— Что дальше? — я смотрю на отца Марса. — Дальше ждем, — он садится на диван напротив и откидывает голову на спинку. Нож кладет рядом. — Он не даст денег, — горечь печали чувствуется на языке. — Не ради меня. — Посмотрим… Как я устал, ты бы знала, — после паузы говорит он и трет лицо руками. — Вот что бы ему просто не дать мне денег? — Наверное, потому что вы плохой отец, — мое мнение не спрашивали, и вряд ли это тот ответ, который можно говорить в такой ситуации. Но я тоже смертельно устала. Чувство безразличия взяло верх над всем остальным. Даже боль от натирающего наручника почти не беспокоит. — Много ты знаешь? — отец Марса поднимает голову и смотрит на меня. Его брови почти срослись на переносице. Между ними залегла морщинка, как у Марса. — Что тебе рассказала эта больная, которая почти из дома не выходит? — видимо, намек на маму Марса. — Или это мой сынок, неблагодарный засранец? — Знаю, что вы проигрываете деньги в азартных играх, — свободной рукой тереблю край платья. — Что вы развалили семью, что из-за вас Марс рос в одиночестве, и из-за вас же он стал козлом, — жестко заканчиваю я. — Вот оно что. Ничерта ты не знаешь! — Владислав Сергеевич садится прямо и тычет в меня пальцем. — Азартные игры — это единственный способ заработать. Да, не самый надежный. Зато проверенный. — Но вы же сказали Марсу, что у вас долги, — я стараюсь говорить спокойно. — Если бы он давал мне денег столько, сколько нужно, а не эти жалкие крохи, то не было бы у меня долгов, — мужчина вскакивает на ноги. — А так приходится занимать у ростовщиков. Ты знаешь, кто это такие? — Владислав Сергеевич встает передо мной и чуть наклоняется. — Их методы по возврату денег гуманными не назовешь. И банки же кредиты не дают. Сын подсуетился через суд. Только вот козлом он стал сам, не по моей вине. Они вечно обвиняют меня. А я жить нормально хотел! — Думаете, вот это нормально? — я киваю головой на комнату и развожу руками. — Работать бы пошли? — Работать? — мужчина выпрямляется. — Там таких денег не заработаешь, как на ставках. И время нужно, чтобы для ставок все высчитать, коэффициенты всякие, — его глаза блестят. Он туманным взглядом невидяще смотрит куда-то в угол. Да, он действительно больной! — Хорошо, что ты попалась, — он возвращается на диван и садится. — Писать бывшей надоело. Да и Максим быстро пресекает все эти дела. На позапрошлых выходных явился ко мне, орал, угрожал, чтобы я его мать больше не трогал. А я ей только написал, чтобы на сына подействовала. Вот дура тупая! — почти выплевывает эти слова. — Так это из-за вас его тогда не было на работе? — почти шепотом выдаю. — Ну… — Владислав Сергеевич жует губу. — Иногда, бывает, он забирает меня из букмекерских контор. Теперь многое становится понятным. Марс в вечном напряжении из-за отца, который в том числе угрожает его маме, конечно же будет жестким и деспотичным, тираном, которому необходимо все контролировать. — Вы пробовали с ним поговорить? Наладить отношения? — я ловлю взгляд Владислава Сергеевича. — Он же как-никак не бросает вас. — Он высокомерный, заносчивый… мне не нужны его разговоры! Звук смс-ки прерывает наш разговор. Владислав Сергеевич смотрит на экран телефона, и улыбка расползается по его лицу. — А говоришь, не пришлет! — радостно говорит он. — Прекрасно! Раздается звонок. Владислав Сергеевич сбрасывает его и ставит телефон на беззвучный режим. Затем снова убирает в карман куртки. — Теперь вы меня отпустите? — я привстаю с кровати. — Сиди на месте! — повышает голос мужчина. — Это только начало. Так сказать, проверка была. Завтра проверим, насколько ты ему дорога. Сейчас будем спать. — В смысле? — повышаю голос и мотаю головой. — Вы же сказали, что отпустите. Вы обещали! — Да ты наивная, — Владислав Сергеевич трет подбородок. — Я буду петь, громко, всю ночь, — умнее мысли мне не приходит в голову. Наверное, я, и правда, глупая. — И рискуешь остаться без языка, — отец Марса выключает свет, и комната погружается в темноту. В окно проникает тусклый свет от луны. Но этого слишком мало, чтобы увидеть хоть что-то в темноте. Слышу, как мой похититель ложится на диван, ворочается и засыпает. Раздается его размеренное дыхание. Пробую еще раз выдернуть руку из наручника. Бесполезно! Ложусь с задранной рукой и пытаюсь принять удобное положение. Бесполезно! Спустя время сон так и не идет. Я хочу плакать, но и слез тоже нет. Мои мысли занимает Марс и его жизнь. С таким отцом нормальным не вырастишь. Я снова возвращаюсь к балу и раздумываю над тем, как бы я поступила сейчас, на холодную голову. Подошла и ударила Марса? Оттаскала Аню за волосы? Или также убежала бы? И как я вообще попала во всю эту ситуацию? На этой мысли проваливаюсь в сон, липкий и беспокойный. Утром просыпаюсь с затекшей рукой и желанием сходить в туалет. Это все не сон! Владислав Сергеевич уже встал. Его шаги слышны где-то за стеной. Растираю руку и сажусь на кровати. Все тело ломит, голова болит, мочевой пузырь разрывается. Так себе утро. — Ты уже поснулась, — бодрый голос раздается за спиной. — Вы тоже, — бурчу я. — Тебе что-нибудь нужно? — отец Марса встает передо мной. — В туалет бы сходить, — краснею я. Но терпеть больше не могу. Владислав Сергеевич кивает и достает из кармана штанов ключ от наручников. Туалет находится на улице за домом, деревянный и перекошенный. Еще одно насмехательство над моей жизнью. Раньше у нас на даче был такой же. Маленькой я всегда боялась ходить туда. Казалось, что я могу провалиться в дырку в полу, и никто меня не вытащит. Отец Марса остается ждать на улице. Когда выхожу на улицу, пытаюсь оценить, могу ли я сбежать. Но сильная рука подхватывает под локоть и тащит в дом. Мы возвращаемся в дом, Владислав Сергеевич усаживает меня на кровать и снова пристегивает. Ежусь от ощущений. За ночь, проведенную здесь, я себя стала чувствовать сальной, грязной, пыльной. Радует одно, в комнате потеплело. Включенный обогреватель находится в дальнем углу. Ну хоть так. — А сколько времени? — кричу я. — Почти десять, — отзывается мужчина. — Я уеду через час, — он снова заходит в комнату и протягивает мне кружку с чаем. Осматриваю ее. Железная зеленая кружка выглядит чистой. Дотрагиваюсь до нее и тут же отдергиваю руки. — Горячо же, — Владислав Сергеевич поворчавает кружку ручкой, за которую я и берусь. — Извини за вчерашнее, — он смотрит в пол. — Я выпил, и не планировал этого всего. Так получилось. Я только хотел поговорить. — Тогда отпустите, — с мольбой смотрю на него. — Нет, — рявкает он. — Нет, — повторяет уже спокойнее. — У меня есть возможность вылезти из дерьма. И все равно уже ничего не изменишь. Я делаю глоток обжигающего чая. Тепло разливается по груди и доходит до желудка, который в свою очередь громко урчит. Я не помню, когда ела в последний раз. — Я привезу еды, — отец Марса наконец поднимает на меня глаза. — Я же не изверг какой-то, — видимо, я выгляжу истощенной. Он уезжает. И его нет слишком долго. Ставлю кружку на пол. Мне нечем занять себя, поэтому я либо лежу, либо сижу, размышляя о том, как же я смогла попасть в эту ситуацию. Еще провожу время в бестолковых попытках вытащить руку из наручника, сломать прут, сдвинуть кровать. В какой-то момент серьезно задумываюсь о том, чтобы вывихнуть себе палец. Наступают сумерки. Света все меньше, переживаний все больше. Атмосфера в доме давит. Владислав Сергеевич приезжает только под вечер. Он заходит в дом, насвистывая какую-то песенку, и щелкает выключателем. Яркий свет заливает пространство. Я морщусь и тру глаза. — Я все решил! Ты представляешь, я никому ничего не должен, — Владислав Сергеевич улыбается знакомой улыбкой своего сына, его глаза блестят и светятся. — Нет долгов. — Что дальше? — этот вопрос стал моим излюбленным. — А дальше позвоню сыну. Денег не осталось. Нужно еще, — мужчина морщится и лезет в карман. Достает телефон и, видимо, включает его. Слышу вибрацию. Он набирает Марсу. Разговор проходит быстро. Новое требование — пять миллионов, и новые сроки — до завтрашнего утра. Видимо Марс просит подождать, или что-то в этом духе, потому что Владислав Сергеевич не отключает телефон после звонка. — Уточняет по срокам, — доверительно говорит он и направляется в другую комнату, бросая через плечо: — Должен перезвонить. Слышу очередную вибрацию телефона, Владислав Сергеевич не отвечает. Странно. Звук бутылок, бьющихся друг о друга, и шуршание пакета заглушают телефонный звонок. Через некоторое время отец Марса возвращается и протягивает мне бутерброд из черного хлеба с колбасой и сыром. — Ешь, — он пихает еду мне в руку. Я скептически смотрю на еду. Кусаю маленький кусочек и заставляю себя проглотить. Владислав Сергеевич садится на диван и делает глоток пива из бутылки. Снова раздается вибрация. Мужчина смотрит на телефон и сбрасывает. В доме уже достаточно тепло, поэтому снимаю пальто. Оно неудобно виснет на руке с наручником. Вибрация телефона в наступившей тишине, заполненной бульканьем напитка в бутылке и глотками, кажется, не прекращается. Отец Марса в очередной раз смотрит на экран, хмурится, качает головой и ставит бутылку на пол. Встает с дивана и откуда-то сзади достает знакомый мне нож. — Ответь! Видимо подруга, а то достала, — Владислав Сергеевич протягивает мне телефон, но не сразу отдает его. — Если ты ляпнешь хоть что-то, ты знаешь, что будет. — Широкое лезвие переливается на свету. Я не сильно верю, что он может мне что-то сделать. Но и рисковать не очень хочется. Поэтому киваю. Только после этого телефон привычно ложится в руку. На экране высвечивается “Королева”. Лихорадочно размышляю, как воспользоваться ситуацией. В голове пустота, ни одной идеи. — Алло, — наконец отвечаю я. — Мать твою, ты где? — орет в трубку Настя. — Ты, придурошная, знаешь, что тут с нами происходит? Дома тебя нет! Телефон выключен! — Настя, милая, со мной все хорошо, — стараюсь, чтобы мой голос не дрожал. — Я уехала за город к тете. Помнишь, я тебе о ней говорила? — а в голове крутится “Вспомни, что никогда такого не слышала. Пойми, пожалуйста”. — Видишь, все порядке. Владислав Сергеевич нависает надо мной и стучит пальцем по запястью, намекая, что пора закругляться. — Прошу, не волнуйся. Я скоро вернусь. Мне пора, — я хочу сбросить вызов. — Лина, что случилось? — вопрос останавливает меня. Идея, возможно, самая глупая в моей жизни, как лампочка загорается в голове. — Подожди и не кипешуй. Скоро все прояснится, — говорю я и делаю вид, что сбросила вызов. “Настя, только пойми. Только пойми и помолчи!” — мысленно молю я. Нажимаю на кнопку сбоку. Экран гаснет. Лишь бы не сбросить вызов. Дышать сложно, сердце громко стучит в ушах. Нужно собраться. Отец Марса забирает телефон, и садится снова на диван. На мое счастье, в карман он его не убирает. — Сейчас позвоним заодно Максиму, — он снова берет бутылку в руку. — Так мы в Старой Купавне? — мне кажется, что пищу. Прокашливаюсь. — Да, — кивает мужчина. — Большая деревня, — чуть повышаю голос. Насте должно быть слышно. — Поговорить захотелось? — мужчина смотрит на меня, приподняв бровь и не донеся бутылку до рта.