Я сама не заметила, как заслушалась. Рассказывать Костопрах умел, этого не отнять. — Сел он на коня богатырского, взял в руки меч булатный, ну и вызвал колдуна на честный бой, — продолжил было скелет, но потом замялся. — И что? — не выдержала я. — Судя по тому, что я вижу череп на этом посохе, богатырь победил? — Не-а, — ответил вместо Костопраха череп. — Я его живым в кургане закопал. Совсем дурачок был — с железякой супротив магии идти. — Э-э, — я удивленно моргнула. — А как же тогда, ну-у… — Косточкой подавился, — пояснил бывший колдун. — Не повезло. Кощей потом мое захоронение разорил, череп забрал да зачаровал. Вот и служу теперь. Костопрах с поклоном протянул мне посох снова. Пришлось брать. В конце концов, с этой палкой я даже внушительнее выгляжу. А именно это и требуется, чтобы призвать к порядку разошедшуюся нечисть. — Прямее посох держи, а то укачивает, — ворчливо потребовал череп, выпуская из глазниц слабенький дымок все того же кислотного зеленого цвета. Причем дымок этот не рассеялся, а словно прилип к его верхней части, следуя за черепом как приклеенный. Эффектно, тут даже я впечатлилась. Костопрах предупредительно распахнул дверь, мы попрощались с бабкой Топляницей и отправились в парадный зал. Правда, на этот раз другой дорогой. Сразу после первого же поворота скелет подошел к, казалось бы, монолитной стене, надавил на один из камней, и перед нами открылся узкий темный проход. — Тайным ходом пройдем, царевна, — пояснил Костопрах. — Чтоб вам прямо на троне появиться, во всей красе, так сказать. Этот ход оказался низким и извилистым, словно был проложен прямо в толще стен. И здесь не было факелов. Впрочем, кромешная темнота нам не грозила — череп на моем посохе усилил свечение глазниц. С таким вот импровизированным фонарем мы благополучно дошли до конца коридора и остановились перед глухой стеной. — Вот сюда встань, царевна, — показал Костопрах на пол. Я пригляделась повнимательнее, но ничего необычного не увидела. Все тот же серый камень. Однако скелет заверил: — Отсюда прямо на троне окажешься. Как я позову, так топни ногой, а Яр все остальное сделает. Поскольку ты пока в колдовских делах не очень, он поможет. С этими словами Костопрах повел рукой, и стена перед нами стала полупрозрачной. Словно сквозь мутное стекло я увидела тронный зал. На сей раз он был ярко освещен пылающими под потолком огромными золотыми люстрами и заполнен толпящейся нечистью. «Которая хочет тебя съесть», — напомнил внутренний голос, и я нервно сглотнула. А потом поняла, что не слышу ни единого звука. И как тогда понять, что Костопрах зовет? Сей вопрос незамедлительно с беспокойством и озвучила. — Я этак вот рукой махну в сторону трона, — Костопрах продемонстрировал широкий жест. — Тогда и топай. — Хорошо, — я кивнула и вновь всмотрелась в происходящее за стеной. Бр-р, ну и подданные у моего отца! Неужели ему действительно нравится жить среди всех вот этих вот скелетов, упырей, зомби и еще бог знает кого? Они же гадкие! Мерзкие! И… и антисанитарийные вообще! Я брезгливо передернула плечами. Ладно, нельзя терять присутствия духа. Подумаешь, монстры собрались. Мне, закаленному голливудскими ужастиками человеку, глядя на них, следовало бы рассмеяться. Наверное. Пока я так себя подбадривала и успокаивала, перед собравшимися появился Костопрах. А я-то, рассматривая своих подданных, даже и не заметила, как он ушел. Скелет поднял обе руки вверх, видимо, призывая к тишине. Начал что-то говорить, активно жестикулируя. Потом развернулся к трону, указал на него одной рукой, а вторую прижал к груди и поклонился. Пора! Я топнула ногой. Глаза у черепушки на посохе сверкнули, меня что-то дернуло, встряхнуло… И я закашлялась от клубов темного дыма, внезапно окутавшего меня со всех сторон. Пожар? Горим?! Замахала руками, удивляясь, почему не режет глаза. — Позу, позу прими соответствующую, — еле слышно зашипел череп на посохе. — Смотрят ведь! — Ага, приму! Сейчас как приму тобой об стену, Копперфильд недоделанный! Хоть предупредил бы! — сквозь зубы так же тихо ответила я. Однако совету вняла незамедлительно, ибо дым уже растаял, словно и не было его вовсе. Осталась только я, в своем черно-черепастом наряде возле трона, этак царственно-устало опираясь о посох, сверкающий глазницами. Опираться пришлось, так как несмотря на то, что к встрече я себя подготавливала, но вид всех этих монстров снова сделал ноги слабыми в коленках. В зале воцарилась тишина, достойная самого старого кладбища. На меня таращились глаза, глазищи, глазницы, буркалы и моргающие шарики на щетинистых стебельках. Костопрах торжественно отшагнул в сторону. Ага, значит, теперь моя очередь говорить. Прекрасно! Только в горле, как назло, пересохло. Стараясь потянуть время, я сделала шаг вперед и начала внимательно рассматривать собравшихся, стараясь тем не менее ни на ком специально взгляда не останавливать. Откуда-то из-под ног дунул ветер, взметнувший черный плащ у меня за спиной на манер крыльев. Я искоса взглянула на посох. Череп довольно клацнул челюстью. Что ж… пора начинать. — Ну, здравствуй, нежить моя славная, делами своими известная, — начала я, стараясь собрать все свои невеликие ораторские способности в кулак. — Донесли до меня вести, что осмелились вы сомневаться во мне? Желаете знать, настоящая я царевна или нет? А? Я вас спрашиваю! — и впилась грозным взором в какое-то страхолюдло, одетое в рванину, кокетливо перепоясанную чьими-то отрезанными волосами. Страхолюдло занервничало и попыталось спрятаться за нечто, напоминающее копну сена. Но с глазами и большой пастью. — Так, значит, что, бунтовать вздумали? Поперек слова Кощеева идти?! — приободрившись, упомянула я еще и авторитетного папу. Подействовало. Некоторые отвели глазищи. Уже легче. — Ну так я вам скажу, нежить! Сначала скажу, а до кого не дойдет с первого раза, на кол посажу ради собственного удовольствия и для воспитания остальных! А то ишь, распоясались! Кощея всего несколько дней нет, а они уже того! Бунтовать вздумали! И супротив кого? На кого буркалы свои вылупили?! На дочь единокровную царя вашего?! На меня, на Марью Бессмертную?! Я сделала паузу, чтобы отдышаться. Мельком взглянула на Костопраха. Скелет стоял, вытянувшись во фрунт и не отрывая от меня преданного взгляда. Кажется, он принял все сказанное и на свой счет тоже. «Значит, получается! — воодушевилась я. — Теперь еще чуть-чуть нагнетем ужасов, но постараемся не переборщить». — Так слушайте слово мое, подданные! — я повысила голос. — Отныне тот, кто будет уличен в сомнениях, трусости и наезде на царскую семью, будет осужден на пытки и смерть лютую. Стоп! — осадила я сама себя. — Вы же уже мертвые. Ну, значит, на смерть лютую и окончательную. Тем более после того, что я с пытками придумаю, виновного придется собирать по кусочкам. Вопросы?! И, как могла грозно, оглядела зал. Сработало, как и задумывалось. Нежить со мной взглядом встречаться больше не хотела. И я было уже мысленно с облегчением вздохнула, как вдруг раздался вкрадчивый голос: — Гхм, царевна, прошу простить покорнейше. А можно про пытки поподробней? Спрашивал какой-то бледный мужнина, одетый в лохматые, сшитые из шкур штаны и кожаную безрукавку на голое тело. Все его тело и лицо были украшены металлическими колечками, протыкавшими кожу в самых разных местах. Через некоторые проходили тоненькие цепочки. Проколотые брови, нос, губы… лысую голову украшал ряд гвоздей, вбитых прямо в череп на манер панковского ирокеза. — Ты кто такой, фанат пирсинга? — с подозрением, но стараясь не терять грозного тона, спросила я. — Как смеешь перебивать царевну? — Сир и мал я, царевна, чтобы вы знали мое скромное имя, — с поклоном ответил тот. — А вот к пыткам дышу неровно. Страстишка, значицца, у меня такая есть… — Палач, что ли? — не поняла я. — Нет, не палач, царевна, — ответил тот и потупился. — Я больше предпочитаю роль жертвы… Я вытращилась на него во все глаза. Это что еще за садо-мазо-мерзопакость? Яр словно угадал мое настроение. Его глазницы вспыхнули, два зеленых луча ударили прямо в грудь любителя пирсинга, и тот моментально исчез. Лишь хлопья пепла в полной тишине плавно опустились на пол. Нервно сглотнув, я приготовилась спасаться бегством от разъяренной нежити, но никто не шевелился. Молчание затягивалось. — Ну, хоть удовольствие получил напоследок, — произнесла я, чтобы хоть как-то прервать гнетущую тишину. А в ответ грохнул хохот! Нежить грубую шутку внезапно оценила, и даже Костопрах тайком показал большой палец. — Наша царевна! — раздались первые выкрики. — Аки Кощей бает! Да-а? Это у моего папочки такие шутки? На-адо же… Впрочем, мне же проще. Теперь хоть знаю, как себя вести. И дальше все действительно пошло как по маслу. Разговорившись, я пообещала вернуть мощь источника, уменьшить налоги, найти Кощея и дать всем врагам по сусалам В ответ нежить радостно ревела, всячески поддерживая каждую мою политическую инициативу. — Бди, упырь, Ван Хельсинг близко! Кол осиновый возьми, сам врагу в живот всади! — орала я лозунги, придумывая их прямо на ходу. — Кто попутал все границы, мы поможем приземлиться! Умер, погиб? Не надо расстраиваться! Иди к нам — трудоустраиваться! Вот на этой позитивной волне Костопрах наконец-то вмешался и аккуратно выпроводил из зала увлекшуюся нежить. А я без сил рухнула на трон. — Ух! — восхищенно произнес скелет, подходя ко мне. — Это было великолепно, царевна! Ты — прирожденный правитель, вот что значит кровь! Как всех вдохновила, а! — Отстань, Костопрах, — я устало махнула рукой. — Надеюсь, в следующий раз подобный прием будет не скоро. Наоралась так, что горло пересохло и пить хочется. — Кровь? Коктейль из жабьей икры? Вино из гусениц? Я поперхнулась. — А просто воду можно? — Разумеется, — он вытянул руку, и на раскрытой ладони появилась здоровая такая деревянная чаша. Скелет смутился. Что-то шепнул неслышно, и чаша стала золотой. Впрочем, я уже ничему не удивлялась. Взяла предложенную посудину и только уточнила; — Точно вода?