Только спокойствие! Но я нутром чую, что Тася в это прямо замешана. Перебесившись с час, побив грушу в спортзале, я думал, что успокоился. Но по факту… Ничего подобного. Набрал номер Таси. Плевать, если она с парнем кувыркается, пусть знает, что ее проделки не остались незамеченными! — Алло? — голос хриплый, спросонья. — Кто это? — Это твой ночной и дневной кошмар, Тасенька. Думаешь, я не понял, к чему было это представление? Вы нарочно меня отвлекли, а кто-то другой шины порезал. — Что… Кто… — зевает. Спала, что ли, бессовестная?! Время так-то уже позднее. Я, похоже, не час в зале был, и не два, а полночи то по двору скитался, то на цокольном этаже. — Кто это? — А ты догадайся! — Чарский?! — голос становится бодрым. — Откуда у тебя мой номер, ааа… Ясно. Телефон был у тебя. Слушай, ты зачем звонишь так поздно?! — А что? — злюсь. — Любимого разбудить боишься? — Какого любимого?! Я с Ванькой не сплю! — возмущается злым шепотом. — То есть, тебя вообще не касается. Сейчас родителей разбудишь, недочеловек. — Повторяю. Мне шины порезали. Ясно? С твоей подачи. Я пишу заявление. Мне это осточертело… От тебя один ущерб, Тася. Шины, пздц дорогие… — Я не при чем. — Значит, твой дружок. При чем-то оказался. Иначе бы он мне претензии не кидал. — Не смей писать на него заявление! — шипит Тася. — Ваня только в команду спортсменов поступил, у него учеба на носу и хорошие данные. Ты ему всю жизнь своими дурацкими заявлениями испортишь… — Болеешь за него?! — Всей душой! — на запале отвечает Таська, и меня безумно корежит во что-то уродливое и темное, от ревности перекашивает. Добавляю ледяным тоном. — Значит, придумай, как можно этого избежать. — И как же? Я точно кретин, если настойчиво требую то же, что и в прошлый раз. — Ты задолжала мне свидание. С продолжением… — С… С… Ты… Ты с ума сошел! — С продолжением. Или оба пойдете по статье. Резина стоит дороже, чем дома в вашей захудалой деревне. Глава 29 Глава 29 Стас Время и место назначены. Я взвинчен, жду мелочь деревенскую, а в груди так лихо все закручивается, настоящим вихрем, смерчем. Меня бросает из крайности в крайность. Я раскатываю фантазию до мельчайших подробностей, с привычной мне дотошностью представляя все, до последней детали, а потом вдруг понимаю, что у меня шансы ровно пятьдесят на пятьдесят. Удача или феерический облом. Тася может лишь на словах радеть за своего парня так, чтобы прийти ко мне на свидание с озвученными условиями. Может послать меня к черту… Это плохо. И хорошо одновременно. Ведь, если она согласится на все-все-все, значит, реально за Ивана болеет всей душой, сердцем так, что даже тела не жалко. И, если так, значит, все-таки она с ним уже спала… Да черт, что за мысли такие? Как ни посмотри, мне все кажется плохо. Плохо вынуждать девчонку идти с тобой в постель таким образом. Я же никогда не принуждал, девчонки сами вешались, но эта, словно назло, не дается. Не дается, и все тут. А я больше ждать не могу, изводить себя и дрочить в кулачок на фантазии тоже устал. Не думал, что опущусь до шантажа, но вот ты и узнал, Чарский, на что толкает слепая жажда обладания. Это бездна, у которой нет ни моральных принципов, ни совести, ни дна. Всегда можно упасть еще ниже, изваляться в грязи и чувствовать себя при этом довольно мерзко-счастливым. Это вообще, реально? Такие чувства кто-нибудь испытывает? Минута до назначенного времени. Нет, не придет Таисия. В пень все. К чертям Лютиково… Просто уеду, и все! Но едва я так решил, как на углу улицы появляется фигурка, и мое сердце быстрее понимает, что это — Таисия. Как так происходит, я точно не знаю, ведь зрение фокусируется на несколько мгновений позднее, а понимание — и того позже, но сердце уже поет, ликует, заходится от счастья. Плевать на причины, на все. Она все-таки идет ко мне. Плетется нехотя. Таисия останавливается в метре от меня ровно, когда минуты перескочили на ноль-ноль, и начали шагать к следующему часу. — Привет, — говорит она. Я жадно рассматриваю, как она одета. Будто нарочно, в глухую водолазку с объемным горлом, длинные джинсы-трубы, кроссовки. Рюкзак за плечами. Волосы собраны в высокий хвост, лицо без косметики. — Тебе не жарко? — Нет. Мне холодно. Хочется пошло пошутить, мол, я тебя согрею, но язык не поворачивается. Ее же реально потряхивает и кожа бледная. — Садись в машину. Я обхожу салон и открываю переднее сиденье. Таисия садится, но перед этим внимательно смотрит себе под ноги. — Ни чьи трусики ты там не найдешь, не переживай. — А с чего ты решил, будто я переживаю? Я просто не хочу, чтобы меня стошнило от омерзения. Скриплю зубами. Кто сказал, что будет просто? — Держи, это тебе. Я передаю ей букет в корзинке, взял с заднего сиденья. Тася обхватывает корзинку, но по виду не скажешь, что букет ее впечатлил. Хотя я точно знаю, что эти цветы ей нравятся… Завожу автомобиль. Тишина бьет по ушам, включаю сохраненный плейлист. Романтика, плейлист собран еще под вкусы предыдущей пассии. Нет, муть какая-то. Выбираю другой, более динамичный. И снова кажется не то… Музыка звучит слишком весело на фоне нашего напряженного молчания. Снова выключаю, переставляю на радио. Бормочет едва слышно, уже не так заунывно напряженно. — Мы выезжаем из деревни? — ахает Тася, когда по правой стороне промелькнул кривой столб с перечеркнутым, выцветшим названием “Лютиково”. — Да. В райцентр поедем. Тася сжимается, потом вдруг бьет меня по плечу.