Тысячезвездной ясной ночи, В соревнованье света с тьмой Изваяны чело и очи [3]. Руки певицы метнулись ко рту. Она оцепенела, растерянная. – Что это за слова? – недоумевали музыканты. – Что за песня? – Чей язык? Когда же они опять принялись дуть в свои золотые трубы, снова родилась эта странная музыка и медленно поплыла над публикой, которая теперь громко разговаривала, поднимаясь со своих мест. – Что с тобой? – спрашивали друг друга музыканты. – Что за мелодию ты играл? – А ты сам что играл? Женщина расплакалась и убежала с эстрады. Публика покинула амфитеатр. Повсюду, во всех смятенных марсианских городах, происходило одно и то же. Холод объял их, точно с неба пал белый снег. В темных аллеях под факелами дети пели: …Пришла, а шкаф уже пустой, Остался песик с носом! – Дети! – раздавались голоса. – Что это за песенка? Где вы ее выучили? – Она просто пришла нам в голову, ни с того ни с сего. Какие-то непонятные слова! Захлопали двери. Улицы опустели. Над голубыми холмами взошла зеленая звезда. На всей ночной стороне Марса мужчины просыпались оттого, что лежавшие рядом возлюбленные напевали во мраке. – Что это за мелодия? В тысячах жилищ среди ночи женщины просыпались, обливаясь слезами, и приходилось их утешать: – Ну успокойся, успокойся же. Спи. Ну, что случилось? Дурной сон? – Завтра произойдет что-то ужасное. – Ничего не может произойти, у нас все в порядке. Судорожное всхлипывание. – Я чувствую, это надвигается все ближе, ближе, ближе!.. – С нами ничего не может случиться. Полно! Спи. Спи… Тихо на предутреннем Марсе, тихо, как в черном студеном колодце, и свет звезд на воде каналов, и в каждой комнате дыхание свернувшихся калачиком детей с зажатыми в кулачках золотыми пауками, и возлюбленные спят рука в руке, луны закатились, погашены факелы, и безлюдны каменные амфитеатры. И лишь один-единственный звук, перед самым рассветом: где-то в дальнем конце пустынной улицы одиноко шагал во тьме ночной сторож, напевая странную, незнакомую песенку… Август 2030 Земляне Вот привязались – стучат и стучат! Миссис Ттт сердито распахнула дверь. – Ну, в чем дело? – Вы говорите по-английски? – Человек, стоявший у входа, опешил. – Говорю, как умею, – ответила она. – Чистейший английский язык! Человек был одет в какую-то форму. За ним стояли еще трое; все они были заметно взволнованы – сияющие, измазанные с головы до ног. – Что вам угодно? – резко спросила миссис Ттт. – Вы – марсианка! – Человек улыбался. – Это слово вам, конечно, незнакомо. Так говорят у нас, на Земле. – Он кивнул на своих спутников. – Мы с Земли. Я – капитан Уильямс. Мы всего час назад сели на Марсе. Вот прибыли. Вторая экспедиция! До нас была Первая экспедиция, но ее судьба нам неизвестна. Так или иначе, мы прилетели. И вы – первый житель Марса, которого мы встретили! – Марсианка? – Брови ее взметнулись. – Я хочу сказать, что вы живете на четвертой от Солнца планете. Точно? – Элементарная истина, – фыркнула она, меряя их взглядом. – А мы, – он прижал к груди свою пухлую розовую руку, – мы с Земли. Верно, ребята? – Так точно, капитан! – откликнулся хор. – Это планета Тирр, – сказала она, – если вам угодно знать ее настоящее имя. – Тирр, Тирр. – Капитан устало рассмеялся. – Чудесное название! Но скажите же, добрая женщина, как объяснить, что вы так великолепно говорите по-английски? – Я не говорю, – ответила она, – я думаю. Телепатия. Всего хорошего! И она хлопнула дверью. Мгновение спустя этот ужасный человек уже снова стучал. Она распахнула дверь. – Ну, что еще? – спросила она. Он стоял на том же месте и силился улыбнуться, но уже без прежней уверенности. Он протянул к ней руки. – Мне кажется, вы не совсем поняли… – Чего? – отрезала она. Его глаза округлились от изумления. – Мы прилетели с Земли! – Мне некогда, – сказала она. – У меня сегодня куча дел – обед, уборка, шитье, всякая всячина… Вам, вероятно, нужен мистер Ттт, так он наверху, в своем кабинете. – Да, да, – озадаченно произнес человек с Земли, моргая. – Ради бога, позовите мистера Ттт. – Он занят. – И она снова захлопнула дверь. На сей раз стук был уж совсем неприличным. – Знаете что! – вскричал человек, едва дверь распахнулась. Он ворвался в прихожую, словно решил взять неожиданностью. – Так не принимают гостей!