— Это не мое, — отрицательно закрутила девушка головой, когда ей стали предъявлять обрывки одежды, найденные на кусте, результаты экспертизы. Она снова повернулась к Соколовскому. — Зачем вы меня сюда привезли? — Лекарство от анафилактического шока, — холодно констатировал Симоненко. — Вы выронили, когда убивали Краснову. — Игорь! — девушка в ужасе стиснула руки и прижала к лицу. — Что? Что вы говорите? Игорь! Соколовский поднялся и, не глядя на девушку, вышел из кабинета. Жека догнал его в коридоре и взял за локоть. — Вот как это? — повернувшись к другу, сказал Игорь. — Как? Убил Андрей, а сидеть будет Кристина! — В смысле? Так ведь она же фактически… — Там две личности, понимаешь? Две! И одна не знает о существовании другой! — Как это? — опешил Жека. — Да хрен его знает как! Но я сам видел! По коридору двое полицейских провели заплаканную Кристину, которая была так напугана, что не сопротивлялась и не смотрела по сторонам. Симоненко подошел и встал рядом с оперативниками. — Все. Передаем в прокуратуру, — негромко сказал он, глядя вслед девушке. — Если твой доктор докажет, что она просто больная — она сбежит и убьет снова. — Да убивает не она, а он, в том-то и дело! Как ты не понимаешь? Вика сидела на кушетке и ждала. Врач вернулся с бумагами, с какими-то бланками. Он бросил их на стол и, подойдя к Вике, долго протирал замшевой тряпочкой очки. Потом, подвинув стул, сел напротив нее и сказал. — У вас девочка. Вика счастливо улыбнулась, не понимая, почему так серьезен доктор. Улыбка медленно стала сползать с ее лица в предчувствии какой-то беды. — Обследование показало, что у вас порок сердца. Если не вмешаться, вы умрете. И ребенок — тоже. Глава 5 Она не могла оставаться одна. Одиночество давило, сводило с ума, и Вика шла туда, где было людно. Она брела по набережной, садилась в автобус, выходила, спускалась в метро и ехала до следующей станции. И снова выходила, чтобы находиться в толпе людей. Окружающие часто сразу замечали беременную женщину и сторонились, уступая место, пропускали на эскалаторе. Вика машинально кивала, благодарила, а в ее голове снова и снова звучал голос врача, его приговор. — …У вас стеноз клапана аорты, на фоне открытого артериального протока. Это врожденное. Родить вы не сможете. Сначала перегрузка сердца, затем — отек легких и смерть. Операция — единственный выход… — Я готова, — кивнула Вика. — Эта операция проводится на открытом сердце. Что в вашем положении невозможно. На раннем сроке можно было бы говорить о прерывании беременности… — Нет, — оборвала Вика врача. — Это даже не обсуждается. — Я и не предлагаю. Есть выход. Балонная вальвулопастика. Эндоскопическая операция, которая временно снимет проблему… — Что значит «временно»? — не поняла Вика. — Благодаря балонной вальвулопластике вы сможете родить. И полноценно оперироваться уже после родов. — Значит, мне не избежать операции на открытом сердце? — Нет, к сожалению, — твердо сказал врач. — Другими словами, даже после вашей мини-операции я все равно могу умереть? — тихо спросила Вика, глядя в глаза доктора с надеждой. — А вы посмотрите на это с другой точки зрения: с ее помощью вы сможете родить. А это уже что-то! Верно? В Москве два специалиста, которые могут взять ваш случай… Если за границей, то Руана или Лондон. Если нужны какие-то справки для работы. — Справки для работы не понадобятся. Вы дадите мне контакты специалистов? — Конечно, — кивнул врач, потом помедлил и развел руками. — И еще. Процедура платная. У вас сложный случай, поэтому, боюсь, будет не дешево… — Можно конкретней? — нетерпеливо попросила Вика. — У нас делают в одной частной клинике. Все процедуры, подготовка, пребывание до и после, операция и реабилитация… Плюс-минус семьдесят тысяч долларов. Вика кивнула, немного посидела молча, глядя в окно, потом решительно встала и спросила, глядя доктору в глаза. — Хорошо, я все поняла. Последний вопрос: сколько у меня есть времени? — У вас его нет. Игнатьев рассматривал карту города, на которой Соколовский наносил отметки маячка. В какое время и в каком районе он находился. — Ну, и долго ты намерен играть в эти игры? — спросил Игнатьев. — Когда мы его брать будем? — Я хочу понять его маршруты. И где у него лежбище. Каждую ночь машина на новой общественной парковке. В разных районах. В охоте на зверя нужно терпение… — Главное, не упустить момент, когда охота пойдет на нас, — хмыкнул Игнатьев. — Катя с тобой? Вы же снова вместе? Соколовский помедлил, не зная, как лучше ответить, но потом решил, что лучше говорить все как есть. — Да, — кивнул он. — Я прошу тебя — присматривай за ней. Фишер пытается втянуть ее. Это его стиль. Давить на слабые точки. — Аркадий Васильевич, я сделаю все, чтобы Катю это не коснулось. — Верю. Мать смотрела на Катю, скрывая тревогу и боль. Было хорошо заметно, что она берется с собой. Мама сильно сдала за это время, и Катя отчетливо понимала, как она сейчас одинока. Но сейчас существовало нечто более важное, чем переживание каждого человека в отдельности. К тому же Катя сильно страдала от того, что мать фактически обманывала ее всю сознательную жизнь. В кафе было людно и шумно, но девушка специально выбрала это место, чтобы не поддаваться эмоциям. Только дело, только вопросы и ответы. — Лучше бы ты пришла домой, — горько улыбнувшись, сказала мать. — Поговорили бы спокойно. — Лучше на нейтральной территории, — покачала девушка головой. — Как будто между нами война, — вздохнула мать. — Ты не приезжаешь. Опять что-то между тобой и отцом? — До моего рождения папа, отец Игоря и Фишер были друзья, — жестко заговорила Катя, смотря матери в глаза. — Кто тебе об этом рассказал? — испугалась женщина. — А когда я росла, то в нашей семье о Фишере даже не говорили. Как будто не было такого человека. Почему? — Они… разошлись. Это же бизнес, Катюша. Сегодня вместе, завтра врозь. — Когда все просто, то не пытаются убить, 20 лет спустя, — зло проговорила Катя. — Что ему сделал отец? — Ничего! — мать стиснула руки и прижала их к груди. — Все дело в Фишере… — Все дело в том, — перебила мать Катя, — что я тебе не верю, мама. В банке Вику приняла сотрудница кредитного отдела. Девушка в белой блузке общалась с дежурной вежливостью. Обращалась она исключительно по имени и отчеству, задавала много вопросов и очень скоро Вика поняла, что девушку смущает беременность потенциальной клиентки. И когда она это поняла, то энтузиазм у нее сразу упал. Я на седьмом месяце беременности, отца у ребенка нет. По крайней мере такого, который бы обязался его содержать. Бюджетная зарплата и постоянный риск невозможности исполнять свои должностные обязанности, то есть постоянный риск потерять профпригодность, а соответственно, и стабильную зарплату. Все эти мысли пронеслись у Вики в голове. И когда кредитный инспектор забрала подписанные Викой документы и предупредила, что ответа о решении придется ждать пару дней, она просто встала, молча кивнула и вышла из кабинета. С решением все понятно. Неожиданностей и сюрпризов ждать не придется. Поздний вечер, тишина дворов. На больших проспектах машины идут почти сплошным потоком, а на маленьких улочках с темнотой приходит и тишина. Проедет одна машина в несколько минут, мазнет фарами по стенам домов, и снова тишина, и только гул большого города где-то совсем рядом, в квартале. Такси остановилось напротив арки, ведущей во двор. Некоторое время машина просто стояла, но потом задняя дверка распахнулась, и из нее не вышла, а буквально выпала девушка. Она поднялась на ноги, вскрикнула и, прижимая руку к груди, побежала в арку. — По… могите… Водитель такси выскочил и бросился за девушкой, скрывшейся в темной арке дома. Молодой мужчина в темной куртке, куривший на лавочке во дворе, вскочил на ноги, услышав женский крик и призыв о помощи. Бросив окурок, он побежал на звуки. В арке на асфальте лежало тело, а над ним склонился мужчина. Увидев бегущего со двора человека, неизвестный поднялся с корточек, попятился назад.