И вот, Дункан сам признается в своей несостоятельности. Уж чего, чего, а такого Кайден от него точно не ожидал. — И ты хочешь, чтобы я… — Он облизнул пересохшие губы. — Да, — кивнул лэрд. — Я хочу, чтобы ты сделал мне наследника. — Хм-ф!.. — Кайден зачесал пятерней волосы ото лба, лихорадочно раздумывая над услышанным. — Если я помру, не оставив наследника, мои кузены налетят как мухи на говно, — продолжил Дункан. — Но будь я проклят, если этим выродкам достанется хоть клочок моей земли! В клане начнется грызня. Кто-то поддержит тебя, кто-то — их. А пока вы будете рвать друг другу глотки, клан ослабнет, и сассенахи приберут все к рукам. Поэтому мне нужен прямой наследник. И ты мне его дашь. Кайден исподлобья смотрел на дядю, пытаясь собрать мысли в кучу. Признаться, слова старика не лишены смысла. Всем известно, что Гленна вот уже пару лет делит с ним постель. Если она понесет, найдутся, конечно, злые языки, утверждающие, будто ребенок не от лэрда, но, если у младенца будут рыжие волосы и серые глаза, никто ничего не докажет. «Видать, старый черт совсем отчаялся, раз просит меня о таком», — подумал Кайден. Дункан буравил его выжидающим взглядом, словно кот загнанную в угол мышь. Отказаться — значит подписать себе смертный приговор. Лэрд и так переступил свою гордость, признавшись в бесплодии. Отказ он воспримет как предательство или, хуже того, как насмешку. Чувствуя себя так, будто пробирается над пропастью по узкой тропе, Кайден решился нарушить молчание: — Ты сказал, что поможешь вытащить моих родичей из тюрьмы. Каким образом? — Подкуплю Рэдклиффа, и он их отпустит, либо дам взятку судье, чтобы развалить дело, — пояснил Дункан. Что ж, это может сработать. Старый добрый фунт стерлингов открывает многие двери. Правда взамен придется послужить племенным быком. Кайден взглянул на Гленну. Та с невинной улыбкой приспустила ночную сорочку, обнажая плечо. Она так похожа на Фиону и одновременно так не похожа на нее! То же лицо, те же глаза, но вместо милого ангела — похотливая шлюха. Его передернуло, и это не укрылось от лэрда. — Что ты ломаешься как целка? — презрительно процедил он. — Лечь в постель с красивой девкой и засунуть в нее свой член — не самое плохое, что может случиться с мужчиной. «Это уж точно. Самое плохое со мной уже случилось», — подумал Кайден, и расцепив зубы, выдавил: — А ты так и собираешься здесь торчать? Мне что, при тебе ее… того? Лэрд сально ухмыльнулся. — А что? Я бы посмотрел, как ты прочистишь ее дуло своим шомполом. — Дункан! — возмущенно взвизгнула Гленна. Старик повернулся к ней. — А ты, сучье отродье, небось, радуешься, что будешь кувыркаться в свое удовольствие с молодым кобелем? Смотри у меня, если твое брюхо не надуется в ближайшее время, пеняй на себя. Гленна обиженно поджала губы, а Кайден стиснул челюсти. Его тошнило от того, как старый мудак обращается с женщиной, и от того, какую роль ему самому придется в этом сыграть. Но он промолчал, не видя смысла что-либо говорить. Дункан накинул на плечи кафтан и двинулся к двери. Проходя мимо Кайдена, он как бы в шутку, но весьма ощутимо ткнул его кулаком в живот. — Не подкачай, парень. Засей это поле как следует. Твоя-то Фиона, помнится, сразу после свадьбы понесла. Фиона! Имя жены пульсирующей болью отозвалось в висках. В глазах потемнело, на грудь будто навалилась могильная плита. Кайден судорожно схватил воздух ртом. В памяти замельтешили страшные картины того дня. Красные мундиры, крики и похотливый гогот, гладкий беременный живот — все смазалось и завертелось, сливаясь в безумный водоворот. А в самом центре ослепительно сверкали начищенные черные сапоги. Сапоги, к которым Кайден припадал, когда словно жалкий червь ползал по земле, умоляя Рэдклиффа пощадить жену. — Эй, что с тобой? — голос Гленны долетел до него будто издалека. Кайден вздрогнул и часто заморгал, пытаясь прийти в себя. Гленна стояла перед ним, озабоченно вглядываясь в его лицо. — Ты бледный как смерть, того и гляди, хлопнешься в обморок, — сказала она. — Ты здоров? — Хм… черт!.. Да, все в порядке. Не знаю, что на меня нашло, — пробормотал Кайден, озираясь по сторонам. — А где Дункан? — Уже ушел, ты разве не заметил? — Гленна томно прикрыла веки. — Оставил нас наедине. Можем приступать. Она стояла перед ним в полупрозрачной сорочке. Золотистые волосы рассыпались по плечам, полные груди, увенчанные розовыми сосками, просвечивали сквозь тонкую ткань. Но вместо желания Кайден ощущал лишь раздражение и усталость. Его мутило, глаза слезились от надоедливого мерцания свечей. Вместо плотских утех хотелось забиться в темный чулан, закутаться с головой в плед и уснуть. Не дождавшись его реакции, Гленна подошла вплотную и провела рукой по его груди. Кайден ощутил кисловато-приторный запах ее тела, и его затошнило еще сильней. — Погоди, — отводя ее руку, пробормотал он. Гленна чуть отстранилась и, с улыбкой глядя ему в глаза, потянула за тесемку на вырезе. Повела плечами, и сорочка с мягким шорохом соскользнула на пол. Оставшись нагой, она прижалась к Кайдену и стала тереться об него грудью. — О, Кай, как же долго я этого ждала! — проворковала она ему на ухо. Ее пальцы зарылись ему в волосы, лаская затылок, влажные губы прильнули к шее. Но Кайден ничего не чувствовал. Голая девка ластилась к нему словно кошка, а он стоял как чурбан, не ощущая напряжения там, где ему полагалось быть. Нет, видать, в ту ночь все вышло случайно. После того, что с ним произошло, он как был, так и остался мертвым трухлявым пнем. Он даже не мог заставить себя поднять руки и обнять Гленну, которая извивалась как пиявка, пытаясь его расшевелить. Ее поцелуи казались слюнявыми, запах тела вызывал отвращение, разметавшиеся волосы неприятно щекотали нос. Хотелось просто оттолкнуть ее и уйти. Гленна с нетерпеливым стоном сунула руку ему под килт. Стиснула член и тут же отпрянула с гримасой разочарования на лице. — В чем дело? — недоуменно спросила она. — В прошлый раз он стоял как каменный. Что случилось? — Прости, — пробормотал Кайден, чувствуя, как полыхает лицо. — Видать, ничего не выйдет. Гленна кисло скривилась. — Вроде бы молодой мужчина, а у Дункана и то быстрее встает, — презрительно бросила она. — Ладно, давай, возьму в рот. Надеюсь, ты его хорошенько вымыл? А то у Дункана вечно воняет мочой… И тут Кайден не выдержал. Его захлестнула такая волна отвращения к происходящему, что чуть не стошнило на пол. Он оттолкнул от себя Гленну и выскочил за дверь. Глава 14 Дорога до замка мужа заняла два дня, и Маргарет с трудом выдержала ее. Едва она села в карету, как силы покинули ее, и почти все время она либо лежала на сиденьях, подложив под голову подушку, либо бездумно провожала глазами проплывающий за окнами пейзаж. Низкое небо, громады серых туч, наползающие на вершины холмов — казалось, у здешней погоды всего два состояния: дождь идет или дождь вот-вот начнется. Пару раз карета увязала в топкой грязи, но солдаты споро выталкивали ее, и можно было продолжать путь. Несмотря на морось, Рэдклифф ехал верхом, и Маргарет была этому рада. Она знала, что сейчас не в состоянии с ним общаться, и все же, тайком поглядывала, как он скачет среди солдат. Привлекательный, статный, он прекрасно держался в седле, но казался совершенно чужим. Не верилось, что она вышла замуж за этого человека. Возможно, со временем она привыкнет к нему? Полюбит? Хотя, мать всегда говорила, что любовь в браке ни к чему. Вечером на привале Рэдклифф принялся расспрашивать ее о времени, проведенном в плену. Маргарет отвечала односложно, ссылаясь на усталость и головную боль. Нужно тщательно взвешивать, что именно говорить мужу. Он не должен знать, что она больше не девственница, и нельзя проболтаться о Кайдене. За него назначена награда, и Рэдклифф может вернуться и потребовать у Дункана выдать его. Приказы солдатам муж отдавал через капрала Дженкинса — молодого человека с приятным веснушчатым лицом. Когда тот снял треуголку, Маргарет увидела его огненно-рыжие волосы, собранные в хвост. Волосы Кайдена были темнее — цвета меди, но все равно, юноша напомнил ей его. Еще этим утром Кайден сидел у ее ног, устремив не нее глаза, серые как клубящийся над горой туман. Трепетно целовал ее руку и утешал. Сейчас же, слушая манерную английскую речь своего мужа, она скучала по шотландскому говору — грубоватому и простому, с мягким «с» и выразительным «р». Но все это в прошлом, вряд ли они с Кайденом увидятся вновь. Впереди новая жизнь. Главное — перетерпеть брачную ночь… При мысли об этом по коже пробежали мурашки. «Боже, дай мне сил!» — взмолилась Маргарет. Позволить мужчине коснуться себя, вторгнуться в ее тело после того, что Бойд сделал с ней… Невозможно! Она смотрела, как солдаты ставят палатку для Рэдклиффа, и боялась, что тот потребует, чтобы она легла с ним. Но к счастью, муж сам предложил ей разместиться в карете, и Маргарет всю ночь проворочалась на сиденье, кутаясь в одеяло. На исходе второго дня отряд оказался в живописной долине, зажатой между отрогами зеленых гор. В низине разлилось большое озеро. Ветер как раз утих, и вода застыла как подернутое изморозью стекло. На высоком обрывистом берегу стоял замок Кладах Ард. Построенный из серого камня, он напоминал один из утесов, во множестве торчащих вокруг. Кайден говорил, что его земли расположены очень удачно, и сейчас Маргарет убедилась в этом сама. По долине, огибая озеро, вилась дорога, и любого, кто поднимался по ней в горы или спускался на равнину, сразу бы заметили с крепостной стены. Отряд приблизился к замку, и Маргарет увидела, что каменная кладка опутана паутиной строительных лесов. Кайден упоминал, что Рэдклифф перестраивает крепость в тюрьму. Она поежилась. Неужели ей предстоит жить в тюрьме? Но когда карета миновала ворота, взору открылась безупречная лужайка и фасад, выкрашенный в приятный бежевый цвет. Маргарет с удивлением разглядывала геометрически правильные клумбы и кусты, подстриженные в виде кубов, пирамид и шаров. Казалось, будто из дикого нагорья она переместилась в богатое лондонское предместье. Лишь буро-зеленые, поросшие вереском склоны гор, и окутавшие их вершины серые облака говорили о том, что она все еще в Шотландии. *** Отблески свечей мерцали на хрустальных бокалах и начищенном серебре. Маргарет пила кларет и поглядывала на мужа, восседающего за противоположным концом непомерно длинного стола. Тени ложились на его узкое лицо, обрисовывая породистые черты: высокие скулы, удлиненный, жестко очерченный подбородок и прямой тонкий нос. Густые брови казались угольно-черными по контрасту с белоснежным завитым париком. Муж надел желтый атласный камзол, из-под которого выглядывала батистовая сорочка, на груди красовалось пышное жабо. Маргарет уже и забыла, когда видела столь элегантного джентльмена последний раз. Дорога так измотала ее, что она проспала всю прошлую ночь и почти целый день. Спустилась лишь к ужину, после того, как Эбигейл — новая горничная — помогла ей одеться. Проделав путь от спальни до обеденного зала, Маргарет успела заметить, что внутри замок совершенно не похож на мрачную цитадель Макферсонов. Картины, шелковые обои, дорогая мебель — обстановка скорее напоминала отцовский особняк. Ее муж явно ценит роскошь и комфорт, и переделывает угрюмый замок шотландского горца на утонченный английский вкус. — Я смотрю, вы неплохо обосновались в этой глуши, — сказала Маргарет, чтобы сгладить неловкое молчание, висящее за столом.