Оторвав голову от подушки, она прислушалась, затаив дыхание. «Щелк-щелк-щелк-щелк-щелк». Телеграф. Сиони осторожно села, стараясь не разбудить Фенхеля, который забрался на постель и свернулся в ее ногах калачиком. Спустив босые ноги на пол, она задумалась. Кто может прислать телеграмму в столь поздний час? Небо ясное, так почему бы просто не отправить к адресату бумажную птицу? Неужели Прит не приемлет нормального распорядка дня, как и Эмери? Или сообщает, что передумал брать ученицу на аттестацию? Если так, то Сиони тоже не против. Она выглянула в коридор. Щель под дверью спальни Эмери была темной. Наверное, он спал. Сиони на цыпочках подкралась к библиотеке и приоткрыла дверь. На письменном столе мерно пощелкивал телеграф. Едва Сиони шагнула к аппарату, как звук прекратился, и она осталась в зловещей безмолвной тьме. Сиони нащупала на стене электрический выключатель и повернула его. Лампы на потолке вспыхнули и тотчас погасли. Сиони немного удивилась и вновь пощелкала выключателем. Никакого результата. Может, электричество вырубили? Коттедж находился в уединенном пригороде, где частенько случались подобные неполадки. Сиони прошлепала через всю комнату, инстинктивно не наступая на скрипучие половицы. Нашарила на столе лампу и безуспешно попыталась ее включить. Тогда она зажгла свечу и наконец-то прочла скрученную телеграмму. Сперва ей показалось, что перед нею зашифрованное сообщение. Сиони еще раз пробежала текст взглядом, но он не уложился в ее голове. Тогда она прочла медленно, каждое слово в отдельности. «пренди бежал перевозке портсмут казнь тчк думаю вам следует знать тчк альфред тчк» Пальцы, которыми Сиони держала узкую ленточку бумаги, вдруг онемели. Она не испытывала приятного легкого жжения, которым уже два года сопровождалось каждое ее прикосновение к бумаге. Нет, узкая лента казалась вялой, тяжелой. Мертвой. Альфред. Она не видела мага Хьюза с тех пор, как закончилось расследование по делу Грата. Сиони ничего не связывало с Уголовным департаментом, по крайней мере, она так считала. Взгляд Сиони застыл на первом слове телеграммы. «Пренди». Сарадж Пренди. Пес Грата. Потрошитель, который дважды пытался убить ее исключительно ради каких-то своих соображений. Человек, угрожавший смертью ее родным и ее любимому. Теперь он на свободе. Глава 4 Электрические лампочки ярко вспыхнули, и в глазах Сиони заплясали пятна, закрывшие имя Пренди на бумаге. Язычок пламени свечи взметнулся вверх. Дверь со скрипом отворилась. – Сиони? – вопросительно произнес Эмери и зевнул. – Что с тобой?.. Телеграмма? Сиони ничего не ответила. Ее мысли метались вокруг родительского дома, переместились к реке, которая поглотила автоповозку и ее водителя (и едва не заполучила Эмери и Сиони), а оттуда устремились на восток, в Дартфорд, где только-только отстроили разрушенный корпус бумажной фабрики. Рука Эмери легла на ее плечо. Протянув ему телеграмму, Сиони развернулась и направилась к двери. Она не заметила, как преодолела расстояние от библиотеки до своей спальни. Когда она зажгла лампу, Фенхель недовольно вскинулся. Сиони подошла к письменному столу, схватила карандаш и листок белой бумаги. Она отчаянно черкала карандашом: буквы прыгали вверх и вниз. Когда она начала писать вторую фразу, до нее донесся негромкий голос Эмери: – Что ты делаешь? – Предупреждаю родных. – Сиони, он не знает, где они теперь живут, – ласковым, как летний ветерок, тоном произнес Эмери. Бумажный маг переступил порог ее спальни, его шаги звучали как поступь оленя в лесу. – Альфред никогда не забудет о твоих родных. Они будут в полной безопасности, Сиони. Полагаю, он уже принял меры. Сиони покачала головой. Ладонь Бумажного мага вновь легла ей на плечо и легонько его стиснула. – Мне очень жаль, – прошептал Эмери. Сиони швырнула карандаш на стол. Грифель сломался. Она взглянула на Эмери и почувствовала в уголках глаз едкие слезы. – Почему его до сих пор не казнили? – спросила она, и каждое слово обжигало ей горло. – Два года… все его жертвы… Эмери взял ее лицо в ладони и нежно провел пальцем по щеке Сиони, смахивая слезинку. – Им не досталось ни Грата, ни Лиры. Сарадж – единственный. Из Сараджа они смогут вытащить сведения о подполье. – Ну и что?! – Я не спорю, – тихо отозвался Эмери и прижался лбом к ее лбу. Сиони опустила взгляд и отодвинулась, но вдруг подалась вперед и уткнулась ему в плечо. Его руки обвили ее талию. Жар, исходящий от Эмери, вернул ей каплю утраченного покоя. – Что если он уже… за ними… за нами?.. – глухо проговорила она. – Далеко он не уйдет. Доверимся Кабинету. Пусть обо всем позаботятся другие маги. – Если бы мы доверяли Кабинету, нас обоих давно бы не было в живых. Эмери погладил ее по голове. – Так или иначе, но Сарадж сейчас думает только о бегстве. Преследовать тебя ему незачем, и сомневаюсь, что он захочет расквитаться со мной. Он наверняка надеется добраться до побережья, рассчитывая каким-то образом переправиться через пролив. Раз у Альфреда нашлось время поставить нас в известность, то, вероятно, его люди держат Сараджа в поле зрения. Сиони медленно перевела дух, пытаясь проникнуться уверенностью Эмери. Теперь его голос обволакивал ее, будто теплое одеяло. Ей удалось расслабиться, но отголосок тревоги продолжал будоражить ее пульс. Поведение Сараджа совершенно непредсказуемо. Вдруг он захочет поохотиться на ее родных? В памяти зазвучал голос Грата, произносящего имена ее матери и отца. Сиони поежилась. По крайней мере, в передрягу не втянут Эмери. После ареста Сараджа он не сотрудничал с Уголовным департаментом. После того как его бывшая жена Лира навсегда вышла из игры, у Эмери не осталось причин для преследования Потрошителей, и даже Кабинет принял этот факт. Сиони прижалась к Эмери на мгновение, а затем нехотя отстранилась. Эмери нежно поцеловал ее. – Если хочешь, я с утра наведу справки, – предложил он. – А сейчас нам лучше отдохнуть. – А защита дома?.. – Здесь полно заклинаний. – Эмери принужденно улыбнулся. – Сиони, тебе ничего не грозит, да и мне тоже. Честно. Она кивнула. Эмери посмотрел на нее, прикоснулся губами к ее лбу и молча покинул ее комнату. Она могла бы сегодня ночью снова остаться с ним. К дьяволу приличия! Однако Сиони решила не задавать вопросов. Она, конечно, доверяла Эмери и не хотела его разочаровывать. Но как, скажите на милость, Эмери может рассчитывать на то, что Альфред разгадает все планы Сараджа? А если Сарадж проникнет в дом, где живет ее семья? Фенхель поднял голову и тявкнул сухим недовольным голоском. Сиони вздохнула, взяла со стола недописанное послание, смяла его в кулаке и, скомандовав «Измельчись!», превратила листок в бумажную труху. Выключила свет, забралась в постель и подозвала Фенхеля к себе. Песик устроился возле ее головы. Да, полезнее всего сейчас было бы поспать. Но спала она плохо. * * * – Ох, незадача! – воскликнула Сиони, когда на следующий день, ближе к вечеру, из плиты повалил густой дым. Тщетно она махала посудным полотенцем, пытаясь разогнать серые клубы. Кашляя, Сиони распахнула дверцу духовки. Нашарила противень с обгоревшей дочерна грудинкой, грохнула его на плиту и побежала к двери. Распахнула ее настежь и жадно глотнула чистого воздуха поздней весны. Струйки дыма потянулись к выходу. Они постепенно исчезали снаружи, но запах горелого мяса, конечно, не выветрился. Сиони прислонилась к деревянному косяку и глубоко вздохнула. Возможно, свежий воздух прочистит ей голову и успокоит расшалившиеся нервы. Она спалила грудинку лишь однажды, в одиннадцать лет. Хорошо хоть Эмери не видел катастрофы. Бумажного мага не было дома, он спозаранку уехал в Дартфорд проверять новую линию производства бумаги, предназначенной специально для Складывателей, и вряд ли мог успеть вернуться домой к обеду. Сиони медленно сползла на пол и присела на корточки. Бумажный язычок Фенхеля лизнул ее колено, но Сиони не отреагировала, и песик устремился наружу, пытаясь поймать облачка дыма. Резиновые лапки Фенхеля бойко топали по газону. Движения собачки стали куда более правдоподобными: Фенхель мог бегать быстрее, почти как настоящий пес из плоти и крови. Сиони потерла переносицу, чтобы не чихнуть. Еще минуту назад она сидела у себя в комнате и повторяла письменные заклинания, в которых Бумажная магия дополнялась воздействием ручки или карандаша. Затем написала список продуктов, который следовало купить на неделю вперед, и вот, пожалуйста, подгоревшая грудинка дала о себе знать. Какая отвратительная вонь у погибшей еды! Нынче Сиони с самого утра постановила для себя трудиться без перерыва и потому едва-едва выкроила время, чтобы умыться. Она напрочь позабыла о мясе, которое начала готовить задолго до обеда – причем лишь для того, чтобы немного отвлечься. А сейчас она сидела в кухонном чаду, раздираемая тревогой.