— Как чувствует себя Вадим Сергеевич? — зачем-то поинтересовалась она, хотя сама прекрасно видела его утром и могла поинтересоваться из первых уст самочувствием шефа. — Эм... надеюсь, что хорошо. — И на супчик ваш не жаловался? — А должен был? – удивилась я. — Ах нет, что вы... — засмеялась экономка, — Я просто так интересуюсь. Значит понравился ваш борщ? — Очень понравился. Уж так хвалил, так хвалил... — Ну-ну... и даже живот не болел? — Послушайте, Валентина... я таких подробностей не знаю, если честно. Может и болело что у него, это вам должно быть виднее, вы же тут живете. По крайней мере мне он на мой борщ не жаловался. Но вы вполне можете у него поинтересоваться болело там что-то, или нет. А еще лучше - попробуйте сами, прекрасный борщ. — Нет уж, спасибо, - скупо ответила она и обиженно замолчала. Мне конечно же тут же стало неудобно. Ну вот, нагрубила милейшей даме. Я решила сделать ей приятное, раз уж она так хочет, чтобы у кого-то в этом доме болел живот. — Ах да... а вот у меня что-то немного прихватило вчера. Половину ночи промаялась, но потом вроде бы ничего. Отпустило. Она как-то странно на меня посмотрела и молча вышла за дверь, а я облегченно выдохнула. Правда меня никак не отпускала мысль, что что-то с этой теткой не так. *** И все-таки странный я какой-то повар... То ли повар, то ли черт пойми кто. То ли надо готовить, то ли нет... То ли придет шеф на обед и ужин, то ли в ресторане поест. В общем и целом, оно конечно, наверное, и неплохо лично для меня, а все ж таки я как-то неполноценно себя чувствую при таком раскладе. Вон Валентина сама себе перекус делает, мне не доверяет. Охранники все с собой носят в контейнерах. У них в будке и чайник и микроволновка есть. Вот и получается, что готовлю я только для своих же детей и для Темыча. Федоров очень уж просил меня не ставить эксперимент на хозяйском сынке и на время позабыть о нежданно-негаданно открывшемся поварском таланте. — И чем же мне прикажешь кормить его? — Чем-чем... чем ты своих троглодитов кормишь? — Ой не спрашивай. У нас Ксения по этой части мастер хоть куда. Она и котлеты пожарит и суп сварит, вся в маму... А я что? Ну макароны могу сварить. Эти...как их...альденте, во. Цветные. Сосиски там в виде мясной добавки. Салат настрогать тоже не проблема. Вроде бы. — Картошечку... — издевательски продолжил Саня, и я чуть было не обиделась, но вовремя взяла себя в руки, вспомнив, что он все-таки мне помогает время от времени. А раз помогает, то и покритиковать имеет полное моральное право. Главное не сильно и не больно. — Ну и картошечку, да. Многие ли могут ее пожарить так как могу пожарить ее я, а? — Лучше бы ты все остальное умела делать. Давай учись, мать. Лучше поздно, чем никогда. Открывай ноут, всемогущий Гугл тебе в помощь, забивай и твори. — Так все-таки забивать или творить? Ты уж определись что ли... — Моешь конечно и забить, но я на твоем месте все же попробовал что-нибудь сотворить. — А что творить-то? — Ну хотя бы тефтели какие-нибудь. Нельзя же сыночка босса кормить покупными полуфабрикатами. — Почему нельзя? — совершенно искренне удавилась я. — Не поймут, Маша! Не поймут. — Жаль... — Действительно, — хмыкнул Саня и тут же сменил тему. — Слушай, я, кстати, про босса твоего разузнал немного. Ничего так мужик вроде бы. В городе о нем слухи только положительные, народ его любит и уважает. Благотворитель между прочим. — Даже так? — Угу. В прошлом году баллотировался в депутаты местные, но снялся по неизвестной причине за неделю до голосования. А так все шансы были занять тёпленькое местечко под солнцем. — О как! Хороший мне босс попался значит. — Но бабник. — А мне-то зачем это знать? — Мало ли... может он сегодня бабник, а завтра жениться надумает. — Ну да... и для этого конечно же выберет кухарку. — Ну кухарку не кухарку, а положительную героиню с хорошим образованием, отличным чувством юмора и взрослыми детьми. А это, согласись, не так уж и мало! — Но и не так уж и много! — Да ладно тебе, любишь ты себя недооценивать, — засмеялся Саня, и неожиданно продолжил, — Ладно, проехали со свадьбой, вот тебе еще новость. Ты только если сейчас в положении стоя, лучше сядь. — Зачем? Что там еще у тебя? — Сядь говорю. Села? — Ну села-села... — Ну держись тогда. Оказывается, Герман твой хороший дружок этого Вадика Голованова. — Он не мой! — буркнула я. — Ой да ладно тебе. Не придирайся к словам. И что-то мне подсказывает, что я ни фига не удивил тебя. Да? Зря я сразу не рассказала Сашке про встречу с бывшим возлюбленным. — Два! — Ну точно значит. Виделись значит? — Виделись, — вздохнула я и вкратце поведала Сане о двух безрадостных встречах с Германом. — Да ладно тебе... — вновь заржал Сашка, — Это ж Герыч! Он только кажется злыднем, а на деле такой душка и милашка. — Вот и встречался бы с ним, я тебе уже предлагала. — Ой нет, я не по этому делу. Но если надумаю, то только с Германом мутить буду, — хохоча Сашка повесил трубку, а я поплелась гуглить тефтели. Спустя час... — Мам, мы-а-а-а!!! А это что такое? — Тефтели. — А они съедобны? — Да. — Точно? — Да точно-точно! — А ты их пробовала? — О, Боже мой! Ну сейчас попробую. И если окажется, что они такие вкусные, как я и предполагаю, то... Я закинула в рот половинку тефтельки, сомкнула челюсть, прожевала и... — Ну, котятки, кому сосисок?! — Мне! — И мне! — И я сосиски хочу!!! — А вообще нормальные тефтели... — обиженно протянула я и, вздохнув, добавила, — Но сосиски так сосиски... ***