнулась в ответ, выстраивая в голове план по соблазнению Мстислава. — А что, вампиры не выдумка? — мило улыбнулась в ответ, стараясь не переборщить с заинтересованными взглядами, чтобы не спугнуть. — Знаете, Марго, я тут вспомнил, что у меня есть парочка нерешенных вопросов. Увидимся завтра. — Мстислав вернул мне ключи и нагло сбежал.