После обеда Маша завела свою старенькую иномарочку, и потихоньку потащилась. Сначала она заехала в магазины. Давно уже хотела прикупить себе чего-нибудь свеженького, да не было денег. С деньгами сейчас был напряг. Театр сдулся, оттуда денег можно было не ждать совсем, мужику, который хорошо платил за мытье окон, Маша звонила, но он сказал, что больше ничего мыть не надо, и что он нашел клининговую компанию. Вообще, все надежды обломал. Хорошо еще, что Федька так удачно подвернулся. Поэтому сейчас можно было себя побаловать. Был на примете у Марии один отдел магазина. Ох, чего там только не было. И все совсем недорогое. Вот туда она сейчас и стремилась. Перво – наперво она купила себе ночную рубашку, а еще пижамку. Пижамка была, ужас, до чего кокетливая, а ночная рубашка и вовсе – с огромным эротическим вырезом во всю спину. Во всю спину – это хорошо, а то все титьки у Маши могли вывалиться ночью, а утром мог случиться Федор! Как в первый день его проживания. Когда он ее с кашей рисовой доставал. Хорошо, если б тогда Маша была в этой ночнушке или в новой пижамке. Но… тогда она была в старой сорочке. Возможно, поэтому никакого романтического утра и не случилось. Ой, да и не больно надо! Потом Маша купила себе платьице домашнее, очень приличное. В кролика. По серому полю скачут такие задорные, розовые кролики. Очень приятный рисунок. И фасон хороший – не слишком длинное. Не удержалась и купила Федору парочку футболок. Потом вспомнила его треники, и купила модные хлопчатобумажные, клетчатые шорты. С покупками чуть не забыла про свою основную задачу – съездить к мужу Карасевой. – Сейчас вот сюда повернеееем… – сама с собой разговаривала Маша, направляясь в небольшой двор новостройки. На входе сидела вахтерша или, как они сейчас называются. Маша вообще не знала, как с такими людьми контактировать. Поэтому она мило растянула губы в улыбке и пошла на работницу с распростертыми объятиями: – Здра-а-а-авствуйте! – Женщина! Что вам надо? Чего вы на людей кидаетесь? – на всякий случай, посторонилась вахтерша. – А мне надо на третий этаж. – Так и топайте! Чего ко мне пристали? К кому вам там? – К Никитину. – Понятно, – сразу переменилась в лице женщина. – Идите к своему Никитину… И, когда Маша проходила по коридору, услышала за своей спиной: – Старая ведь уже, а туда же – «к Никиииитину» ей. Маша ничего не поняла, да и некогда ей было – она поднималась на третий этаж. Двери открыл очень красивый мужчина в домашнем халате. Он открыл и тупо смотрел на то, как Маша переминается с ноги на ногу. А на Марию и в самом деле, напал приступ робости. Никак не могла начать разговор. Правда, потом она на себя разозлилась и смело шагнула в комнату: – Пустите! – рявкнула она мужчине. – А то держите женщину на пороге… Вы Никитин Алексей Игоревич? Мужчина растерянно посторонился и кивнул: – А, а вы собственно… – Меня зовут… Елена. Я по важному делу. Никитин склонил голову, но приглашать не торопился. – А ваша жена дома? Я про Ирину Карасеву спрашиваю. – Про какую Карасеву? Ирина тоже Никитина. Мы с ней законные муж и жена. – Ясно. А где ваша законная жена? – пытливо смотрела на супруга Ирки Маша. Супруг был, скажем, так себе. Нет, по внешнему виду он мог четко собрать все десятки. Но вот… Вот не было в нем какого-то мужского стержня. Помнится, Федька Сазонов сначала в школе был таким… дрищем. Ну, худенький, маленький, плюнуть жалко – перебьешь. Но его все равно девчонки любили. Потому что… ну, вот чувствовался в нем какой-то стержень мужской. А потом уже в последних классах он еще и рост набрал, почти под два метра, так что… А вот этот красавец не впечатлял. – Я одноклассница Ирины, и мне хотелось бы с ней встретиться, – начала объяснять Маша. – Дело в том, что она мне немного денег задолжала, так что… – Если немного, давайте я отдам. – Да я бы с ней лично хотела переговорить. Сами понимаете, мы давно не виделись, видео посмотреть с вечера, фотографии. – Ничем не могу помочь, нет ее, – сухо отрезал Алексей Игоревич и хотел показать, что гостье пора, но Маша сделала вид, что не поняла. – А вы ее сами привозили на вечер встречи? – Зачем это? – удивленно вытаращил глаза супруг Ирки. – Она вызвала такси и уехала… Женщина, у меня вода в ванну набирается. Вы бы поторопились. – Да я – то бы поторопилась, да только вы никак не хотите мне помогать. Где ваша жена? Вы какой-то слишком подозрительный, – пошла в открытое наступление Маша. – да что вы ко мне пристали? Какой я вам подозрительный?! Мужчина дал маху. В его голосе Маша услышала какие-то нотки беспомощности, а значит, мужчина чего-то боялся. А значит, его надо было дожимать. – Вы очень подозрительный, – уставилась она на него взглядом голодной поварихи, – У вас не было жены всю ночь, и сейчас вы не знаете, где она. И вы нормально себя чувствуете? Вам не беспокойно? – Да она уже… мы с ней… мы поссорились с ней. Давно уже. Месяц назад. Поэтому она и не живет со мной. Ушла она. – А с чего бы вам ссориться? – ну… для этого всегда найдутся причины, знаете ли… Короче, я в ванну! – Я с вами! Мне… – Да вы с ума сошли!! – всерьез испугался мужчина. – Я сейчас… Полиция!!! Этот трус сегодня точно больше ни одного слова не скажет, Марья это сразу поняла. Но был столько всего непонятного, а вопросов становилось с каждой минутой больше, чем ответов. Но пришлось уходить. Мари я повернулась и, не попрощавшись, вышла. – Чего-то вы быстро с Никитиным – то управились, – ехидно заметила тетка на вахте. – Видать, потому что ты старая. С молоденькими-то он долго прохлаждается. – Говорите, долго? – мигом зацепилась Маша. – И часто к нему молоденькие ходят? – А ты чего взвилась? Тебе какая разница? Даже жена его не слишком беспокоилась, а ты-то чего? – Как это не слишком? Ирка не ревновала мужа к его любовницам?… Та-а-а-к, давайте-ка, женщина, поговорим. Разрешите представиться – я… короче, «Криминальное чтиво». Журнал. Я – редактор. Тут вот… куда-то запропастилась Ирина… Никитина. А домашние ее вообще не беспокоятся. А, может быть, с женщиной случилось чего? На вахтершу совершенно не произвело впечатления высокая Машина должность, которую она сама себе придумала. – А я тут причем? С ими и разбирайся. Чего ко мне прицепилась? А Ирка эта и в самделе, пропадала по неделям, так что… Чего с ей сделается? Погуляет, да вернется. Они с мужем ейным два сапога. Один другого стоит. – То есть… вы хотите сказать, что у Ирины был кто-то? – Про «был» ничего сказать не могу. А вот то, что ее дома не было – это знаю. Да чего вы меня мучаете, вы у подруги ее спросите. Галкой зовут. Вон, в магазине напротив кофейный отдел держит. А то ходют тут, ходют… Маша побежала в отдел магазина. Но и здесь ее ждала неудача – хозяйка, оказывается, работает только с утра, а после четырех ее никогда не бывает. И адрес, конечно же, никто не даст. И лучше всего, если уж она так нужна, то завтра сюда и нарисоваться. Маша решила, что на сегодня хватит трудовой криминальной деятельности. Итак стало ясно – с мужем Ирка была в ссоре, к отцу не заезжала, а вот откуда она приехала прямо на вечер, это оставалось загадкой. И еще – кто же так напугал женщину, что она прибежала прятаться к Ирке? И ведь не зря боялась – ее и убили. С другой стороны – а куда дели тело? И кому понадобилось мертвое тело таскать? Да, а еще – про кого Ирка собиралась говорить? Ведь она не просто ответила, что ее избили, она сказала, что хочет поговорить. А может… А может Ирка вовсе и не была убита? Да не-е-е-ет, была. Маша же сама ее трогала – тело было холодное. Неживое было тело. И Гришка весь пол носом вынюхал, и Дарик в гараже взвыл. Нет, нужна была Маше Иркина подруга. Но сегодня уже совсем голова не работала. Да и долго нельзя было задерживаться. Федька – он тоже не дурак, мигом заподозрит, что Маша начала свое расследование, а этого он ой, как не любит. Его всегда прямо выворачивает, когда она в таких делах ковыряется. Ну, в сущности, его где-то можно понять – без него не закончилось еще ни одно дело. А он совсем не любил, как он выражался, «за кем-то делишки подтирать». Еще издали, подъезжая к дому, Марья заметила, как у нее в доме горит свет. Вот, черт, а это здорово, когда в доме кто-то есть. Когда Федька от нее съедет, надо будет Гришку научить лапой свет врубать. Пусть сидит при свете, ждет хозяйку. Где-то в животе разливалось приятное тепло, а губы сами собой сложились в недоразвитую улыбку. – Привет, Феденька, – вошла Маша в дом. Понятное дело, улыбка сползла сразу. За столом сидел Федор, а рядом восседала Тонька – зараза такая. Вот привязалась-то, не отдерешь! – А ты чего приперлась? – рыкнула на подругу Маша. – Гришик, погоди, сейчас… укуси за жопу эту Тоньку, достала уже. Чего приперлась, спрашиваю? – А я не к тебе, – состроила обезьянью гримасу женщина. – Я к Федору. Дело у меня к нему! – Чего ж это «ко мне»? К Марье это, – пробурчал Федор. – Что случилось? – зыркнула недобро хозяюшка. – Да вот, – кивнул Федор на Тоню и пояснил. – Боится твоя соподружница дома ночевать одна. Сюда просится. – Как это «боится»? – фыркнула Маша. – Всю жизнь, значит, не боялась, а теперь, когда ко мне мужчина переехал, она… Тонька! А ну пошла отсюда, репейшиха! – Раньше не боялась, я вот сейчас… – старательно всхлипнула Тонька и удалилась куда-то в комнату. Затем вернулась оттуда уже с огромными болотными сапогами. – Смотри! Вот эти сапоги я утром увидела у себя на пороге. Главное, выхожу, а на пороге сапоги, в сапогах эти огромные человеческие кости, и сбоку записка «с тобой будет то же самое!». Нет, ты прикинь! Человеческие кости! – А где они? – не сразу заметила Маша самое главное. – Так вот они… – рылась в сапогах Тонька. – Погоди… ну вот они, провалились в сапоги. – Класс, – восхитилась Маша, потом внимательно посмотрела на сапоги и шумно уселась за стол. – Тонька, слышь чего, а ты почему приходишь всегда с пустыми руками? – Как это с пустыми? Вот ведь – сапоги принесла, – кивнула на сапоги Тонька и снова полезла за костями. Чтобы прямо в морду этой подруженьке ткнуть! Вот ни фига не верит! – Сапоги притащила, а холодец где? – продолжала настаивать Маша. – За стол села, а ничего не поставила. – Так… дома холодец, – пожала плечами Тонька. – Сказала бы, я б притащила.