— Все, Андрей Васильевич. Вы не знаете, где Родионова и Симоненко? — Если мы не знаем, значит, нам знать не нужно. Свободен. Соколовский вышел в коридор и столкнулся с Аверьяновым. Жека начал было рассказывать, что, по его мнению, можно сделать еще в плане розыска Лапина, но тут дверь кабинета распахнулась, и в коридор, натягивая на ходу куртку, выбежал Пряников. — Оба за мной, быстро! Бойцы ОМОНА оцепили квартал, натянув ленту и поставив поперек проезжей части машины. Люди волновались, и кое-кого приходилось уводить силой. Через несколько минут возле офиса банка было уже безлюдно. Слышался только голос мужчины, назвавшимся Анатолием. — У меня на счету 15 миллионов! Я их всю жизнь копил! Я требую, чтобы мне вернули их до полудня! Слышите? Соколовский подлетел к ограждению, бросил мотоцикл и, сорвав с головы шлем, сунул первому же омоновцу свое удостоверение. Симоненко увидел Игоря и бросился навстречу, боясь, что тот наделает сгоряча глупостей. — Где она? — выпалил Соколовский, увидев капитана. — Стой! Да стой ты! — Симоненко обхватил Игоря руками и стал оттаскивать в сторону к ограждениям. Но Соколовский вдруг стал показывать на окно рукой. Там что-то происходило, и Симоненко тоже повернулся к банку. — У меня здесь все в керосине! — кричал мужчина в черной рубашке. — Если мне не отдадут мои деньги, я себя сожгу! Попробуете задержать, обмануть — сожгу на хрен! Вика стояла напротив Анатолия и смотрела на его руку. Ей было жаль, что в последний момент она не успела добежать до него. Еще бы на шаг поближе, и можно было бы попытаться схватить этого ненормального за руку, в которой он держит зажигалку. Но и уходить нельзя. Надо его разговорить, отвлечь, убедить отказаться от этой затеи и попытаться решить проблему другим способом, без огня и жертв. — Анатолий, — позвала Вика. — Уходи отсюда, — буркнул, глянув на живот женщины, которая почему-то стояла перед ним и не двигалась. — Только с тобой, — покачала головой Вика. — Ну, как знаешь, — отмахнулся мужчина, которому было не до этой беременной дуры. Соколовский и Симоненко подошли к двери банка, и Анатолий их тут же увидел, поднимая повыше руку с пляшущим огоньком зажигалки. — Стоять! — крикнул он двум мужчинам. — Пусти, мы только женщину выведем! — Соколовский показал на Вику. — Видишь, она же беременная. — Гнилая разводка ментовская, — сплюнув на пол, ответил со злостью мужчина. — Женщину вашу я не держу, пусть проваливает! А сунетесь за ней, сразу подожгусь! Ясно?! Соколовский зарычал и попытался вырваться из рук Симоненко и броситься внутрь. — Я не убийца! — кричал в запале Анатолий. — Я не вор! Мне не надо чужого! Я хочу, чтобы эти твари банковские отдали мне мои деньги! — Не убийца? Точно? — спросила Вика, сознательно привлекая к себе внимание Анатолия. — А о последствиях для других ты подумал? — Да иди ты! — огрызнулся он. Вика видела, как дрожала рука Анатолия, как он нервничал, потому что не знал, как будет действовать полиция. И он не боялся смерти, он боялся, что ему помешают совершить задуманное. Кажется, этот Анатолий не очень верил в то, что его послушают и выполнят его требования. Слишком нервничает. Хотя, как еще должен вести себя человек, решившийся фактически на суицид. — Эй, вы там! Пока я не получу свои деньги, не суйтесь! У вас час! Пряников стоял у ограждения. И с неодобрением смотрел на своих сотрудников, видя, что они готовы броситься внутрь на помощь Родионовой и могут все испортить. — Соколовский! Симоненко! Ко мне! Быстро! Нехотя оба его сотрудника возвращаются к ограждению. Соколовский начал тихо объяснять подполковнику. — Андрей Васильевич, главное, вырвать зажигалку, дальше мы его вытащим… — Я зайду через служебный вход и вытащу Родионову, — добавил Симоненко. — Давайте без кавалерийских наскоков. Все нужно просчитать до долей секунды. Пострадать не должен никто! Ясно? От машины быстрым шагом подошел Аверьянов с блокнотом и телефоном в руке. — Есть, Андрей Васильевич, — сказал он торопливо. — По номеру машины пробили его. Зовут Анатолий Сергеевич Лентин, 52 года, частный предприниматель. Почти разорился во время сноса незаконной застройки. У него осталась одна точка, вот, наверное, и пошел ва-банк. — Давайте-ка за дело, — приказал Пряников, — хватит тут прохлаждаться и зубами скрипеть. Симоненко, пробей рабочие связи. Соколовский, проверь квартиру. Аверьянов, свяжись с руководством банка, выясни, можно ли выдать деньги этому идиоту. Мажор и Валера невольно переглядываются — ни один не хочет уезжать. Чего ждем? Выполняйте! Посмотрев на Соколовского и Симоненко, Пряников добавил уже мягче. — Я ее не оставлю. Сержант открыл дверь и доложил Симоненко. — Доставили, товарищ капитан. Разрешите ввести? В кабинет вошли двое мужчин, лет сорока. Один крупный, лобастый, все время вытирал лицо и шею большим носовым платком. Второй черноволосый, с тонкими чертами лица. Оба были партнерами и ближайшими помощниками Лентина в его бизнесе. — Так, меня зовут капитан Симоненко, — представился Валера, разрешив доставленным сесть на стулья перед его столом. — Вас как зовут? — Я Лева, — кивнул лобастый и снова принялся вытираться платком. — Завен, — отозвался второй и сразу же спросил: — А что, собственно, произошло, что с Анатолием? — Чуть позже я вам отвечу, — поднял ладонь Симоненко, — а пока давайте отвечать на мои вопросы. Быстро, четко, конкретно и правдиво. От этого зависит, случится беда с вашим начальником или нет. Вопрос первый: у Лентина финансовые трудности были в последнее время? — Ну, это как посмотреть, — отдуваясь, заявил Лева. — Мы банкротимся через месяц, и каждый в самостоятельное плавание. Но Толя себе работу уже подыскал — завскладом. Вроде все ровно… — Тогда, может, у него возникли проблемы личного характера? Лева и Завен переглянулись, пожимая плечами, но Симоненко поторопил их, повысив голос. — Ну? Быстрее, граждане! Каждая минута дорога, а вы в переглядки играете. Вопрос — ответ, вопрос — ответ! — Толя мужик хороший, — заговорил Завен. — Но о личном не рассказывает. Неделю назад напился, а с чего, почему? — У него есть семья? — Вроде есть у него какая-то баба, — сразу же ответил Завен, — но кто такая, где живет, мы не знаем. Не распространялся он на эти темы. — М-да, не много же вы мне полезного рассказали, — покачал Симоненко головой. — Вот что, мужики! Остаетесь здесь. Вы не задержаны. Но ваша помощь может понадобиться в любой момент. — А как вы думаете… Он правда себя сжечь собрался? — осторожно спросил Лева. — Большая просьба: телефоны держите под рукой, — вместо ответа сказал Симоненко. Судя по обшарпанной двери и выкрошившейся штукатурке вокруг дверного проема, жили в квартире люди или малоимущие, которые едва сводят концы с концами, или люди, которым глубоко плевать на домашний уют. А может, и просто опустившиеся и сильно пьющие. Соколовский стал нажимать на кнопку звонка, но открывать ему не спешили. На всякий случай Игорь потрогал дверную ручку, потянул на себя, и, к его удивлению, дверь открылась. Пахло в квартире не очень хорошо, хотя было относительно чисто. Свернув сразу на кухню, он увидел на полу две пустые бутылки из-под водки, тарелки с засохшей закуской. Обернувшись, Соколовский нос к носу столкнулся с мужчиной в майке и с огромными мешками под глазами. — Вы кто? — Соколовский достал удостоверение и показал мужчине. — Я из полиции, а вы кто? — Баранов я, — сиплым голосом ответил испуганный мужчина. — Живу тут, ну, это… хозяин квартиры. — Замри и не дыши на меня, — поднял палец Игорь, доставая из кармана зазвонивший телефон. Звонил Симоненко. — Что у тебя, Валера? — По рабочей линии запланированное банкротство. Но он уже нашел себе работу. С личной жизнью непонятно. Кажется, есть какая-то женщина. Что дома? — Следы саморазрушения, — проходя по коридору, ответил Соколовский. — Валера, пробей историю его звонков. А я попробую выяснить, что за женщина. Баранов с готовностью повел Игоря показывать комнату своего жильца Анатолия. Он толкнул дверь и сам с удивлением стал смотреть по сторонам. В комнате было все разбросано, всюду царил ужасный беспорядок. На неубранной кровати валялся фотоальбом, из которого вывалилось несколько фотографий. Соколовский стал перебирать их, доставая из альбома новые фотографии. Несколько фотографий Анатолия с девочкой, наверняка с дочкой. На всех фотографиях девочке примерно 10–11 лет. И ни одной фотографии, где она была бы старше. — Господи, что он натворил? — уныло осведомился Баранов, подпирая голым плечом дверной косяк. — Помирать собрался, — буркнул Соколовский. — Вы, случайно, ему квартплату не поднимали? — Да он почти съехал от меня! Все вещи хотел вывезти. То ли купил новую квартиру, то ли вот-вот купит. Что-то говорил такое. — Фирма банкротится, а он покупает квартиру? — с сомнением сказал сам себе Соколовский. — Любопытно! — Я вообще про него ничего не знаю! — начал было Баранов, но Игорь его перебил, собирая фотографии в стопку. — И не только вы… Командир группы ОМОНА подошел к Пряникову и посмотрел на часы.