– Э-э… Ну, еще Забавные Пудинги и Натортные Украшения. Они все собраны в главе шестой, там можно читать подряд. Я их даже проиллюстрировала. Матушка обратилась к шестой главе. Пару раз ей пришлось перевернуть книгу вверх ногами. – Ты про что сейчас читаешь? – поинтересовалась нянюшка Ягг. Как-никак, она ведь была автором, а нет на свете такого автора, который бы не жаждал поскорее узнать реакцию читателей. – Про Клубничную Выкрутку. – А-а! Очень смешная штука. Однако матушке, судя по всему, было не смешно. Она аккуратно закрыла книгу. – Гита, – сказала она, – ответь мне на очень важный вопрос. Есть ли в этой книге хоть одна страница, хотя бы один рецепт, который так или иначе не был бы связан с… известным процессом? Нянюшка Ягг, красная, как яблоко, надолго задумалась. – Овсянка, – наконец произнесла она. – Неужели? – Да. Э-э… Хотя, пожалуй, нет, туда ведь надо добавлять мою специальную медовую смесь, а поэтому… Матушка перекинула пару страниц. – А что ты скажешь на это? Невинные Пампушки? – Ну-у-у, готовить ты их начинаешь как самые невинные пампушки, – нянюшка снова начала переминаться с ноги на ногу, – но потом они превращаются в Искусительные Булочки. Матушка опять принялась рассматривать обложку. «Радость Домовводства»… – И ты все это собрала и послала в Анк-Морпорк? – Как-то само собой получилось, честно. Нельзя сказать, что матушка Ветровоск была ветераном на полях любовных сражений. Скорее она выступала в роли стороннего зрителя, внимательно наблюдавшего за происходящим со стороны, и поэтому была в курсе всех правил. Ничего удивительного, что книжонка идет нарасхват, как пирожки с пылу с жару. Какой рецепт ни открой, везде говорится, как этого пылу-жару поддать. Странно, что страницы не жгутся. И автором значится некая «Ланкрская Ведьма». А дольнему миру – и нечего тут скромничать – прекрасно известно, кто есть Ланкрская Ведьма. Стало быть, книгу написала матушка Ветровоск. – Гита Ягг, – зловеще произнесла она. – Да, Эсме? – Гита Ягг, посмотри мне в глаза. – Прости меня, Эсме. – Здесь написано «Ланкрская Ведьма». – Я не подумала, Эсме. – Ты немедленно отправишься в город, встретишься с господином Козлингером и прекратишь это безобразие, ясно? Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня и думали о Банановом Изумлении. Более того, я не верю в Банановое Изумление. А еще мне бы очень не хотелось, чтобы, когда я иду по улице, вслед мне неслись всякие скользкие шуточки о бананах. – Да, Эсме. – Поэтому для верности я отправлюсь с тобой. – Хорошо, Эсме. – И мы поговорим с этим человеком о твоих деньгах. – Ладно, Эсме. – Заодно заглянем к молодой Агнессе, посмотрим, все ли у нее в порядке. – Конечно, Эсме. – Но действовать нужно дипломатично. Нам ни к чему, чтобы люди думали, будто мы суем нос в чужие дела. – Разумеется, Эсме. – Я никогда не совала свой нос в чужие дела, в этом меня никто не упрекнет. – Нет, Эсме. – Ты хотела сказать: «Нет, Эсме, в этом тебя никто не упрекнет»? Я правильно поняла твою реплику? – О да, Эсме. – Ты уверена? – Абсолютно уверена, Эсме. – Отлично. Матушка выглянула в окно, окинула взглядом умирающие листья, серое небо и с удивлением почувствовала, что ее тоска куда-то подевалась. Всего лишь накануне будущее казалось мрачной бездной одиночества. А сегодня оно сулит множество изумления (пусть даже и бананового), ужасы, всякие опасности… Разумеется, не матушке Ветровоск, кому-то другому. Нянюшка Ягг, снова скрывшись в буфетной, тихонько улыбнулась сама себе. Агнесса кое-что знала о театре. В Ланкр периодически заезжала одна бродячая труппа. Сцена у них была раза в два больше положенной на землю двери, а «кулисы» состояли из куска мешковины, за которым один актер обычно пытался переодеть штаны и парик одновременно, в то время как второй актер, скажем, в обличье короля, торопливо дымил самокруткой. Здание Оперы было почти таким же большим, как дворец патриция, но гораздо более роскошным. Оно занимало площадь в добрых три акра. При нем была конюшня для двадцати лошадей, а в подвале жили два слона; Агнесса любила проводить там время, потому что по сравнению с ней слоны были просто огромными, и это придавало ей уверенности. За сценой располагались комнаты с высокими потолками, где хранили декорации для множества спектаклей. А еще где-то в здании размещалась балетная школа. Как раз в эту самую минуту на сцене несколько девочек в уродливых шерстяных гамашах выполняли ежедневные упражнения. Внутреннее устройство здания Оперы – по крайней мере, устройство задника сцены – наводило Агнессу на мысли о будильнике, который ее брат однажды разобрал в надежде найти заветный тик-так. Это было уже почти и не здание вовсе, а некая машина. Декорации, занавеси, веревки свисали из мрака, напоминая ужасных существ, что поселились в заброшенном подвале. Сцена была лишь крошечной частью этой машины, пятачком света в огромном, запутанном, мрачном лабиринте, полном сложных и важных механизмов… Откуда-то сверху, из темноты, покачиваясь на воздушных волнах, приплыл клок пыли и упал ей на плечо. Агнесса смахнула его. – По-моему, я слышала чей-то голос, – произнесла она. – Это, наверное, Призрак!! – воскликнула Кристина. – У нас ведь есть свой Призрак, ты знаешь?! О, ты заметила, я сказала «у нас»!! Ну разве это не чудесно?! – Человек в белой маске, – кивнула Агнесса. – О?! Так ты, значит, слышала о нем?! – Что? О ком? – О Призраке?! Вот дрянь, подумала Агнесса. Она опять попалась. Думала, что ее прошлое осталось позади… и попалась. Надо быть осторожнее. Она знала некоторые вещи, а откуда – сама не знала, просто знала, и все. Такое зачастую выводит людей из равновесия. И это определенно выводило из равновесия ее. – О, я просто… наверное, кто-то сказал мне… – пробормотала она. – Говорят, он невидимка и разгуливает по Опере!! То его замечают на галерке, а потом – вжик, и он уже за кулисами!! И никто не знает, как это у него получается!! – В самом деле? – А еще говорят, он смотрит каждое представление!! Поэтому в восьмую ложу никогда не продают билеты!! – В восьмую ложу? – переспросила Агнесса. – А что такое ложа? – Ну, ложи!! Ты что, не знаешь?! Это где сидят самые важные зрители!! Пойдем, я покажу! Приблизившись к краю сцены, Кристина грациозно помахала пустому зрительному залу. – Ложи!! – воскликнула она. – Вот там!! А вон там, высоко, раёк!! В огромном зале ее голосу вторило звучное эхо. – А почему самые важные зрители не сидят в райке? Судя по названию, там должно быть лучше всего. – О нет!! Самые важные люди всегда сидят в ложах!! Или в партере!!