Наташа через арку вошла во двор дома и села на лавку, которую скрывали кусты сирени. Она напряженно сжимала в руках сумочку и крутила головой, глядя по сторонам. Наконец в арке показался высокий человек с темными волосами и густыми усами. Цыган не пошел к лавке напрямик, он прокрался за кустарником и подошел к Наташе сзади, крепко схватив ее за шею. — Сука, шантажировать меня решила? Девушка ударила мужчину по руке и стала вырываться. — Скажи спасибо… я тебя за сестру не заложила сразу! — Тихо. Сама виновата! Зачем сестру не заперла? Обещала, что шума не будет! — Верни Орлика, верни! И не будет никакого шума, — Наташа попыталась укусить цыгана за руку, но у нее не получилось. — Я и сам могу устроить без шума, — зло проговорил мужчина и полез в карман. В руке цыгана блеснул нож, но тут же ему в висок уперлось дуло пистолета. С другой стороны руки второго оперативника стиснули запястье и вывернули руку преступника назад, за спину. Нож со стуком упал на асфальт. Симоненко наклонился и пальцами в пластиковой перчатке осторожно поднял нож и положил его в пакет. — Как у тебя рука на девочку поднялась? — еще сильнее вывернув цыгану руку, потребовал Соколовский. — Начальник, темно было! — простонал от боли мужчина. — Не заметил! — А, ну сейчас поправим зрение. Игорь не сдержался и резким ударом в челюсть опрокинул преступника на землю. — Вот этим ножом он и Марину ударил! Все, едем в отделение. Марина сидела на лавочке в парке клиники и раскладывала своих бумажных лошадок. Наташа сидела рядом, то обнимая сестренку за плечи, то поглаживая ее по волосам. — У меня для тебя сюрприз. Хочешь? — Сюрприз, — повторила девочка и кивнула головой. Наташа сделала знак Соколовскому, и тот взялся за мобильный телефон. — Давай! — с улыбкой сказал он кому-то в трубку. Еще минута, и по асфальту парковой дорожки зацокали конские копыта. Игорь восседал на Орлике, как падишах, уперев одну руку в бок и поглядывая с гордостью на удивленных пациентов клиники. Следом с криками бежали двое охранников. Марина повернула голову на звук копыт и, щурясь от солнца, заулыбалась. — Орлик! Игорь остановил коня возле лавки, и Орлик опустил голову к девочке, тихонько фыркая и потряхивая гривой. Марина обняла его и стала гладить по морде, по гриве, счастливо смеясь. — Ты с дуба рухнул? — начал было один из охранников, но Соколовский показал удостоверение. — Спокойно, полиция. Это спецоперация. Васильев вошел в кабинет и подошел к Фишеру. Тот, не поднимая головы от документов, недовольно сказал: — Я просил беспокоить только по срочным вопросам. — Прошу прощения. Я хотел только сообщить. Игнатьев собирается вывозить жену и дочь за границу. Купил билеты. Оплатил расходы. — Когда? — Через три дня. Фишер задумался, глядя в окно и щуря глаза. Васильев терпеливо ждал решения босса. — Ход понятен. Значит, следующий ход мой, — сказал он и повернул голову к ожидающему рядом Васильеву. — Раз он так решил — пора их отпустить. Что еще? — Есть еще информация… Пряников сам отпер камеру и кивнул Лапину головой, чтобы тот выходил. — 52 часа, — неторопливо покидая камеру, заметил киллер. — Передержали немножко. Но я не в обиде. Можно не провожать. — А что дальше? — сухо спросил Соколовский. — Мы проследим, чтобы никто из твоей семьи не уехал из страны, — пообещала Родионова. — Жили же как-то, — пожал Лапин плечами. — Проживем и еще. — Проживете еще, какое-то время, — уточнил Пряников. — По всем каналам, которые мне доступны, я пущу информацию, что ты наш осведомитель. — Так что идите с чистой совестью, — Соколовский сделал широкий жест рукой. — Можно считать, что заслужили. — И об этом узнают все, кто только можно, — подтвердила Вика. Лапин стоял посреди коридора, переводя взгляд с одного лица на другое. Наконец он ответил. — Ладно. Я отдам вам компромат. Завтра… — Сегодня, — перебил его Игорь. — Сейчас. — Ладно, пусть будет по-вашему, — тихо отозвался Лапин. — Дайте только позвонить нашим. Сказать, что все в порядке. — Разрешим, — согласился Пряников. — Но я буду сидеть рядом. И внимательно слушать. В кабинете Пряникова Лапину дали телефон. Он набрал номер и стал говорить обыденным голосом, как будто ничего не произошло. — …Да, малыш, завтра на дачу. Завтра. А сегодня — праздник… Дай трубку папе. Меня отпускают, я буду дома вечером. Пообещал Маруське праздник. Не подведете? До скорого. Лапин опустил трубку и посмотрел на полицейских. Никто не заподозрил киллера в том, что он передал какой-то сигнал опасности или иное предупреждение. Короткий и очень простой разговор. — Поехали, — предложил Лапин. — Сейчас поедем, — Пряников взял рацию и вызвал своих сотрудников. — Что там? Семья в квартире? — Так точно, товарищ подполковник, — раздался ответ. — Никого из квартиры не выпускать. Держим связь. Они вели Лапина по улице, плотно прижимая его с двух сторон. Соколовский с одной стороны, Пряников с другой. Вика шла чуть сбоку, но держала руку на рукоятке пистолета. А еще сзади в шаге за спиной Лапина шел угрюмый Игнатьев. Деваться киллеру было некуда. Любая попытка вырваться и сбежать приведет к тому, что он получит пулю в первую же секунду. — Что там семья? — в очередной раз вызвал своих сотрудников по рации Пряников. — Семья на месте, — послышалось из динамика рации. — Порядок. Лапин остановился и поднял голову на многоэтажный дом. — В том доме, — не поворачивая головы к Пряникову, сказал он. — На чердаке. — Почему именно здесь? — с подозрением спросила Вика, оглядываясь по сторонам. — Потому что я здесь жил раньше. Тайник надежный. Зачем менять? — Показывай, — подтолкнул Лапина в спину Соколовский. Они были почти у самого подъезда, когда сбоку раздались выстрелы. Сразу много. Пряников и Родионова присели, выхватив оружие, но противника не было. Это были обычные петарды, в большом количестве разрывавшиеся неподалеку. И какие-то подростки, бросившиеся врассыпную. Секундная задержка, но и этого времени Лапину хватило, чтобы броситься бежать и свернуть за угол дома в арке. Соколовский и Игнатьев почти сразу бросились за киллером, но когда они первыми забежали во внутренний двор дома, то Лапина там уже не было. Игорь увидел неподалеку сдвинутый в сторону канализационный люк. Не раздумывая, он полез вниз. Игнатьев, зло ворча, стал помогать Соколовскому спуститься. — Петарды, — Вика пнула ногой остатки пиротехники на асфальте. Пряников схватился за рацию и снова вызвал своих сотрудников, дежуривших у квартиры Лапина. — Что семья? — Все на месте, — тут же ответил ему голос. Во внутреннем дворе из люка выбирался Соколовский. Игнатьев помогал ему выбраться, оглядываясь по сторонам. Пряников и Родионова подбежали к ним. — Что там? — Тоннель перекрыт дверью, — Соколовский со злостью сплюнул, вытирая тыльной стороной ладони грязный лоб. — Закрыто с той стороны… Он… подготовил себе путь… отхода… Рация в руках Пряникова вдруг пискнула сигналом вызова, и голос Лапина произнес: