— Гошанов, на выход, к тебе посетитель. — Пробасил охранник. Нехотя поднявшись, Гоша подошёл к двери. Его провели в кабинет с унылым серым цветом стен, усадили на стул, велели ждать. Через минуту дверь открылась, и в кабинете стало тесно. Тесно от одного лишь взгляда человека напротив. — Так, это всё вы? — И тебе добрый вечер, Филипп. Не совсем понимаю, о чём ты, но видеть рад. Ты как? Тебя не обижают? — Какая забота, какое участие… Не слишком ли много для меня одного? — Почему же для одного? Я, знаешь ли, не настолько терпелив, чтобы слушать твои отказы всякий раз. Поэтому сегодня приехал не по своей воле, а по просьбе одной весьма юной особы. Подойди к окну. Выгляни. Сердце ухнуло куда-то вниз, а потом часто-часто забилось. Не встал и не пошёл, лишь однобоко ухмыльнулся. — Ты не подумай, она сама пришла. — Поторопился заверить старик. — Наверно, именно такие случайности кто-то обозвал судьбой. — Я не верю в случайности. — Я тоже, но сегодня, видимо, день открытий. Скажи, если честно, не томи, почему, когда я тебе предложил присмотреться к моей Алине, ты отказался, а её однокурснице заморочил голову настолько, что та готова хоть в огонь, хоть в воду? — Машка человек такой. — Но она ещё ребёнок. — Она другая. Она мир видит иначе. — Да, ты прав, интересная девушка. Тебе стоит её держаться. Такие люди не меняются. — Чего вы хотите? — Всё того же. Мне нужен приемник. Ты мне нужен. — Меня это не интересует. — Теперь это не предложение. Я ставлю тебя перед фактом. Одним милым, очаровательным фактом. — Что вы ей сказали? — Самое забавное, что в красках обрисовал все возможные варианты. Не видел прежде таких самоотверженных женщин. Она знает, что ты будешь подо мной. — Я никогда под вами не буду! — Ты меня понял, и кричать не обязательно. — Немного повысил тон Анатолий Сергеевич, но при этом ни одна мышца на лице не дрогнула. — Твоя эмоциональность сейчас неуместна, остынь. В общем, теперь будешь делать то, что я скажу и… — Не буду я делать то, что скажете вы. У меня своя голова на плечах есть! — Резко развернулся Гоша и упёрся костяшками пальцев в столешницу. Желваки на скулах ещё не успокоились, когда довольный Анатолий Сергеевич одобрительно кивнул. — Именно поэтому я всегда выберу тебя. А ещё и упирался… Мне не нужен тот, кто не умеет принимать решения. — Серьёзно начал он. — Мне нужен тот, кто сменит меня, тот, кому я могу доверять. Значит, договариваемся так: свой клуб забудь. Гоша только воздуха в грудь набрал, чтобы возразить, как чужая рука была предупредительно вытянута вперёд. — Забудь! — Повторил с нажимом. — К этому вопросу вернёшься, когда у тебя будет такая возможность. Только, уверяю, на тот момент ты уже не будешь мелочиться. Ты птица высокого полёта и можешь даже со мной не спорить. Твоё дело управлять. Все в городе под тобой будут, и опыт со временем придёт. Сейчас я старше, а ты молодой и импульсивный, поэтому не посчитай за трудность иногда слушать мои советы. Помогать тебе я не собираюсь, сам всем доказывать будешь, что достоин. Как хочешь: зубами выгрызай, по живому рви, но без меня. А когда придёт время, я поддержу тебя, и это будет уже существенно. Серьёзно. Это будет новый уровень, и ты должен его достичь. — Что с Машей? — Ничего. Как бы это ни казалось смешно, но именно вот на таких Машах и держится весь авторитет. Она нужна для того, чтобы знать: ты не один. Чтобы видеть перед собой пример, и я позабочусь о том, чтобы её не тронули. Как — мои вопросы. В основном всё, а с чего начать, я скажу тебе завтра. — То есть?.. — Ты свободен, если всё ещё об этом. — Так просто? — Не так уж и просто, дорогой мой. Когда за тобой кто-то есть, всё меняется. — Спасибо. — Кивнул Гоша, понимая, что этот человек только что сделал. — Отработаешь. — Бросил напоследок Анатолий Сергеевич и ушёл. — Вещи. — Передал охранник пакет и сопроводил к выходу. А на улице мороз, грязь и девушка с виноватой улыбкой. — Прости. — Всё, что она смогла сказать. Гоша невесело прищурился. — Всё к этому шло. Так бывает, когда есть только одна дорожка. Всё пройдёт. Глава 9 С тех пор прошло тринадцать лет. Филипп женился, сейчас ждёт ребёнка, а Маша так и осталась при нём, сопровождая в моменты падений и взлётов. Всегда рядом была, хотел он того или нет. Казалось, для себя время остаётся, а вышло всё иначе. Анатолия Сергеевича давно нет, а его слова о том, что мы ошибаемся в людях, когда начинаем себя обманывать, будто только что произнесённые, звенят в ушах. Она обманывала себя эти десять лет, а теперь лежит одна, пьяная, без мужа и детей. В её жизни есть достойные, есть те, ради кого стоит начинать свой день, но вот так, оставшись в постели в гордом одиночестве, понимаешь, что должен быть кто-то ещё. Сон никак не шёл, а мысль о чужом мужчине, наоборот, отказывалась отпускать. Было в нём что-то привлекающее внимание. И загадка была, и интрига. А, может, это лишь её собственная неуёмная тяга к приключениям? Привести себя в чувства хотелось, получить заряд бодрости! А откуда взять бодрость? Конечно же, из новых отношений! Правда, оттуда же можно почерпнуть и неслабую долю разочарований. Вот, тот же Тимоша. Кто он?.. Друг Серёги. Очень непростой друг. Та же педантичность и критическое отношение к деталям, та же уверенность и… барабанная дробь… слабый интерес к противоположному полу! Сомнения одолевали, и пустая до сих пор постель… её собственная постель… оказалась плюсом отнюдь не в нужную сторону. Опустив тяжёлую голову на подушку очередной раз, Маша окончательно отключилась. Первое марта, и первые солнечные лучи. Уже хорошо и хочется улыбаться. Маша привычно рано встала, прошлась по комнате, взлохмачивая и без того спутанные волосы, врубила музыку громче, и поплелась в кухню. Праздничное настроение позволило приготовить завтрак с удовольствием, и Маша принялась за единственное блюдо, которое освоила в совершенстве: омлет. Серёга её омлет обожал, а вот она сама предпочитала кофе. Лариса помогла с интересным рецептом, и теперь пробуждение проходило гладко, а иногда вполне себе сносно. Под бодрящий аромат вот-вот закипевшего напитка она подпевала знакомым мотивам, совершенно неприлично вертела попой в коротеньких пижамных шортиках, и всё вроде бы хорошо, если бы не иллюзия движения за спиной. Обернулась просто так, чтобы успокоиться, и, только увидев немного ошалелое лицо, сделала неуверенную попытку прийти в себя. — Э-э-э… Тимофей?.. — То ли спросила она саму себя, то ли уточнила у него, то ли просто удивилась его присутствию в своей квартире. И только потом вспомнила, в каком виде стоит у плиты, чем вертит и что напевает. Бросила тогда и омлет, и кофе, чуть не сбила Тимоху с ног, так помчалась за тем, что сможет прикрыть срамоту. — Кофе! — Напомнила себе в голос, и вернулась обратно. Пока глупо улыбалась, споткнулась о мужские ноги, и едва не лбом в плиту влетела. Но успела, кофе уберегла. Перевела дух и снова на мужчину покосилась, который будто специально на неё уставился. Глазами вращает, улыбается и молчит. — Не-ет! — Давясь чуть ненормальным смехом, натянула она короткую майку на бёдра, чтобы хоть что-то прикрыть. — Не смотри. — Пальчиком погрозила, выставила вперёд ладонь. — Не смотри! — Уже на бегу выкрикнула. Оказавшись в комнате, на два щелчка закрылась, словно кто-то вломиться может, и под одеяло с головой залезла. — Чёрт, чёрт, чёрт! — Глухо прорычала, корчась в презрении к себе. — Надо быть женственней! Надо делать причёски! — Принялась как мантру твердить. — И носить сногсшибательное неглиже! — Озарилась идеей. — Да. — Заверила себя для убедительности. Стук в дверь прекратил этот бессмысленный монолог и Маша затаилась. — Закрыто! — Выкрикнула и зажмурилась, переводя сбившееся дыхание. В ответ услышала неуверенный смешок. — Да уже понял. — Пробубнил Тимоха и хмыкнул снова. — И ты не волнуйся, всё равно я ничего разглядеть не успел. Заявил самым наглым образом, а Маша задохнулась возмущением в ответ. К двери метнулась, настежь её распахнула — Интересно даже, что же ты всё это время делал, если не рассматривал?! И если вдруг хочешь сказать, что смотреть там было не на что… — Сдавленно прошипела Маша, тыча ему пальцем в грудь, а Тимоша этот палец аккуратно убрал, тихо посмеиваясь. — Контактные линзы. — На глаза указал. — Без них ни на что не способен. — Пояснил вдобавок. — Глянул на Машу прямо, немного скривился, силясь улыбаться. — Но сейчас ты так близко и… и хочу отметить, ты в замечательной форме… — Бодро взмахнул кулаком. — М-да. — Проговорил уже закрытой двери, ещё недолго у неё потоптался, выслушивая тихие проклятья, пожевал губами, а потом улыбнулся. С азартом, с полным довольством, с уверенностью. Маша появилась в кухне уже через две минуты. Обижаться не умела совершенно. Да и сложно это, обижаться, постоянно находясь в кругу мужчин, созданий примитивных, переполненных плоскими шутками и следующими за ними нелепыми извинениями. Тимофею улыбнулась сдержанно, потому что помнила основы основ: женщина должна обижаться и милостиво прощать провинившегося поклонника после ряда серьёзных испытаний. Таких методов никогда не практиковала, но сейчас готова была экспериментировать. — Ты уже в настроении? — На всякий случай уточнил он. Маша промолчала, и это было расценено как положительный ответ. — Я так понял, ты забыла о моём существовании. — Сверкнул он ямочками на щеках. — Но всё же набрался смелости или, не знаю… — Застыл с лопаткой и сковородой в руках, раздумывая. — Наглости? Да, пожалуй, наглости в этом больше. В общем — вот, твоя порция. — Указал на половину омлета и на малю-юсенькую чашечку кофе. Маша невольно поморщилась. — Это вообще не для меня. Я не люблю омлет, просто знаю, что Серёга, как проспится, сразу сюда. Тимоха посмотрел на оставшуюся порцию омлета с сомнением — голодному мужику точно не хватит. — Странная у вас дружба: всё общее, всё вместе. — Единственное, что отметил. Маша же поглядывала на происходящее с чуть отстранённой полуулыбкой и разговаривала как бы нехотя. Вчерашняя сделка в принципе не казалась реальной, но отказаться от неё первой казалось невежливым, и Маша продолжила явно затянувшуюся комедию.