— А вы остались, — продолжил Симоненко. — Встретились с Авдеевым. И привели в исполнение свою угрозу. — «Не отзовешь иск — я тебя на этом кране повешу», — процитировал Соколовский, взяв в руки бланк допроса свидетеля. — Да не так все было! — наконец заволновался и начал оправдываться Федоров. — Что вы мне угрозы лепите? Еще скажете, что я этого Авдеева убил. У нас с этими инициативными товарищами суд. Вы в курсе? — Естественно, — кивнул Соколовский. — Дальше! — Мы с отцом решили, что вопрос надо решать. С Авдеевым решать, потому что он у них типа главный. Сторожа отпустили, это тоже верно. Потому что я Авдееву взятку привез. Сто штук долларов! Понятно? Чтобы рот ему заткнуть, вашему инициативному и принципиальному. — Где передал деньги? — Там же, на стройке. Там комнатка, на первом этаже… — Именно там убили Авдеева, — развела руками Родионова. — И никаких денег не было. — Клянусь, я деньги привез! — начал настаивать Дмитрий. — Вы отца спросите! — Мы спросим, — пообещала Родионова и стала зачитывать из акта экспертизы. — «…В момент нанесения первого удара жертва сидела. Внимание жертвы было отвлечено чем-то, расположенным на ее коленях…» Дочитав, она положила Акт перед задержанным и ткнула пальцем в то место, которое ему зачитала. Соколовский наклонился и похлопал Федорова по плечу. — 100 тысяч долларов. Устоять сложно. Да, Дима? — Будем проводить следственный эксперимент, — строго сказала Родионова. — Пригласить всех членов этой инициативной группы. Проводите Дмитрия Федорова в камеру. Он задерживается… На следующее утро работу на стройке снова остановили. Рабочие толпились у ворот ограждения строительной площадки. Начальство велело не расходиться и угрожало штрафами тем, кто уйдет. Кто-то, уже нацелившийся было «по пивку», ворчал, закуривая очередную сигарету, кому-то было интересно, что это там полиция будет делать. Нашлись и такие, кто со знающим видом рассказывал своим друзьям-работягам самые страшные детали преступления, которое совершено позавчера у них на площадке. Федоров-старший стоял возле ворот, засунув руки в карманы, и с волнением смотрел на приближающийся полицейский «уазик», в котором должны были привезти его сына. Наконец он увидел Дмитрия, которого в наручниках вывели из машины. Парень выглядел растерянным, но держался хорошо. — Гражданин Романов, — обратился к Дмитрию Симоненко. — Показывайте, где вы встречались с Алексеем Авдеевым. Соколовский подошел с камерой в руках к Юре, который беспокойно крутил головой и поглядывал на ворота, возле которых толпились рабочие. Сославшись на то, что не приехал человек, который должен был снимать видео, он попросил сделать это Юрия. Тот попытался отнекиваться, но Игорь стал настаивать помочь полиции. В конце концов, парень согласился. Он взял камеру и стал снимать Федорова-младшего и задававшего ему вопросы Симоненко. Дмитрий покрутился на площадке возле машины и показал в сторону. — Встретились тут. — Что вы привезли с собой? — Сто тысяч долларов, — ответил Дмитрий и уточнил, — в рюкзаке. Сером. — Вы договорились об этой встрече по телефону? — Нет. Лично. Авдеев просил не звонить ему и не писать СМС. Сразу обо всем договорились. — Он объяснил, с чем связана такая секретность? — спросила Вика. — Ну, да, — кивнул Дмитрий. — Типа он не хотел тревожить жену, и все такое. — Хорошо, — продолжил вести следственный эксперимент Симоненко. — Вы встретились здесь, во дворе, а дальше что было? — Авдеев сказал, деньги возьмет там, — Федоров показал в сторону строящегося здания. — Сказал, что там удобней. И мы пошли на первый этаж. — Пошли. Покажете, как там все было. — Соколовский шел последним. Он видел, как у входа в здание на неприметном порожке снова, как и вчера, споткнулся Дмитрий Федоров, чертыхнулся, зацепившись носком ботинка, Симоненко. Не споткнулся только Юрий, который к тому же держал камеру у лица и смотрел преимущественно в нее. — Дмитрий, вы рассказывайте, рассказывайте, как дальше было, — велел Симоненко. — Отошли вон туда, — Федоров показал на участок ближе к окну. — Авдеев первым шел, я за ним. Он остановился, и я отдал ему рюкзак. — Авдеев пересчитывал деньги? — спросил Соколовский, не выпуская Юрия с камерой из поля зрения. — Нет. Он присел на корточки, чтобы свет от уличного фонаря попадал на рюкзак, открыл его, посмотрел… Несколько раз спросил, сколько тут. Я ему ответил, что сто тысяч долларов. — Потом? — продолжал допытываться Симоненко, переглянувшись с Соколовским. — Ну, он еще раз спросил, что он должен за эти деньги сделать. Я объяснил. — Что объяснили? — Блин, что заткнуться он должен, вот что! — разозлился Дмитрий. Аверьянов и Вика сидели на лавочке у сторожки, и их за разросшимся диким виноградом было почти не видно. Зато они хорошо видели, как двое участников инициативной группы, Виктор и Степан, вдруг осторожно, бочком, стали отделяться от группы рабочих, а потом торопливо направились в сторону жилого дома. Вика тихо шепнула: «Пошли». Виктор и Степан уже были в прихожей, у самой входной двери с рюкзаком в руках, когда от сильного удара дверь распахнулась, с треском отлетел в сторону выбитый замок, а на пороге появились Родионова и Жека с пистолетами в руках. Вика покачала головой и попросила медленно положить рюкзак на пол и открыть его. А следственный эксперимент продолжался на строительной площадке по всем правилам. Соколовский сел на корточки у окна. Симоненко показал на него Дмитрию. — Показывайте, что дальше делали. — Я ничего не делал! — замотал головой Дмитрий, а потом не выдержал и закричал прямо в камеру: — Не убивал я его! — Делайте то, что вам велят, а решать, кто виноват, мы будем потом. Ну? — Да бей уже, — усмехнулся Соколовский и усадил на пол манекен. — Давай, как ты бил или как бы ты смог бить, если бы пришлось. Он сидит. Тебя не видит. Подходи сзади и бей. Дмитрий недовольно и растерянно посмотрел на манекен, в камеру, на людей в комнате. Потом он взял из рук Соколовского обрезок трубы и ударил изо всех сил по голове манекена. Симоненко требовал повторить, и Федоров бил еще и еще. Бил так, как будто ненавидел этот манекен больше всего на свете. Соколовский вышел из комнаты и вытащил звонивший в кармане телефон. На экране появилась Вика с открытым рюкзаком в руках. Она показала деньги. — Игорь, ты был прав. Они хотели перепрятать. Тут вся сумма. Мы возвращаемся. Соколовский нажал отбой и, улыбнувшись, многозначительно кивнул Симоненко. — Спасибо, — Валерий остановил Дмитрия. — А сейчас снимем еще одну версию. Садитесь на то место, где Авдеев проверял деньги. А вы, Юрий, снимайте вон оттуда, с того ящика в углу. Федоров подчинился и присел в указанном месте. Соколовский нагнулся к нему и спросил. — Как думаешь, почему принципиальный человек, борец за справедливость согласился на взятку? — Ну… Деньги-то нужны всем. — Авдееву нужна была взятка, чтобы она попала на видео, — вместо Федорова ответил на вопрос Симоненко. Он повернулся к Юрию и показал на ящик. — А вы теперь давайте за ящик и снимайте через дырку. — А? — замялся Юрий. — Быстро, — с угрозой в голосе пошел на него Соколовский. — Как тогда. Ночью. — Свой план Авдеев рассказал только товарищам по инициативной группе, — заговорил Симоненко, глядя на Юрия. — Жену волновать не стал. И один из товарищей Авдеева, с видеокамерой, заранее изучил помещение, чтобы нигде не споткнуться, и приготовил себе место, откуда будет незаметно вести съемку. Побледневший Юрий стоял, опустив камеру, и слушал с растерянным видом. — Ты давай на колени и показывай, как было, — жестко велел Соколовский и подошел к Юрию вплотную. Тот медленно опустился на колени и попятился за ящик. — Кто из вас бил? — потребовал Игорь. — Ну, быстро отвечай, кто из вас бил Авдеева трубой? — Не тяните, — посоветовал Симоненко. — Товарищи ваши тоже дадут показания, я уверен. Все оглянулись, когда в комнату вошли Родионова и Аверьянов с рюкзаком в руках. — Вот же деньги! — Дмитрий вытаращил глаза на свой рюкзак, не зная радоваться ему или, наоборот, беспокоиться. — Это было спрятано у него в квартире, — Вика кивнула на Юру. Двое полицейских подошли к Юре, отобрав у него камеру. Второй достал наручники. — Мы сказали ему… Давай поделимся! — заговорил Юрий, прижавшись спиной к стене. — Сказали… Все равно они кому надо занесут, стройка будет, а так мы хоть в выигрыше. Мы ему говорили! — А он? — сухо спросил Соколовский, глядя в глаза Юрию. — Принципы у него были, — с отчаянием крикнул Юрий, глядя, как с Дмитрия Федорова снимают наручники. — Принципы! Гроб медленно опускался в могилу. Игнатьев смотрел на гроб, и его сердце сжималось от нелепых мыслей. Он не представлял себе жену сгоревшей, не видел ее почерневшего тела. В его глазах она была веселая, теплая и родная. И ее сейчас засыпят землей, и она навсегда останется там внизу, в холоде и тесноте. От тряхнул головой, отгоняя от себя это видение. Там не она, там просто… А она сейчас высоко и смотрит на него и дочь с улыбкой. — …Спасибо тебе, Вера, — прошептал Игнатьев. — Без тебя не стал бы я Аркадием Викторовичем. Не было бы у меня Кати. Гнил бы сейчас в земле Аркаша Ипподром. Что поклялся — выполню. Ну… ты знаешь… Катя подошла к отцу, взяла его под руку и прижалась щекой к его плечу. Девушку душили слезы, но она заговорила, глядя на гроб. — Мама, мы с папой больше не будем ссориться. У нас в доме всегда будет мир. Как ты хотела. Я все для этого сделаю. — Я тоже, — подтвердил Аркадий Викторович и обнял дочь за плечи. Когда все, кто прощался у могилы Веры, вышли к машинам и автобусам на дорожке кладбища, Соколовский подошел к Игнатьеву, взял его за рукав и отвел в сторону. — Аркадий Викторович! — он протянул Игнатьеву свой телефон. — Вот! Я только что получил! Отправитель неизвестен, может быть, через интернет. Это фотографии, им больше двадцати лет. Узнаете? Это мама!