– Сорок два, – ответила она не задумываясь. – Нет, уже сорок три. Глава седьмая День серебряной луны 1 – Извини, – сказал Карл, когда они спустились вниз. – Я не успел приготовить обед. Дебора взглянула на него с неподдельным удивлением, но Карл был серьезен. Во всяком случае, таким он хотел выглядеть. – Но, – сказал он, галантно приглашая ее к столу, – у нас есть ветчина и сыр, а еще хлеб, изюм и вино. Не то чтобы роскошно, но вполне достаточно, чтобы утолить голод… Сиди, – попросил он, когда увидел, что Дебора хочет встать, чтобы подать на стол. – Сегодня угощаю я. За открытым окном смеркалось, и в кухне царил полумрак, потому что свечи, горевшие днем, уже догорели. Карл закрыл окно, зажег несколько новых свечей и поставил их на стол вместе с кувшином вина. – Что тебя тревожит, Карл? – тихо спросила Дебора, следившая за тем, как он нарезает хлеб. – Уже почти ничего, – ответил Карл без улыбки, подняв на нее спокойный взгляд. – Не знаю, хорошо это или плохо, но это так. Женщина ничего не ответила, только кивнула, показывая, что поняла и приняла его ответ. Карл принес ветчину и сыр, насыпал горкой изюм в мелкую плошку и, наконец, расставил тарелки и стаканы. – Ну, вот и все, – сказал он, окинул стол быстрым взглядом и, удовлетворенно кивнув, улыбнулся Деборе. – Налить тебе вина? – Налей, – попросила она. – Здесь холодно, и… Это кровь? – Да, – кивнул Карл, разливая по стаканам вино. – Никак не выветривается. А камин мы зажжем потом, когда вернемся с прогулки. – Мы идем гулять? – удивилась Дебора и бросила в рот изюминку. – Да, – подтвердил Карл, быстро взглянув на ее губы. – Навестим одного человека. Я думаю, он тебе понравится. – Раньше ты меня никуда с собой не брал, – задумчиво произнесла Дебора и взяла еще одну изюминку! – Ешь, – предложил Карл. – Ты должна чувствовать зверский голод. – Но не чувствую, – улыбнулась Дебора, но все-таки взяла нож и отрезала себе кусок ветчины. Карл усмехнулся и принялся за еду. Лично он действительно проголодался, ведь он почти ничего не ел со вчерашнего вечера. Несколько минут они ели молча, потом Дебора спросила: – Ты что, мыл меня? – Ты выглядела просто ужасно, – объяснил Карл, не прерываясь. – Пришлось помыть. Дебора смотрела на него недоверчиво. – А кто здесь делал уборку? – Я пригласил женщин из Слободки. – Карл доел ветчину и принялся за сыр. – А меня они вымыть не могли? – Как ни странно, этот вопрос волновал Дебору сильнее всего прочего. – Свои привилегии я никому не передаю, – усмехнулся Карл, отправляя в рот горсть изюма. – Ешь. – Зачем ты это сделал? – Я получаю удовольствие, умывая красивых женщин. – Карл с интересом следил за реакцией Деборы, но краснеть она передумала. – Я красивая? – спросила она тихо. – Ты об этом не знала? – поднял бровь Карл и отодвинул от себя пустую тарелку. – По-моему, даже не слишком красивые женщины уверены, что они неотразимы. Что же говорить о красавицах? – Я спросила тебя, Карл, – тем же тихим голосом сказала Дебора. – А ты не ответил. Карл стер улыбку с губ и снова стал серьезен. – Да, Дебора, – сказал он так же тихо, как прежде говорила она, – ты красивая, хотя это слово не вполне отражает истину. – О чем ты думал, когда меня мыл? – Ешь, Дебора, – попросил он. – Скоро ночь, а нам еще надо сходить на Первую Сестру. В дверь постучали. Звук был негромкий, вежливый. – Кто это? – спросила Дебора. – Не волнуйся, – ответил Карл, вставая из-за стола. – Мне должны принести кое-какие бумаги. По-видимому, это курьер. – Ночью? – А чем ночь хуже дня? – пожал плечами Карл. За дверью оказался невысокий человек, с ног до головы закутанный в тяжелый черный плащ. – Я от Игнатия, – тихо, почти шепотом сказал он открывшему дверь Карлу. – Я ждал вас, – кивнул Карл. – Здесь все, – сказал человек, протягивая Карлу пачку пергаментов, которые, однако, не были скручены в трубочки, как это делалось обычно, а сложены в несколько раз. Пачка оказалась довольно толстой и была перевязана лентой. Впрочем, шесть или семь свитков занимали бы гораздо больше места. А так вся пачка без затруднений уместилась во внутреннем кармане его камзола. Проверять векселя Карл не стал. Зачем? Он вынул из другого кармана закладное письмо и протянул его курьеру Великого Мастера. – Держите, – сказал Карл человеку. – Это для Игнатия. Человек взял бумагу и, тоже не глядя, сунул ее в карман. – Рад был познакомиться, – кислым голосом сказал он, надвинул капюшон плаща еще ниже на глаза и поспешно ушел. Карл закрыл дверь и вернулся к столу. – Я готова, – улыбнулась ему Дебора, но на самом деле готова она еще не была. Прошло несколько минут, пока женщина доела сыр и хлеб, которые лежали на ее тарелке, допила вино, заела его изюмом и встала из-за стола. – Теперь я действительно готова, – сказала она Карлу, который успел за это время набить и раскурить свою трубку. – Тогда пойдем, – предложил Карл, направляясь к двери. Около двери он снял с лосиных рогов плащ Деборы и протянул ей: – Одевайся. – А где твой плащ? – спросила Дебора, увидев, что он собирается выйти из дома без плаща. – Потерял, – коротко ответил Карл и, пропустив ее вперед, вышел вслед за ней на темную улицу. 2 Было уже около десяти, когда Карл и Дебора добрались до рыбного порта. Для горожан уже наступила ночь, улицы спящего Сдома были пустынны, но в маленьком оконце на втором этаже дома Михайлы Дова мерцал свет. Карл постучал в дверь и, прислушавшись, уловил тяжелые шаги старика. Через несколько минут клацнули запоры, дверь отворилась, издав тихий протяжный скрип, и на порог упал свет. В дверях, занимая их целиком, с фонарем в руке стоял хозяин дома. – О! – сказал он, увидев гостей. – Доброй ночи, господин мой Карл. Доброй ночи, госпожа! Он поклонился Деборе и отступил назад, освобождая им дорогу.