Только теперь Рика заметила, что вся вспотела. И даже когда она вышла на улицу, лучше не стало. Ей было жарко, несмотря на то что с неба падал, окрашивая асфальт в черный цвет, мелкий дождь со снегом. * * * Тикудзэн-ни, куриные окорочка с тушеными овощами, она подала в красивых тарелках в японском стиле, обнаружив их в шкафу. И что же, его смели в мгновение ока. Вроде бы и вымеряла количество ингредиентов по книге рецептов, чтобы хватило на всех, но в итоге даже наесться не удалось. Книгу Рика купила такую же, как видела в доме Рэйко. Заказала через интернет. В последнее время Рика старалась прийти с работы пораньше, чтобы приготовить на ужин что-нибудь легкое и питательное. И ей казалось непостижимым, что руки охотнее тянутся не к ее блюдам, а к фастфуду, что обычно приносил Синои. Вчера он угостил всех сэндвичами с отбивной — купил на станции по пути сюда. Стоило ему открыть коробку, как сэндвичи мгновенно разобрали. Только Рэйко витала в облаках и почти не ела. — Приятная тут сложилась атмосфера. Рика не сразу осознала, что слышит голос подруги. Та стояла рядом и вытирала чистые тарелки бумажными полотенцами. По ее неловким движениям Рика поняла: Рэйко отчаянно старается собрать себя по кусочкам. Нельзя сбить ее. Она глубоко вздохнула, сделала воду погорячее и беззаботно, как ни в чем не бывало, ответила: — Думаю, это потому, что квартира на семью — большая и комнат много. Каждый может найти себе местечко. Еще и график у всех совершенно хаотичный. Все заняты своим делом, и никто никому не мешает. — Дело не в этом. Все это благодаря тебе. Рэйко окинула взглядом гостиную — комната целиком просматривалась из-за кухонной стойки. Юи увлеченно играла с Китамурой в приставку, Синои перебирал старые газеты за столом, делая какие-то вырезки. Мелани дремала у его ног. — Когда ты рядом, все чувствуют себя свободнее. Пол, социальное положение, должности перестают сковывать, напряжение спадает. В тебе всегда это было, а в последнее время стало заметно особенно сильно. — Думаешь? Ну, мне тут сложно судить. Может, это из-за того, что я вес набрала?.. Растолстела и стала выглядеть умиротворяющей?.. Наш шеф-редактор сказал, что выбил пару мест в «Салоне Миюко». Боюсь, если я туда пойду, меня совсем разнесет. Хотя чего мне туда идти? Интерес к делу я уже потеряла… Рика старалась говорить легко и беззаботно, но на лице Рэйко не отразилось и тени улыбки. — Ты ведь совсем не переживаешь, когда твои знакомые начинают общаться и дружить между собой, создают новые отношения, и, возможно, даже обсуждают тебя, да? Это большая редкость. Большинство отчаянно страшатся этого. — Правда? А, кстати… Я рассталась с Макото. — Вот как, — коротко отреагировала Рэйко. Рика сжала губку в руках, выдавливая пену. — Думаю, больше никого на моем горизонте уже не появится, так и останусь одиночкой. Ну, что тут поделаешь. Я ведь сама все решила. Раньше думала, что никакой брак мне и не нужен, но, похоже, на самом деле я куда консервативнее, чем казалась себе. — А почему ты считаешь, что для любви нужно ждать, пока кто-нибудь появится? Ждать, пока тебя выберут, пока сделают шаг навстречу? Разве это правильно? Посуда была перемыта, и Рика закрыла кран. — Не проговаривать свои желания, не показывать настоящие чувства и лишь намеками пытаться устроить все так, чтобы мужчина действовал, как тебе нужно… — тихо продолжила Рэйко. — Вот такие отношения были у Манако с ее кавалерами. Я поняла это, пожив с Екодой. Если внезапно появиться перед мужчиной, который не привык общаться с женщинами, и вдруг начать хозяйничать в его доме, он испугается и замкнется. Наверное, и с Рё у нас все так же вышло. Вроде бы я старалась дать ему максимальную свободу, а на деле просто неслась навстречу своим желаниям, даже не потрудившись как следует донести их до Рё. Ждала, пока он сам обо всем догадается. Словно я принцесса, чьей руки еще добиться нужно… Мне теперь ужасно стыдно, что Кадзии вовлекла меня в это. А уж высокомерие Екоды, который мне даже не нравился, и вовсе растоптало мою гордость. Какая же я дура… Не стоит ждать, пока тебя кто-то оценит. Уверена, настанет время, когда ты сама кого-нибудь полюбишь. Не пропусти этот момент и расскажи о своих чувствах сама. — Ты думаешь, в итоге что-то выйдет? Я ведь не подарок… — Голос дрогнул. Заметив это, Рика вспыхнула, а Рэйко серьезно ответила: — А что ты понимаешь под «что-то выйдет»? Как ты это представляешь? Отношения непредсказуемы. Бывает как у меня — уже после свадьбы не все ладится, а бывает как у Манако, когда условные бёф бургиньоны в итоге оборачиваются несчастьем для всех. Тебе нужно больше верить в себя. Ты прекрасный человек, и любой, кому ты признаешься в любви, будет искренне рад услышать эти слова — даже если чувства окажутся не взаимными. А ты точно не полюбишь того, кто способен на жестокость и манипуляции. Тут уж я уверена. В сердце вдруг вспыхнуло желание снять большую квартиру, как эта. И не просто студию побольше, а именно с несколькими комнатами, чтобы можно было приглашать друзей. — Спасибо, Рэйко. Огромное спасибо. И еще, если тебе лучше, может, напишешь или позвонишь Рёске? Он ужасно переживает. Рэйко задумалась ненадолго, затем тщательно вытерла руки полотенцем и вместе с Мелани удалилась в свою комнату — бывшую комнату дочери Синои. Раньше Рика считала, что только она и может защитить Рэйко в неприятных ситуациях. Она очень хотела помочь Синои справиться с одиночеством, она чувствовала себя виноватой перед матерью, которая страдала от нападок деда… Но не слишком ли высокомерно полагать, будто ей по плечу справиться с чужими бедами? А вот создать надежное укрытие для близких на случай, если им захочется сбежать, ей действительно по силам. Когда ты рядом, все чувствуют себя свободнее, сказала ее подруга. Китамура и Юи засобирались домой и, попрощавшись, побежали на станцию. Когда Рика вышла из душа, она обнаружила в гостиной Рэйко и Синои, сидящих друг напротив друга. На мгновение ей показалось, что их лица слишком близко, и она вздрогнула. Синои улыбнулся, поймав на себе ее взгляд. В последнее время он выглядел гораздо лучше. Щеки у него слегка налились, кожа порозовела — видимо, потому, что они много и с аппетитом ели. Рэйко сосредоточенно втягивала лапшу из глубокой пиалы. — Быстрая лапша «Саппоро» со сливочным маслом. Мое коронное блюдо. Рэйко сама попросила, — с гордостью пояснил Синои. Ничего себе… Рэйко всегда была такой придирчивой к качеству блюд. Рика почувствовала себя оскорбленной — старалась готовить, и на тебе! — Бывают периоды, когда хочется именно такой вот незатейливой еды. Чтобы наслаждаться домашней стряпней, нужны силы. Понятие «личное пространство» и к еде применимо, — добавил Синои. Должно быть, он часто ужинал лапшой быстрого приготовления. Осуждение в глазах Рики, видимо, стало слишком явным, и Синои внес ясность: — Рэйко ведь не ребенок и сама способна решить, чего и сколько ей хочется съесть. Не нужно слишком уж ее баловать. Она та еще взбалмошная принцесса… Нет, не принцесса — королева. Рэйко оторвалась от лапши и бросила на него строгий взгляд. Рику даже не удивило, как быстро эти двое поладили. На ее памяти никогда прежде мужчины не общались с Рэйко так легко и непринужденно. Исключая Рёске, конечно. До ноздрей донесся пряный аромат специй. Завитушки лапши в пиале выглядели упругими — похоже, заварились идеально. Это сложно объяснить, но Рике казалось, что с Рэйко Синои говорит как-то особенно душевно. Уж не была ли его бывшая жена похожа на Рэйко характером? Пожалуй, его дом чем-то похож на дом Рэйко. Этот сладкий запах от духовки и чуть поскрипывающие деревянные полы… Вполне возможно, Рика напоминает Синои дочь, а Рэйко — жену. Поэтому им троим так легко друг с другом. Рэйко отодвинула опустевшую пиалу. — Я хочу пойти на кулинарные курсы, которые посещала Манако. Ты говорила, что тебе дали два места. Если ты не хочешь — я могу и одна пойти. Не ради тебя, а потому что мне самой интересно, что там может обнаружиться. Неожиданно Рэйко поднялась с места и распахнула окно. Одна мысль о холодном ночном воздухе пробрала Рику до мурашек, и она пробормотала: — А мне вы сделаете такую же лапшу? Синои улыбнулся и отправился к плите. Ветер с улицы оказался неожиданно теплым. Пахнуло ароматом приближающейся весны, и это ощущение будоражило. Мир вокруг беспрестанно меняется, даже если ты стоишь на месте. Старые отношения исчерпывают себя, но взамен — а может, и не взамен, может, параллельно с ними — создаются новые и постепенно набирают силу, как молодые побеги. Если подумать, весна — прекрасное время, чтобы начать учиться чему-то новому. До повторных слушаний по делу Манако оставалось два месяца. 13 Я родилась в Токио, но росла в Ясуде, а в школе училась в Агано, это префектура Ниигата. Те места, где я жила, называют колыбелью молочного хозяйства Ниигаты. От Ясуды до центрального вокзала в Ниигате — около сорока минут на машине. А уж там, в Ниигате, есть все, чего можно пожелать, — и магазины, и кафе, и кино. Так что у меня никогда не было ощущения, что я нахожусь в глухой провинции. Но зимой, конечно, было грустно. Выпадал снег, и в Ниигату уже не выберешься, мы оказывались заперты в своей глуши. Вокруг стояла такая тишина, словно весь мир вымер. Но на ферме по соседству с нашим домом жизнь продолжалась. Холод сковывал все вокруг, а в коровнике царило уютное тепло. Зимой коровы дают густое, словно сливки, молоко, сладковатое на вкус. Может быть, из-за этих воспоминаний я так безудержно люблю молочные продукты. За коровами я могла наблюдать часами, не обращая внимания на запах навоза, а летом — на мух. И меня, конечно, поражало отсутствие быков. Мысль о том, что для беременности телкам нужна лишь сперма, которую привозят издалека, что они никогда в глаза не видели быка, казалась устрашающей. Когда я приехала в Токио, поступив в университет, меня неприятно удивило, какие невкусные там молочные продукты и рис. А еще больше поразило, что столичные девушки ни того, ни другого стараются не есть. Если и едят, то самую малость. Все эти барышни, старающиеся жить «правильно», со временем начали меня раздражать. Вот что однажды произошло в университетской столовой. Я обедала, как всегда, одна и случайно подслушала беседу четырех студенток за соседним столом. Все они были приезжие, кто-то снимал квартиру, кто жил в общежитии. Я так поняла, что парня не было ни у кого из этой четверки. Одна жаловалась, что чувствует себя неуютно в родном городе, когда приезжает на каникулы, другая, напротив, никак не могла освоиться в Токио. Кто-то из них мечтал накопить денег, кто-то — похудеть. И все эти глупости они вываливали друг на друга. Вначале все четверо выглядели невеселыми, но постепенно на лицах появились улыбки, и вот они уже начали со смехом строить планы на совместную поездку. Покидая столовую, девчонки выглядели довольными и беззаботными. Эта переменчивость уязвила меня. «Они ведь никак не решили свои проблемы, с чего такой довольный вид?» — с раздражением подумала я. Ну нет, уж лучше я буду одна. Мне не нужно изливать душу кому-то. Я сама со всем справлюсь, ни за кого не цепляясь. Вскоре после этого я бросила университет и начала встречаться с состоятельными приятными мужчинами, чем и зарабатывала на жизнь. Признаюсь как есть. Да, я люблю мужчин, но я вовсе не вульгарная, похотливая женщина, которая только и думает, что о противоположном поле. Просто женщин я терпеть не могу. И это вовсе не обида за то, что они меня не принимают. Очень многие мужчины, с которыми я водила знакомство, были несамостоятельными и избалованными, но с этими их недостатками мне куда проще смириться, чем с притворством, непостоянством взглядов и злобным нравом женщин. В Агано есть скульптура под названием «Три грации», изображающая трех танцующих девушек. Такая же стоит и на вокзале в Ниигате. Я с детства ненавидела эту скульптуру. До такой степени, что пару раз клеила на нее жвачку или специально пачкала мороженым. Быть такого не может, чтобы женщины, еще и красивые, дружно делали что-то все вместе. Если их трое, то одна точно окажется не у дел, а пара других сдружится против нее. Еще больше злило, что все три грации были худыми. Из-за того, что мать с детских лет с болезненным упорством пыталась посадить меня на диету, я ненавижу любые упоминания о «снижении калорийности» и «упражнениях для похудения». Я знаю, что о моей фигуре много злословили. Все эти люди просто не понимают, что на самом деле привлекает мужчин в женщинах. Наверняка они влачат крайне унылое существование. Мне их искренне жаль. Не нужно соревноваться с мужчинами. Это ведь очень просто. И почему женщины никак не могут этого понять? Неужели все человеческое им чуждо? Хочу заявить во весь голос: женщина должна стать богиней. Я надеюсь, как можно больше людей прислушается к моим словам — ради этого я даже смирюсь с несправедливым наказанием за проступки, которых не совершала. И я не имею в виду, что женщины должны отказаться от собственных желаний. Напротив. Истинная широта души, любвеобильность и умение принимать людей рождаются лишь тогда, когда в жизни женщины нет лишений, стресса и тревог. Какие тревоги могут быть у богини? Поэтому я ем что хочу и сколько хочу. Ни в чем не ограничиваю себя и стремлюсь исполнить все свои желания. Если подумать, моя ненависть к женщинам — результат отношений с матерью в детстве…