Она мягко взяла меня под локоть, мы отвернулись от машины времени, от шумного двигателя внутреннего сгорания и через дверь в дальнем углу лаборатории вышли в прохладный вечерний сумрак сада. В последний и единственный раз я оглянулся на стеклянные стены пристройки и на озаряющее их ослепительно-белое сверкание электрических ламп. Глава V. В будущее! 1 Я еще раньше выяснил, что последний поезд на Лондон уходит из Ричмонда в десять тридцать, и если я собирался успеть на него, то должен был проститься не позже десяти. Но вот уже пробило половину девятого, а мне не хотелось и думать о возвращении в свое убогое жилище. Что до перспективы отправиться на следующее утро на работу, то она приводила меня в подлинное отчаяние. По завершении обеда, к которому подавали сухое, но крепкое вино, мы перешли из столовой в заманчивую полутьму гостиной, где я осушил бокал портвейна и почти прикончил второй такой же; нежный запах духов Амелии дразнил мои чувства, и мною овладели самые дерзкие фантазии. Амелия была возбуждена не меньше моего, и я подумал, что от нее не ускользнула перемена в моем поведении. Буквально до этой минуты я ощущал в ее присутствии известную скованность, отчасти потому, что мой опыт общения с молодыми женщинами оставлял желать лучшего, а особенно потому, что Амелия казалась мне самой необыкновенной из всех молодых женщин. Я понемногу привыкал к ее свободным манерам, к духу эмансипации, пронизывающему все ее поступки, – но только теперь стал догадываться, что без всяких рассуждений, стремительно и слепо влюбился в нее. Утверждают, что в вине – истина; и хотя я не утратил способности сдерживать себя, подавляя непрошеные пылкие страсти, наш разговор принял сугубо личный характер. Когда пробило половину десятого, я понял, что медлить далее не в состоянии. У меня оставалось всего полчаса, я не имел ни малейшего представления о том, когда увижу ее снова, и счел момент подходящим, чтобы сказать Амелии без всяких околичностей: она для меня стала куда дороже, чем просто приятная собеседница. Я щедро плеснул себе в бокал еще портвейна и, раздумывая, какие выбрать слова, залез в жилетный карман и вытащил часы. – Моя дорогая Амелия, – начал я. – Сейчас уже без двадцати пяти десять, а в десять мне придется уехать. Но до того я должен кое-что вам сообщить. – Зачем вам уезжать? – откликнулась она, решительно прервав нить моих мыслей. – Должен же я успеть на поезд. – Ну пожалуйста, не уходите!.. – Мне надо вернуться в Лондон. – Хиллиер отвезет вас. Если даже вы опоздаете на поезд, он отвезет вас прямо в Лондон, домой. – Хиллиер уже в Лондоне, – напомнил я. Она рассмеялась; стало заметно, что она слегка навеселе. – А я и забыла. Значит, придется идти пешком. – Значит, в десять мне придется вас покинуть. – Нет, нет… Я попрошу миссис Уотчет приготовить для вас комнату. – Амелия, я не могу остаться, как бы мне того ни хотелось. Мне же с утра на работу. Она наклонилась ко мне, и в глазах у нее заплясали огоньки. – Тогда я отвезу вас на станцию сама. – Разве у вас в доме есть еще один экипаж? – Можно, пожалуй, сказать и так. – Амелия поднялась, опрокинув пустой бокал. – Пойдемте, Эдуард, я доставлю вас на станцию в машине времени сэра Уильяма! Она взяла меня за руку и потащила к двери едва ли не волоком. Мы расхохотались; трудно описывать наши поступки задним числом – мы не вполне отвечали за них, они были продиктованы пусть не сильным, но все-таки опьянением. Что касается меня лично, мою податливость оправдывает легкомысленное настроение минуты. Я крикнул Амелии на бегу: – На какую же станцию мы попадем, путешествуя во времени? – А вот увидите. Мы достигли лаборатории и вбежали внутрь, захлопнув за собой дверь. Электрические лампы под потолком пылали по-прежнему, и в их жестком свете наша затея приобрела иную окраску. – Амелия, – произнес я, пытаясь образумить ее. – Что вы собираетесь делать? – То, что я вам сказала. Отвезти вас на станцию. Я встал перед нею и взял ее руки в свои. – Мы оба слишком разгорячились, – сказал я. – Пожалуйста, перестаньте меня разыгрывать. Вы что, всерьез надумали воспользоваться машиной сэра Уильяма? Я почувствовал, как напряглись ее пальцы. – Я вовсе не так пьяна, как вам кажется. Просто я веду себя непринужденно и тем не менее отдаю себе полный отчет в своих поступках. – Тогда давайте вернемся в гостиную. Амелия отстранилась и приблизилась к машине времени. Едва она дотронулась до одного из медных поручней, машина задрожала крупной дрожью, как раньше. – Вы слышали, что объяснял сэр Уильям. Пространство и время неразделимы. Потому-то вам и нет нужды уходить через пять минут. Хотя машина предназначена для путешествий в будущее, она способна перемещаться и в пространстве. Короче, можно преодолеть на ней тысячи лет, а можно и применить для цели вполне прозаической – подбросить гостя на станцию. – Вы по-прежнему разыгрываете меня, – сказал я. – К тому же я вовсе не убежден, что машина действительно может путешествовать во времени. – Она прошла испытания. – Я при них не присутствовал. Амелия повернулась ко мне с самым серьезным видом. – Тогда позвольте мне доказать вам, что машина действует! – Нет, нет, Амелия! К чему такой безрассудный риск? – Какой же риск, Эдуард? Я знаю, что делать. Я достаточно часто следила за испытаниями, которые проводил сэр Уильям. – Но откуда нам знать, что с машиной ничего не случится? – Никакой опасности нет. Раздираемый противоречивыми чувствами, я просто покачал головой. Амелия опять повернулась к машине и, коснувшись одного из циферблатов, что-то с ним сделала, потом потянула на себя рычаг, увенчанный велосипедным рулем. И в то же мгновение машина времени исчезла! 2 – Взгляните на стенные часы, Эдуард. – Что вы сделали с машиной? – Не играет роли. Который теперь час? Я поднял взгляд на стену: – Без восемнадцати десять. – Прекрасно. Ровно без шестнадцати десять машина вернется на место. – Откуда? – Из прошлого. А точнее, из своего настоящего. В данный момент машина путешествует в будущее – в точку, отдаленную на две минуты от момента отправления. – Но почему машина исчезла? И где она сейчас? – Перемещается в четвертом измерении. – И Амелия сделала шаг вперед – туда, где только что стояла машина, и, помахав мне рукой, хладнокровно пересекла пустоту. Потом посмотрела на часы. – А теперь отойдите назад, Эдуард. Машина сейчас появится в точности на прежнем месте. – Тогда отойдите и вы, – сказал я.