Помощник Аникеева неторопливо засунул руки в карманы брюк, угрюмо поглядывая то на неизвестного, то на своего шефа. — Прячешь порезы от удавки на ладонях? — сказал Соколовский. — А под очками ожог от газового пистолета? Ты не парься, кровь из твоего носа все равно на заднем сиденье осталась. Я так понимаю, что ты ближайший помощник Аникеева по грязным вопросам? Кажется, Мокшин твоя фамилия? Водитель, отдышавшись и вытирая кровь с разбитой губы, отошел к Соколовскому, который поманил его к себе жестом руки. — Убийство. Организация убийства. Организация диверсии на жизненно важном объекте, — Игорь сокрушенно покачал головой и похлопал водителя по плечу. — Вот Сашка, к чему приводит жажда наживы! К пожизненному заключению! Первым не выдержали нервы у Мокшина. Его рука вынырнула из кармана, и звонко щелкнуло выскочившее лезвие пружинного ножа. Соколовский схватился за рукоятку пистолета в кобуре на поясе, но не успел вытащить оружие. Увернуться от удара в тесном фургоне было сложно. Под ноги снова попал Сашка, который упал от удара кулаком Аникеева. После второго удара Мокшина Игорь умудрился выбить нож из его руки, но они оба, сцепившись, упали на пол и покатились по нему к стене. Мокшин тянулся к ножу, царапая пальцами доски пола, рядом раздавались удары, которыми обменивались водитель фуры и Аникеев. Сашка был моложе, но Аникеев заметно сильнее. В результате доставалось обоим. — Жека! Жека! — с трудом удерживая Мокшина, тянувшегося к ножу, закричал Соколовский. Аверьянов с маленькой бутылкой воды вышел из магазина и только теперь услышал крики и шум драки из фургона. Он, чертыхнувшись, бросился к КамАЗу, на ходу вытаскивая из кобуры пистолет. — Стоять! — заорал Жека, вскочив внутрь фургона. — Стоять, сказал! — Ты… Ты че? — с трудом восстанавливая дыхание, возмущенно спросил Соколовский, вытаскивая наручники и застегивая их сзади на запястьях Мокшина. — Извини… Пить хотелось… С грохотом захлопнулась дверь фургона, и Сашка задвинул запор. — Саш, спасибо, — Жека хлопнул водителя по плечу. — Без проблем, — ответил парень, прикладывая платок к разбитой губе. — Даже понравилось. Приключение! По морде схлопотал, зато люди весь день благодарили. Класс! Только это… Евгений Николаевич, вы обещали. Я же с завода производственный запас увез. Если Олег узнает… С Мокшина и Аникеева сняли наручники. Врач осмотрела и смазала ссадины на лицах и руках обоих задержанных и села писать акт. Эксперт посмотрел на Родионову и, дождавшись разрешающего кивка, подошел к столу и положил перед Мокшиным заключение. — Кровь на заднем сиденье ваша, Мокшин. А теперь ладони давайте и лицо ваше с ожогом от выстрела газового пистолета в упор. Щелкает фотоаппарат, фиксируя характерные повреждения. Вика дождалась, когда Илья закончит свою работу, и положила перед хмурым Аникеевым на стол бумаги. — Только что вы заказали огромное количество электрообогревателей. Котельная старая. План отработан: авария, и весь район стоит в очередях за обогревателями? Соколовский встал со стула и наклонился к бизнесмену, уперев кулаки в крышку стола. — А что потом? — зло спросил он. — Свет бы рубанули, на свечки перешли? А если бы кислород можно было перекрыть району — перекрыли бы? — Это он все придумал! — первым не выдержал Мокшин. — И Сергеева заставил! Взяв со своего стола два листа бумаги, Игорь со шлепком положил перед каждым задержанным бумагу и авторучку. Потом он отошел и сел на стул возле стола Симоненко. — Слушай, Валера, меня все-таки мучает один вопрос. Как ты узнал цвет машины? Что она красного цвета? — Угадал, — спокойно пожал плечами капитан. — Ладно, вы работайте, — Жека поднялся. — А я поеду с Сашкой на завод к моим родственникам по линии жены. Надо скандал с вывезенной водой улаживать. У каждого киллера существуют свои, придуманные и опробованные только им меры предосторожности. Огнестрельная рана, полученная Лапиным на кладбище, заживала. Тогда убить Игнатьева и Соколовского не удалось. И это пугало. Значит, вмешались еще какие-то силы. И приказ о ликвидации не был выполнен. Заказчик был зол, и это учитывать в своей профессии наемного убийцы тоже приходилось. Жена встретила Михаила у порога со странной улыбкой. — Привет! Что же ты не предупредил, что будут гости? — Гости? — Лапин напрягся, но на его лице отразилась только усталая улыбка утомленного человека, у которого совершенно вылетело что-то обыденное из головы. — Твой начальник — с сыном! — Вылетело из головы. Я быстро, только разденусь. Жена вернулась в комнату, а Михаил после секундного раздумья тихо открыл дверь на лестничную площадку. С верхней площадки и с нижней на него смотрели черные дула пистолетов. Родионова и Пряников ждали его на лестнице. Пришлось закрыть дверь и вернуться в квартиру. В гостиной был накрыт большой стол. А за ним сидели сын Лапина с женой и маленьким ребенком и… Игнатьев с Соколовским-младшим. — Мы вас заждались. Присаживайтесь, — Соколовский сделал приглашающий жест рукой. — Поговорим. Мы так долго вас ждали. Глава 7 Обстановка за столом была напряженная. Ели, балагуря и посмеиваясь шуткам, только сын Лапина и его жена. Внучка Маруся мирно играла с куклами на диване неподалеку. Даже Игнатьев притронулся к еде. Не ели и смотрели друг на друга лишь сам Лапин и Соколовский. — Вам не нравится? — огорченно спросила Игоря жена Михаила. — Может, я вам другого принесу, у меня есть… — Аркадий Викторович, мне, кажется, пора, — не глядя на жену Лапина, сказал Соколовский. — Пора? — удивилась женщина и растерянно посмотрела на мужа, на Игнатьева, которого считала начальником своего мужа. — Да, — согласился Игнатьев, откладывая вилку. — У нас новости. Я приказ подписал сегодня — пора на покой. — Осталось только решить, как провожать будем, — поддакнул Соколовский, не сводя взгляда с Лапина. — По-тихому или напоказ. С цветами и оркестром. Лапин поднялся со своего места под напряженными взглядами Игнатьева и Соколовского. Жена удивленно посмотрела на гостей, на мужа. — Миша, это же здорово, — улыбнулась женщина, хотя на ее лице была тревога. — Займешься внучкой… — Конечно, здорово, — неожиданно улыбнулся Лапин. — Пойдем, обсудим? Соколовский и Игнатьев поднялись со своих мест. Лапин кивнул на балкон, но Игнатьев не пропустил его и вышел туда первым. Осмотревшись, он кивнул Соколовскому, и тот подтолкнул Лапина и вышел следом за ним. Тихий вечер тонул в зелени двора, солнце спустилось за крыши многоэтажек, где-то в вышине метались стрижи. — Аркадий Викторович, встаньте так, чтобы девочка не видела, — глухим голосом попросил Игорь. Лапин смотрел на Соколовского спокойно. Его взгляд был чуть усталым и не выдавал больше никаких эмоций. Игнатьев беспокойно посмотрел вниз с балкона, потом на Соколовского и буркнул недовольно. — Игорь, он нам нужен… — Отомстить хочешь? — спросил Лапин Игоря. Соколовский чувствовал, что его начинает немного бить нервная дрожь. Перед ним стоял убийца его матери, и он не скрывал, что это его рук дело. Одно движение, обхватить руками и сбросить вниз, а там асфальт, бордюрный камень. И все! Лапин посмотрел на окно, где ему махала рукой внучка, и помахал ей в ответ. Как будто прощался. — Нет, — Соколовский стряхнул с себя наваждение. — Отомстить тебе — значит, оставить Фишера безнаказанным. Ты отдашь нам компромат. — При одном условии, — продолжая безмятежно улыбаться и махать внучке, заявил Лапин. — Мы все уедем. И только потом вы его получите. — Сначала ты отдашь компромат, а потом мы решим, что с тобой будет. — Я отдам компромат только тогда, когда моя семья будет в безопасности… — Игорь, а поехали в лес? — Игнатьев положил руку Лапину на плечо. — Там безопасно. Набор инструментов в машине — кусачки, лобзик… — Я буду сотрудничать только на моих условиях, — усмехнулся киллер. Лапина затолкали на заднее сиденье машины Пряникова. Прежде чем захлопнуть дверь, Соколовский наклонился и сказал: — Как только ты сдашь компромат, я тебя отпущу. — Нет, — покачал киллер головой. — Ты получишь компромат, когда я и моя семья будем за границей. Игорь со злостью захлопнул дверь и посмотрел на Пряникова. — Знаю, Андрей Васильевич. Без протокола мы должны его выпустить через три часа. — Протокол нарисуем, — отмахнулся подполковник. — Отвечать будем потом. Это дает нам 48 часов. А дальше? — Он может спокойно отсидеть и выйти, — недовольно сказала Родионова. — Я позабочусь, чтобы эти 48 часов не были для него спокойными, — с угрозой произнес Соколовский. Ветер покачивал фонари над крышами конюшен. Было слышно, как лошади внутри переступают ногами по дощатым полам, как хрустит сено. Над газонами прогулочной зоны веером вилась водяная пыль из форсунок поливной системы. Поскрипывали ворота, всхрапывали лошади. Ночь мерцала над конной базой отблесками звезд в разрывах облаков. 13-летняя Марина сидела на кровати, подвинув на столе в изголовье настольную лампу. Сложив по-турецки ноги, она старательно вырезала из бумаги фигурку лошади. Таких фигурок у нее было несколько, но эту она любила больше всех. — Орлику надо спать, — шептала девочка, поглаживая пальчиком по лошадиной шее там, где должна была быть грива. — Марине надо спать, Орлику надо спать… Марине надо спать…