Эхо чуть задумался. – Меня послал мастер ужасок Айспин. Мне нужно на крышу. Для этого я должен получить от вас разрешение. – Ах, вот как? – В ответе послышалась осторожность и ирония одновременно. – Да, – сказал Эхо. Он решил вести себя смело и самоуверенно. Нельзя показывать никакой слабости! Всегда побеждает дерзость. – Но если честно, – продолжал он, – то мне плевать на ваше разрешение. Так или иначе я пройду на крышу. Для этого мне не требуется согласие каких-то мышей. – А мы не мыши. Мы – кожемыши. – Мыши, кожемыши, не все ли равно? – сказал Эхо пренебрежительно. – Мы можем летать. – Мы можем кусать. – Мы можем пить кровь. На сей раз Эхо показалось, что ему отвечали три разных голоса. Его глаза постепенно привыкли к темноте, и он смог лучше различать все, что было вокруг. Наверху что-то шевелилось. Или, точнее сказать, наверху шевелился весь потолок! Сначала он подумал, что это шкуры препарированных животных, обдуваемые ветром, которые Айспин повесил на бельевые веревки для сушки. Но эти движения были другой природы. Это были движения, совершаемые живыми существами. Расправлялись длинные кожаные крылья, выпускались острые когти, оскаливались зубы, из темноты на него смотрели маленькие злобные глазки. Как единое гигантское существо, плотно прижавшись друг к другу, над ним висели вампиры, опустив головы вниз. Эхо предполагал, что их было минимум несколько десятков, может быть, даже несколько сотен, но он с ужасом увидел тысячи висящих на балках стропил кожемышей. Его глаза окончательно привыкли к темноте – теперь он также увидел, откуда исходит этот резкий неприятный запах, который почти лишил его чувств. Твердый каменистый слой под его лапами на самом деле представлял собой высохшие экскременты кожемышей, и Эхо стоял всеми четырьмя лапами в центре самой большой кучи нечистот во всей Следвайе. – А что ты будешь делать, если мы тебе не дадим разрешение? – раздалось сверху. Эхо нужно было срочно применить новую стратегию. Он хотел схватить одну кожемышь и как следует отдубасить ее на глазах у других. Преподать им хороший урок, короткий и болезненный, тогда другие уже не пикнут. Но он понял, что это не так просто сделать. Совсем не просто. Он видел, что перевес в силах был не в его пользу. – Ну, что? – спросила одна из кожемышей. – Ты проглотил язык? Эхо пытался заставить себя успокоиться. Только бы не потерять самообладание! Может быть, это была ловушка? Ритуал? Может быть, он являл собой подарок Айспина, жертвоприношение жителям чердака? Ему было абсолютно ясно, что у него не было ни малейшего шанса в столкновении с ними. Они набросятся на него всей стаей и накроют его своей массой, как кожаным саваном. Они вонзят в него свои острые зубы и за несколько секунд высосут из него всю кровь. И от него останется лишь бескровная оболочка, продырявленная шкурка, если он сейчас сделает еще хоть одно дерзкое замечание или какое-нибудь неверное движение. Он не знал, где находится выход на крышу, и обратный путь был заблокирован. Он угодил в западню, как глупая крыса, которая не может убрать свои лапы от куска сыра. Завтрак на крыше! Эхо сам стал здесь завтраком. – Мы ждем ответа! – угрожающе прошипел голос из темноты. Эхо нужно было как следует обдумать, что сказать дальше. Как надо вообще говорить с множеством вампиров, которым только что была нанесена смертельная обида? Покорно? Дерзко? Честно? Лживо? Единственное, что он знал, было то, что он в своем ответе в любом случае должен был упомянуть мастера ужасок. Если кожемыши хотя бы к кому-то вообще испытывали уважение, так это к своему хозяину. И вдруг Эхо вспомнил, что тот просил передать им привет. – Как я уже сказал – меня послал к вам Айспин, – крикнул он, – мастер ужасок Айспин, ваш хозяин. Могучий Айспин, под защитой которого я нахожусь. Я пришел сюда по его заданию. Я должен передать вам от него привет. – Эхо пытался придать своему голосу оттенок самоуверенности, но ему это не удалось. – Да, ты уже это говорил, – ответила одна из кожемышей. – Это очень великодушно с его стороны, – добавила другая мышь. – Великодушно? – спросил Эхо осторожно. – Привет? Почему? – Не привет. – А что? – Ты. – Я великодушен? – спросил Эхо с непониманием. – Нет, великодушно с его стороны, что он прислал тебя. – Почему? – Потому что у нас уже давно не было десерта, который может мяукать. Поднялось язвительное шушукание, которое у кожемышей, видимо, считалось одобрительным смехом. Эхо инстинктивно подогнул лапы, но сумел сдержаться и не зашипеть. Сейчас надо задействовать мозг, а не когти! Использовать тонкое различие между царапкой и кошкой. Мышление вместо действий. Дипломатия вместо войны. – Десерт? – спросил он. – Ранним утром? – Для нас это уже поздний вечер. У нас ночь днем, а день ночью. Мы только что провели праздничную кровавую оргию среди жителей Следвайи, и десерт был бы сейчас весьма кстати. Одна из кожемышей бесцеремонно рыгнула. Эхо согнулся еще больше. Значит, он действительно был принесен в жертву! Вот почему Айспин вчера вечером его так обильно накормил. Все эти рассказы об откорме были сплошным обманом. Он был всего лишь нафаршированным праздничным жарким. – Понимаю, – сказал он тихо. – Нет, не понимаешь. Никто не понимает кожемышей. – Вот так, братец! – крикнул другой вампир. – Никто не понимает кожемышей! – Никто! – Никто! – Никто! Эхо не оставалось ничего иного, как потянуть время и надеяться на то, что ему поможет его интуиция или случай. Может быть, ему громко замяукать? Позвать Айспина? Нет. Тогда они сразу набросятся на него. Что же делать? В животном мире обычно существуют два варианта поведения, когда перед тобой оказывается грозный соперник: спастись бегством или нападать. Для Эхо оба варианта были неприемлемы. Зато у него была третья возможность. Он наверняка был первой жертвой, принесенной Айспином, которая могла беседовать с кожемышами. И этим исключительным преимуществом надо было воспользоваться. – Мастер ужасок вам что-то должен? – спросил он. – И поэтому он приносит меня в жертву? – Тебя это не касается, – ядовито парировал один из вампиров. – Да, это действительно небольшое утешение, но если уж мне суждено умереть, то хотелось бы хотя бы знать, почему. – Ты здесь не в том положении, чтобы предъявлять требования! – Ребята! – крикнула другая кожемышь. – Это справедливо! Если уж мы собираемся его прикончить, пусть знает, почему. – А кто сказал, что мы должны быть справедливы? Другие ведь не задавали никаких дурацких вопросов. – Но они и не могли говорить, – быстро ответил Эхо. – Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! – Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! – Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! – Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! – Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! – Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! – Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! – Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! – Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! – Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Правда! Возгласы одобрения раздавались со всех сторон. – Так Айспин вам действительно что-то должен? – спросил Эхо еще раз. – Гм-м-м, – промычала одна из мышей. – Это слишком громко сказано. Мы ничего не должны друг другу – у нас особое сообщество. Если один из нас что-то дает, то другой дает в ответ, и обе стороны имеют от этого свою пользу. – Это интересно! – ответил Эхо и вновь запнулся. О чем можно поговорить с кожемышами? Ему в голову не приходили никакие вопросы. – А скажи-ка нам, – крикнула какая-то мышь сверху, с чердака, – почему мы тебя понимаем? Мы еще никогда не понимали, что говорят кошки. – Потому что я не кошка. Я царапка. – Посмотрите-ка на него, – крикнула какая-то мышь, – я сразу учуяла, что здесь что-то не так. – Со мной все в порядке, – отважился возразить Эхо. – Я всего лишь не кошка, а царапка. Я могу говорить со всеми живыми существами на их собственном языке. – В самом деле? Ты действительно знаешь все языки? Эхо глубоко вздохнул. Разговор оживился. Ему удалось разбудить любопытство вампиров, и теперь его надо было поддержать. – Да, во всяком случае, я всегда мог разговаривать с любым животным, с которым встречался. – И с мышами?