— Держи дистанцию, подполковник. Тебя скоро в этом отделе не будет. Да и самого отдела тоже. Понял? — Так точно, — снова с готовностью согласился Симоненко. — Свободен, — буркнул генерал и уткнулся взглядом в бумаги на своем столе. Ранним утром на глазах прохожих молодая парочка фотографировалась возле новенькой иномарки, припаркованной возле жилой высотки. Глядя на их восторженные лица, сразу становилось понятно, что парень и девушка недавно поженились. И что красавица-иномарка у тротуара — это их покупка или подарок им от богатых родителей. Но этой машине они очень рады и готовы этой радостью поделиться со всем миром. Ну, по крайней мере, с друзьями в сетях, точно. Парень с гордым и наивным видом облокотился на крышу машины и, позируя, поднял руку. Девушка присела чуть на корточки и стала выбирать кадр. Контейнер со строительным мусором никак не хотел из кадра исчезать, и девушка снова стала смещаться влево. — Только ровно давай, — удерживая на лице улыбку, попросил парень, — чтоб целиком влез, и голова с ногами не обрезанные получились. Девушка сделала шаг назад, и тут за спиной парня в мусорный контейнер с грохотом упало человеческое тело. Женский визг пронесся по двору дома. Парень отскочил от машины, вытаращив глаза. Возле контейнера был разбросан строительный мусор, а из него торчали человеческие ноги в мягкой обуви на каучуковой подошве. Девушка выстраивает кадр и уже готова сделать снимок, когда на заднем плане в мусорный контейнер с грохотом падает человек, разлетается строительный мусор, а девушка, закричав от ужаса, роняет телефон. С разных сторон двора стали подходить люди. Кто-то гулял с собакой, кто-то уже вышел из дома и спешил на работу. Игнатьев приехал в отделение полиции рано утром, когда там еще почти никого не было. Родионова и Соколовский ждали его в кабинете у стола, на котором Игорь разложил фотографии фасадов «Феникс-банка», в том числе и те фото, на которых его мать входила и выходила из здания. — С чего начинаем? — спросила Вика, поздоровавшись с Игнатьевым. — Нужно понять, как устроена охранная система банка, — предложил Соколовский. — Узнать, кто им ее ставил. Но это закрытая информация. — Ты тендеры на установку систем проверял? — Официально «Феникс-банк» не объявлял тендера. Никаких свидетельств обращений в охранные фирмы нет. Но с сигнализацией там порядок. Аркадий Викторович, вы что знаете? Игнатьев только покачал головой, хмуро разглядывая фотографии. — Фишер все держит в тайне. Если и есть какая-то документация, то добраться до нее не просто. — И не только Фишер, — раздался голос Кати. Все обернулись к двери, где стояла девушка. Катя с осуждением смотрела на отца и на Игоря. — Ты почему не дома? — строго спросил Игнатьев. — Ты тоже, — буркнула в ответ Катя и подошла к столу. Посмотрев на фотографии, она взяла одну из них в руки. — Вы хотите забраться к нему в банк? Зачем? — Аркадий Викторович, — Вика многозначительно посмотрела на мужчин. — Нам лучше продолжить без вашей дочери. — Ты что-то имеешь против? — с вызовом спросила девушка. — Мы все против, — Игнатьев обнял Катю за плечи. — Я хочу отомстить ему не меньше вашего! — дернула плечом Катя, освобождаясь от объятий отца. — Не трогай меня! — Думаешь меня переубедить? — Пожалуйста, — уже другим, просящим тоном заговорила девушка. — У меня ведь ничего не осталось. — У меня осталось, — грустно ответил Игнатьев, глядя дочери в глаза. Катя повернулась и медленно пошла к двери. Игнатьев догнал ее, снова обнял и стал тихо что-то ей говорить. Родионова и Соколовский отвернулись, но тут у Вики зазвонил телефон. — Слушаю, Андрей Васильевич. Так точно. Мы готовы. Опустив руку с телефоном, Вика посмотрела на закрывшуюся за Игнатьевым и Катей дверь. Соколовский встревоженно посмотрел на Родионову. — Что-то случилось? — Вызов. Человек разбился в результате падения с крыши. Поехали, Игорь. Зайди к экспертам, я буду ждать тебя у машины. После того как эксперт описал на диктофон положение тела в мусорном баке, а потом зафиксировал его на фото, труп вытащили и положили на землю. Эксперт присел рядом и начал процедуру полного осмотра. Пока Родионова обходила место происшествия, присматриваясь к предметам, разбросанным вокруг бака, Соколовский подошел к эксперту и стал разглядывать погибшего. Совсем молодой парень, жить бы да жить еще. И что его понесло на эту крышу. — Насильственных следов не вижу, — задумчиво проговорил Илья. — Все, что мы имеем, скорее всего, результат падения. — А упал-то он сам? Могли и помочь. — Ни подтвердить, ни отрицать не могу, — глубокомысленно изрек эксперт. — Кот Шредингера[1]. Одновременно живой и мертвый. — Ага, — поддакнул Соколовский. — Пока убедительно не доказано что-то одно. — Даже так? — эксперт с одобрением посмотрел на Соколовского. — А я думал, что… Ну, не важно. Убедительно могу сказать одно: судя по перчаткам, специальной обуви и следу на голове от крепежа для видеокамеры — парень руфер. По крышам лазил. — Ты сказал — след от крепежа камеры? — Вот отпечаток на лбу, — показал эксперт пальцем в перчатке на голове у погибшего. — Значит, где-то есть и камера? — Соколовский закрутился на месте, оглядывая землю вокруг мусорного бака. — Есть камера, — подтвердила Родионова, вытягивая из бака за ремешок экшен-камеру GoPro. — Парень, судя по всему, был хорошо укомплектован. Видео с камеры погибшего Жека скачал в отделе на компьютер Родионовой, и все втроем уселись перед монитором. Запись началась с вида высотки. Человек, державший камеру, снимал снизу верх. И сразу же раздался восторженный голос парня. — С вами Лазуны! И вот смотрите, куда я сегодня полезу. Где это, не скажу, а то прошлый раз и менты были, и охранники… Конечно, райончик здесь гоповатенький, ща будут шуметь вообще как черти… И все-таки надеемся, что крыша открыта с прошлого лета… А я сегодня не один, у меня гости! Камера резко переместилась вниз и в сторону. На экране появилось лицо темноволосой девушки лет восемнадцати-двадцати. — Перестань, — тут же возмутилась девушка, мелькнула ее ладонь, и изображение сразу уехало в сторону. Мелькнул знакомый двор, где оперативники сегодня уже были. — Стесняется девочка, — весело отозвался голос того же парня. — Ничего, наверху поговорим. Пошли! — Да ну, блин, — невнятно сказала девушка за экраном, и снова зазвучал голос парня. — А я хочу, чтоб кровь закипела! Руфинга сто лет не было! На экране замелькали стены и ступени. Потом появился какой-то балкон. Дальше парень с камерой, укрепленной на голове, пробирался по внешней стороне здания. — Она пошла за ним или нет? — задумчиво произнесла Вика. Потом решила, что нет. — Он один. Иначе бы они переговаривались. — Мне даже смотреть страшно, — передернул плечами Аверьянов. — Вот уроды. У Соколовского зазвонил телефон. Он стал слушать, продолжая вместе со всеми смотреть на монитор. Поблагодарив, он убрал телефон и объявил: — Пробили погибшего парня по отпечаткам пальцев. Паршутин Павел, 19 лет, пару раз привлекался за руфинг. Своя жилплощадь. Женат. — Женат? — удивилась Родионова. — И кто его жена? — Карина Налбандян. Тоже 19 лет. — Это она, что ли, на видео? — кивнул на экран Жека. — Надо выяснить. Если она с ним была, то девочка нам на многие вопросы сможет ответить. Хуже, если это неустановленная девушка. Тогда помучаемся. А на экране наконец открылся вид с крыши многоэтажки. И тут же снова зазвучал голос парня: — Ты посмотри только, как тут! Для меня вообще главное высота, потому что на высоте я себя чувствую абсолютно свободным. И почти сразу, как только парень договорил, изображение как-то странно завалилось вниз, раздался дикий крик. Изображение дернулось и замерло. Экран был темным, как будто объектив чем-то закрыли. Приглушенно раздался женский крик, потом мужской голос. Судя по всему, это уже кричали и разговаривали люди, которые были внизу. И на чьих глазах руфер свалился в мусорный контейнер. Жека остановил запись. — И все-таки непонятно, — задумчиво сказал Жека, — один он там был на крыше или нет. Сам упал или ему помогли? — Парень был из руферской группы «Лазуны». — Соколовский достал блокнот и стал записывать. — С них и начнем. Найти эту неформальную группу удалось довольно быстро. Знали ее в полиции хорошо — это была сущая головная боль участковых уполномоченных, с которых требовало начальство прекращения деятельности группы и ее разобщения. Самым общительным из группы оказался паренек по имени Филипп, хотя друзья звали его на американский манер Филом. Он уже знал о гибели Паршутина. На запись камеры друга он смотрел хмуро, только в самом конце буквально подскочил на стуле. — Мужики, мужики, мужики, его сбросил кто-то! — Ты уверен? — насторожилась Родионова. — Да смотрите сами — он прям нырнул вниз, его в спину толкнул кто-то! Во дела! Запись остановили. Оперативники смотрели на Фила, как тот хмурится, покусывает от напряжения губы. — А девушку эту знаешь? — спросил Аверьянов. — Это его жена, Каринка. Фамилию не помню. Сложная. Полгода назад поженились. Я на свадьбе был. — А с кем еще Пашка тусовался кроме вас? — спросил Соколовский.