— Ты не имеешь права, старик! — вспылил Кайден. — Это мое дело и дело моей семьи! — Имею. Ты давал мне вассальную клятву, а, значит, будешь делать то, что я велю. — Дункан вздохнул. — Поверь, это для твоего же блага, сынок. Он вышел из камеры и со скрежетом задвинул засов. Кайден с размаху долбанул кулаком по стене, сполз на пол и закрыл руками лицо. Вскоре его навестил Ангус. Он принес эля, еды и огарок свечи, но Кайден не стал есть: его все еще подташнивало после удара по голове. Он лег на солому, завернулся в плед и уснул. Когда он проснулся, ему уже было намного лучше. Голова почти не болела, разыгрался зверский аппетит. Кайден высек огонь, зажег свечу и жадно набросился на лепешки и хаггис. В камере не было окон, но он почему-то был уверен, что сейчас вечер. Только не мог сказать, вечер какого дня: того, когда его заперли здесь, или уже следующего. Опустошив миску и допив эль, Кайден вытер губы рукавом и задул свечу. Неизвестно, сколько ему еще здесь торчать, и принесут ли другую. Он привалился к стене и погрузился в раздумья. Итак, план пошел прахом. Но как этот чертов Рэдклифф пронюхал, где держат его жену? Неужели Йен проболтался? Нет, вряд ли. Он никогда не был дураком, и ему четко объяснили, что делать. Может, это стряпчий, через которого они связались с Рэдклиффом? Но его задачей было всего лишь передать письмо, а о местонахождении Маргарет он ничего не знал. «Видать, этому уроду помогает сам дьявол. — Кайден стиснул кулаки. — Все пошло коту под хвост. Парни по-прежнему за решеткой, а теперь и Маргарет в лапах этого мудака». Он встряхнул головой, отгоняя эту мысль. Маргарет — жена Рэдклиффа, и тут уже ничего не исправить. Нужно сосредоточиться на освобождении Кирана и Алистера. Но для начала хорошо бы самому выбраться из подвала. Кайден изо всех сил дернул цепь, пытаясь вырвать ее из стены, но тщетно. — Гребаный Дункан! — Он заскрежетал зубами в бессильной ярости. — Ну попадись ты мне в руки! Шею сверну! Едва он успел это подумать, как снаружи раздались шаги. Скрипнул засов, дверь отворилась. — Легок на помине, — проворчал Кайден, различив в свете факела лицо дяди. — Что? Вспоминал обо мне? — осклабился тот. — Да уж. Добрым словом. Долго мне еще здесь торчать? — Зависит от тебя. Дункан шагнул в камеру, но так, чтобы оставаться вне досягаемости цепи, и огляделся по сторонам. — Поел? — заметив пустую миску, спросил он. — Хочешь еще? — Нет. Я хочу отсюда свалить. — Свалишь. — В полумраке глаза лэрда блестели как угольки. — Но сперва кое-что сделаешь для меня. — И что же? — Кайден скрестил руки на груди. — Не бойся, дело не трудное. И я бы даже сказал… хм… приятное… — Вот как? — Ага. — Сунув руку в спо́рран, лэрд извлек оттуда ржавый ключ. — Вот, ключ от кандалов. Я отдам его тебе при условии, что ты не полезешь на меня с кулаками. Я уже слишком стар для этого дерьма. — Не прибедняйся, — усмехнулся Кайден, ощущая, как в предвкушении свободы сердце забилось сильней. Хоть он и злился на лэрда, но не собирался набрасываться на него. Тем более, у того на поясе болтался дирк, а у самого Кайдена забрали все оружие, когда он валялся в отключке. Вытащили даже скин-ду из-за подвязки чулка. Дункан швырнул ему ключ. Кайден отпер замок кандалов на лодыжке и встал. Покрутил плечами и головой, разминая затекшие мышцы. Дядя казался расслабленным, но его глаза цепко наблюдали за Кайденом, а рука как бы ненароком поглаживала рукоятку кинжала. — Так чего ты от меня хочешь? — поинтересовался Кайден. Лэрд окинул его пристальным взглядом с головы до ног. — Сходи в баню, — неожиданно сказал он. — Смердишь как свинья. А потом зайдешь ко мне в покои, там и поговорим. Кайден невольно втянул носом воздух. Странно, с чего это вдруг старика стала заботить его чистота? — Ладно, — недоуменно протянул он. — Хорошо, — кивнул лэрд. — Жду тебя через час. Они вышли из камеры и, поднявшись по щербатым ступеням, разошлись в разные стороны: Дункан направился к себе, Кайден — в баню. Сперва он подумывал искупаться в озере, чтобы не возиться с лоханью, но так закоченел в сыром подвале, что все же предпочел горячую воду ледяной. Вымывшись, он вернулся к себе и первым делом снял грязную одежду. Негоже являться к лэрду как огородное пугало. Надев свежую рубаху, он достал из сундука новый плед, разложил его на полу и принялся собирать складки. Руки работали, а глаза рассеянно блуждали по шерстяному полотнищу. Синие, зеленые и желтые полосы пересекались на красном фоне, создавая клетчатый узор. Это был тарта́н Макферсонов, по которому члены клана узнавали своих. Но Кайден чувствовал себя здесь чужаком. Он невольно потянулся к спо́ррану, выудил оттуда обтрепанный лоскут и бережно разгладил его. Коричневый, серый и бледно-голубой — невзрачные, но такие родные цвета! Это было все, что осталось от его клана. Имя Мактир теперь вне закона, и даже за этот клочок шерсти можно угодить за решетку, не говоря уже о том, чтобы в открытую носить этот тартан. Кайден вздохнул и снова сунул обрывок в спорран. Сможет ли он когда-нибудь вернуть свое имя, или так и придется трусливо прятаться за спину дяди всю жизнь? Одевшись в чистое, он расчесал влажные волосы и укоротил ножницами отросшую бороду. Интересно, что за дело хочет поручить ему Дункан? Опять разыскивать пропавший скот? Обойдется! Пока Киран и Алистер гниют за решеткой, он не собирается лазить по горам и высматривать в траве коровьи лепешки. «Или старый хрен помогает мне вытащить парней из тюрьмы, или пусть катится ко всем чертям! — сказал себе Кайден, застегивая ремень. — Я обещал Эбби освободить их, и я это сделаю, нравится ему это или нет». Заколов брошью плед, он вышел из комнаты. Снаружи сгустились сумерки, и в коридоре царила темнота. Кайден прекрасно ориентировался в замке, но в личных покоях лэрда бывал всего пару раз, поэтому прихватил свечу, чтобы освещать себе путь. Наконец в полумраке показалась нужная дверь. Кайден постучался. — Войдите, — ответили изнутри. Покои лэрда напоминали ярмарочный балаган. На стенах — пестрые гобелены, на полу — узорчатые ковры. В камине плясало пламя, ярко освещая гнутые кресла, остальная часть комнаты утопала во тьме. Дункан, развалившийся в одном из кресел, указал Кайдену на соседнее. — Присядь. Кайден плюхнулся на мягкое сиденье и с наслаждением вытянул ноги к огню. Лэрд взял со столика графин. — Глоточек? — поинтересовался он. — Не откажусь. Наполнив бокалы, Дункан протянул один из них Кайдену. — Сла́нче! — отсалютовал он. Они чокнулись. Кайден сделал добрый глоток и, крякнув, откинулся на спинку кресла. Вдруг что-то зашуршало в глубине спальни. Глянув на кровать, Кайден обнаружил, что они с Дунканом не одни. Там среди подушек томно разлеглась Гленна. Она с легкой улыбкой смотрела на него, ее глаза поблескивали из-под полуприкрытых век. — Похоже, я не вовремя, — смутился Кайден. — Завтра поговорим. Он оперся на подлокотники, чтобы встать, но Дункан удержал его за плечо. — Сядь! Старик собирается обсуждать мужские дела при этой девке? Что ж, если ему так хочется… Кайден снова откинулся на спинку и невольно покосился на кровать. Гленна, поигрывая золотистой прядью, плотоядно таращилась на него. Бесстыжая! Даже присутствие Дункана не смущает эту похотливую тварь! Отхлебнув еще бренди, Кайден вопросительно посмотрел на лэрда. Тот, в свою очередь, оценивающе разглядывал его. Седые брови сошлись на переносице, прорезав глубокую морщину на лбу. Похоже, старику не нравилось, то, что он собирался сказать. — Я хочу, чтобы ты лег с Гленной, — наконец промолвил он. Кайден поперхнулся. — Что?! — откашлявшись спросил он. — Ты оглох? — раздраженно буркнул лэрд. — Я хочу, чтобы ты лег в кровать с Гленной и засунул в нее свой член. — Ты спятил? — ошалело пробормотал Кайден. Он посмотрел на Гленну. Та похотливо улыбнулась и облизала губы. — Вы оба спятили! Я лучше пойду. Он встал с кресла и устремился к двери. Что за чертовщину затеяли эти двое? Он не собирается участвовать в их игре. — Сделай это, и я помогу тебе освободить Кирана и Алистера, — донеслось ему вслед. Услышав эти слова, Кайден замер, затем медленно обернулся. Дункан встал с кресла и прошелся по комнате с бокалом в руке. — Ты же знаешь, я не могу иметь детей, — хлебнув бренди, отрывисто бросил он. Кайден молча таращился на него. Конечно же он знал. Все в этом замке знали, но делали вид, будто верят, что виноваты женщины. Любой, кто усомнился бы в мужской силе своего лэрда, очень скоро бы от этом пожалел.