Игнатьев взял телефон и стал листать фотографии, который получил Соколовский. Женщина с большой папкой в руках поднимается по ступеням здания, она входит в офис банка. Вот она уже выходит из банка. В ее руках только маленькая сумочка. Папки уже нет. — Что, что это может значить? От кого? — теребил Игнатьева возбужденный Соколовский. Игнатьев увеличил изображение, стал рассматривать фасад здания. Потом он зло процедил сквозь зубы. — Сукин сын… Он сдал нам компромат! Это прислал Кирейчук. Это — ответ на вопрос, где твоя мать спрятала компромат на Фишера. — Где? — Там, где мы его никогда не получим. Знаешь, что это за здание? Это банк Фишера — «Феникс-банк». Единственный актив, который оставался у него все это время. — Он есть и сейчас? — осторожно спросил Игорь. — Конечно. Ловко придумано! Спрятала прямо у него под носом! — Мы достанем его оттуда, — хмуро пообещал Соколовский. — Нет, — покачал головой Игнатьев. — Да он нас даже близко не подпустит! — Значит, мы узнаем, в какой именно ячейке спрятан компромат, и ограбим банк, — ответил Соколовский с решительным видом. — Ты, помнится, хотел все делать по закону? — Это было три дня назад. Теперь он отменил все правила. — Тебе звонят, — Игнатьев протянул Игорю его телефон. Машина, которую Жека подарил Соколовскому взамен его разбитого вдребезги мотоцикла, рычала, как голодный зверь, вышедший на охоту. Старенький, но ухоженный спорткар бегал шустро и заставлял вспоминать те времена, когда у Соколовского-младшего были большие деньги, была солидная фирма, были дорогие машины… был жив отец. И было глупое наивное желание наказать одного человека, который оказался виновным в смерти его матери. Сколько же всего изменилось с тех пор в жизни Игоря. Простая проблема с наказанием одного человека выросла в неподъемную глыбу хитросплетений человеческих отношений, в которой он разбирается и по сей день. Но так и не разобрался. Ни в себе, ни в людях. Живые умирали, становясь друзьями, друзья умирали, становясь врагами, предавая его. Живые молчали, как мертвецы, мертвецы лгали. Правда оставались еще в жизни Игоря Соколовского близкие люди. Тот же самый Жека, который влюбился в давнюю знакомую Игоря — Нинель. И ведь все у них хорошо с ней, правда, не с ее родственниками. И сейчас простой опер Жека Аверьянов оказался богаче бывшего мажора Соколовского. И дарит ему в трудную минуту машину. Дежурный в отделе вещдоков стоял и смотрел, как Соколовский расписывается в журнале, и держал наготове рюкзак с деньгами. — А что за срочность? — Для следственных экспериментов вроде понадобилось, — равнодушно пожал Соколовский плечами и, взяв рюкзак, поспешно вышел. Он звонил в дверь квартиры Родионовой долго и настырно. Игорь знал, что она дома. Или не она, а ее сестра Аня, в квартире кто-то был, потому что там горел свет, и это заметно с улицы. Наконец щелкнул замок. Вика открыла дверь и с удивлением посмотрела на Соколовского. — Я думала, сегодня похороны, — заговорила она, но, увидев в руках Игоря рюкзак Федорова, осеклась. — Ты спятил? — А какая польза от того, что они там лежат? — усмехнулся Соколовский. — Все равно рано или поздно кто-нибудь воспользуется. А мы спасем ребенка. Это — главное! — Согласна. Но я уже нашла другой способ. Игорь посмотрел на Вику удивленно. Она была сегодня какая-то странная, очень серьезная. И когда она открыла ему дверь, в женских глазах не мелькнула знакомая печаль. — Проходи, — кивнула Вика, отступая назад и пропуская Игоря в прихожую. — И прежде чем попытаешься его убить, выслушай. Соколовский пошел следом за Викой и сразу увидел двух охранников Фишера. Они или просто похожие люди? Паника начала подниматься в глубине его сознания. Это сон или явь? Он прошел за Викой до гостиной и замер на пороге. В кресле у окна с чашкой чая в руке сидел Фишер. — Здравствуй, Игорь, — сказал ненавистный голос. Глава 10 Удержаться Игорь не смог. И когда он увидел спокойное лицо Фишера, его ухоженные пальцы, которые осторожно держали чашку с чаем, то в голове сразу всплыла другая картина. Ванная комната, журчание воды из крана и женская рука, свесившаяся до кафеля на полу. И на краю белоснежной ванны опасная бритва и капли крови. Охранники мгновенно схватили его и умело завернули руки за спину до самых лопаток. Игорь хрипел и пытался вырваться, но держали его очень крепко. Неожиданно хватка ослабла, и Соколовский увидел Вику, державшую охранников на мушке своего пистолета. — Отошли. Быстро, — прикрикнула Родионова и посмотрела в глаза Игорю. — А ты сядешь и выслушаешь меня. Игорь смотрел на Фишера так, что мог бы испепелить его, если бы взгляд обладал такими способностями. И где? В доме Вики! — Мы говорим о Викином ребенке, Игорь, — спокойно пригубив чашку с чаем, заметил Фишер. — О новой жизни…Хотя разговор может кончиться и новой смертью. Твой выбор. Соколовский наконец взял себя в руки и заставил успокоиться. Сейчас нужен холодный разум, а не слепая ярость. Ведь что-то он здесь делает, зачем-то пришел. Фишер сделал охранникам знак, и те отпустили Игоря. Вика следом отпустила пистолет и повернулась к Фишеру. — Я согласна, — сказала она, видимо, продолжая разговор, который у них начался еще до прихода Соколовского. — Ну и отлично, — Фишер поднялся, достал из кармана визитную карточку и положил на подлокотник кресла. — Приезжайте в любое удобное для вас время. Там будут предупреждены о вашей ситуации. — Что происходит? — с вызовом потребовал ответа Игорь. Фишер, проходя мимо Соколовского, остановился, посмотрел на него и с улыбкой сказал Вике: — Я думаю, вам тут в мое отсутствие есть о чем поговорить. Соколовский рванулся и схватил Фишера за плечо. Охрана бросилась к нему, но Фишер остановил парней жестом. — Не приходи сюда больше, — с угрозой сказал Соколовский. — Вика тебе все объяснит, — спокойно ответил Фишер. — Не надо горячиться. Это очень мешает в жизни. Соколовский опустил руку, проводив уходящего Фишера и его охранников взглядом. Вика все еще стояла с пистолетом в опущенной руке. Взгляд у нее был сосредоточенный и холодный. Подойдя к столу, на котором лежал небольшой кейс, Соколовский открыл его. Внутри аккуратно уложенными лежали пачки пятитысячных купюр в банковской упаковке. — Что это? — удивленно пробормотал Игорь. — Деньги. На мою операцию. В его клинике. — Ты не возьмешь эти деньги, — покачал Игорь головой. — Ты не должна! — Лучше взять те, которые ты выкрал из вещдоков? — сказала Вика, убирая пистолет. — Вика! Опомнись. Ты знаешь, кто этот человек, ты знаешь, чего он добивается! — Неужели ты не понимаешь? — возразила женщина. — Ну, подумай о моей ситуации! — Но не такой ценой! — с ужасом сказал Игорь. — Ты все понимаешь не так, Игорь. Он думает, что манипулирует нами, а манипулировать будем мы. — Тебе кажется, — попытался возразить Соколовский, но Вика перебила его. — Его фирма действительно занимается благотворительностью. И он действительно лично курирует ситуации, которые требуют экстренной помощи. — Знаю, — Соколовский со злостью стукнул кулаком по кейсу. — Я собрал о нем всю информацию, какую можно собрать. Но ты никогда не узнаешь, что он задумал на самом деле. А когда узнаешь — будет поздно! — Мне не обязательно знать. Достаточно внимательно смотреть и слушать. И мне в любом случае нужна операция! Выжмем из ситуации все что можно. И не спорь, Игорь, я все решила. Соколовский понял, что спорить с Викой сейчас действительно невозможно. Да вообще, как спорить с женщиной, которая должна вот-вот родить и решает для себя вопрос, как спасти своего будущего ребенка и попытаться не оставить его сиротой. Это выше понимания обычного человека. И он сказал то, что вырвалось само. Помимо его воли. — Во время операции я буду там. Рядом. Это будет твоим условием. Вика долго смотрела на Игоря, потом все же кивнула согласно. — А ты возьмешь сейчас рюкзак с вещдоками и отвезешь обратно в хранилище. Если тебя арестуют, на операцию со мной пойти будет некому. Симоненко стоял перед генералом навытяжку. Внешне он выглядел как послушный офицер, к которому у начальства есть определенные претензии, но он готов устранить все недостатки и в дальнейшем нести службу как положено. Но внутри у Валерия все клокотало и бурлило. Во-первых, он позавчера не сдержался и напился. Даже не напился, а просто напоролся до свинского состоянии, потому что нервы могли больше не выдержать этого испытания. Хуже всего, что он в подобном виде заявился домой к Соколовскому. Что он там наговорил этому лейтенанту? Что тот ненастоящий мент, что для него служба в полиции нужна не для того, чтобы бороться с преступностью, а для решения личных проблем. Игорь не дурак, он понял, что Симоненко просто ревнует его к Вике. — Я считал, ты полностью контролируешь свои эмоции, — закончив с недовольным видом рассматривать своего подчиненного, заявил Корнилов. — Товарищ генерал, такого больше не повторится, — с готовностью ответил Симоненко. — Ты говорил, между тобой и Родионовой исключительно рабочие отношения. — Так и есть. — То есть напился ты «по работе»? — в вопросе генерала просквозили нотки сарказма. — Это личное, — попытался оправдаться Симоненко. — А ты забудь про личное, — неожиданно повысил голос генерал. — Или вылетишь из конторы следом за Пряниковым. Только у Пряникова уже был звездный час. А у тебя даже не наступит. Понял? — Да, товарищ генерал.