Сидя в кресле в своей квартире, Игнатьев смотрел, как ему крепят на щиколотке электронный браслет. Офицер из ФСИН заполнял акт, сверяя номер браслета, еще какие-то параметры. Попутно он объяснял Игнатьеву правила. — До суда вам запрещено покидать пределы вашего дома. Если выйдете за разрешенный радиус, то мы сразу получим сигнал и отправим группу быстрого реагирования. — А будет не скучно, — хмыкнул Соколовский. Офицер посмотрел на него, но не стал комментировать, а продолжил рассказывать Игнатьеву про устройство. — В браслете установлен тепловой датчик. Если вы попытаетесь снять его с ноги, мы тут же об этом узнаем. В сауну и бассейн можно. В футбол играть нельзя. Удары по мячу будут восприняты системой за попытку снять браслет. — А если битой? — спросил Игнатьев с самым серьезным видом. — Какой битой? — не понял сотрудник ФСИН. — Обычной, — подсказал Соколовский. — По почкам. — Ага, — кивнул Игнатьев. — В бейсбол играть люблю. — Распишитесь, — холодно сказал сотрудник и повернул к Игнатьеву бланк. Когда сотрудники ФСИН ушли, Катя поставила на стол телефон с включенным скайпом. — Все в сборе, — сказал она. На экране появились лица Пряникова, Жеки и Ивана. Соколовский приветственно махнул рукой и показал на Игнатьева. — Все по плану? — спросил Пряников. — У нас да, — кивнул Соколовский. — У тебя как, Иван? — Хорошо. Тогда, как и договаривались, — заключил Соколовский. — Через два дня, на третий, в семь вечера встречаемся во дворе напротив банка. До этого момента контакты только в случае крайней необходимости. Симоненко вместе с руководителем группы стоял у окна и смотрел на ночной фасад здания «Феникс-банка». Молодой офицер показывал размещение камер видеонаблюдения. — Мы подключимся к камерам видеонаблюдения вокруг банка. Все будет зафиксировано, товарищ подполковник. Для суда этого будет достаточно. — Хорошо, одобряю, — кивнул Симоненко и набрал номер телефона Корнилова. — К операции все готово, товарищ генерал. — Принято, — ответил Корнилов, глядя на подъезжающую машину с сильно затонированными стеклами. Машина медленно подъехала вплотную к машине генерала и остановилась так, чтобы пассажиры могли разговаривать. Стекло второй машины опустилось. Корнилов с интересом смотрел на Фишера, пытаясь разгадать этого человека. Его предложение было не столько неуместным, сколько неожиданным. — Я получил ваше сообщение, — заговорил генерал. — Допустим, вы действительно хотите сотрудничать. Как вы себе это сотрудничество представляете? — Вы занимаетесь своим делом, я своим, — ответил Фишер. — Когда вам нужно профинансировать какой-нибудь свой крупный проект, вы знаете, кого попросить. — А в чем ваша выгода? — Информация, — коротко ответил Фишер. — Какая? О чем? — Ваша. Обо всем, — так же односложно ответил Фишер. Корнилов оценивающе смотрел на собеседника. Да, человек с такими запросами не остановится ни перед чем. Но он и не глуп, понимает, что купить силовое ведомство ему не по карману и не по силам. С силовыми ведомствами договариваются о взаимовыгодном сотрудничестве. Значит, он понимает, что у него что-то есть, чем можно торговаться? Если он предлагает только деньги конкретному генералу или конкретному региональному управлению, то грош цена такому предложению. И надо сразу же ограничивать рамки возможностей. Тем более что эта беседа может быть элементарной подставой. Но на этот счет генерал перестраховался. — Вопрос слишком серьезный, чтобы я принял решение здесь и сейчас, — наконец, сказал генерал. — Встретимся еще раз, — понимающе кивнул Фишер. — Через три дня, утром. Вас устроит? — Более чем. Стекло в машине Фишера опустилось, и его машина тронулась, плавно набирая скорость, пока не скрылась в конце проспекта. Корнилов повернул голову назад к своему сотруднику на заднем сиденье. — Ну что? Есть? — Так точно, товарищ генерал. Запускать? — Да, прокрути. Оперативник щелкнул переключателем, и в салоне машины зазвучал голос Корнилова: — А в чем ваша выгода? Последовала пауза, а потом снова голос генерала: — Какая? О чем? — Вопрос слишком серьезный, чтобы я принял решение здесь и сейчас… Растерянный оперативник снова и снова ставил запись на начало, но звучал только голос Корнилова, а вместо голоса его собеседника только длинные паузы. — Он нас перехитрил, товарищ генерал, — наконец заявил офицер. — Или глушилка или что-то еще. Он подготовился к встрече и использовал свою технику. — Черт бы его побрал, — пробормотал Корнилов. — Ладно! Если Симоненко сработает как надо, то это все будет не важно! Поехали! Урок физкультуры шел к концу. Девочки повторяли гимнастические упражнения, мальчики осваивали канат. Учитель Павел Сергеевич Авдеев работал в частной школе первый год и теперь понял огромную разницу между обычной школой и платной. Не в смысле размера своей личной зарплаты, а в том, насколько разные дети учатся там и здесь. Тут и подход нужен другой, о чем предупреждало руководство школы, и терпения больше, а порой… Пухлый мальчик Денис Манохин безуспешно пытался продвинуться по канату еще хоть на несколько сантиметров выше, но так и не смог поднять своего тела. Его ноги почти касались мата. — Жир, скатывайся, все равно не доползешь! — подзадоривал одноклассника Вася Гурьянов. И тут же снова послышались смешки в адрес неуклюжего парнишки. — Жи-ир, щас щеки оторвутся, отсюда вижу! Давай вниз, а то задница лопнет от натуги! Авдеев подхватил Манохина, когда у того руки ослабли и выпустили канат. — Иди на лавку, — велел он мальчишке и вызвал следующего. — Гурьянов, к канату. Гурьянов с ухмылкой превосходства поднялся с лавки, подошел к канату и ловко полез наверх. Учитель засвистел в свисток. И махнул рукой спускаться. Гурьянов спрыгнул и, отряхивая руки, посмотрел на физрука. — Команды подниматься не было, — строго сказал учитель и вызвал второго ученика. — Рафаилов, к канату. Никита Рафаилов с готовностью вышел и встал на мат рядом с Гурьяновым. — А теперь, — с улыбкой велел учитель, — Рафаилов, садись Гурьянову на шею, и пусть он поднимается. — Это че это? — недовольно ответил Гурьянов. — То! — оборвал Павел Сергеевич самодовольного юнца. — Марьянов смог, и ты справишься. Рафаилов, на спину Гурьянову, я сказал! Никита со смехом попытался нагнуть голову Гурьянова, но тот разозлился, оттолкнул одноклассника и пошел к выходу из спортивного зала. — Гурьянов! — окликнул ученика Авдеев. — Куда пошел? Ты упражнения еще не выполнил! Гурьянов! — А пошли вы! — огрызнулся Василий и, хлопнув дверью, вышел из зала. — Перерыв пять минут, — сказал физрук классу. — И чтобы не баловаться мне тут! Авдеев шел по коридору, заглядывая по пути во все помещения. В раздевалке Гурьянова не было. В туалете тоже пусто. Куда он мог деться? Свернув по коридору в другое крыло, Авдеев нос к носу столкнулся с директором Лариным. Следом за директором шли родители Гурьянова. — Петр Сергеевич, почему вы не на уроке? Где Гурьянов? — Сам его ищу, — машинально ответил учитель и хотел было рассказать о конфликте на уроке, после которого Василий самовольно ушел с занятий. — Ищете? — со странными истерическими интонациями воскликнула мать школьника, а его отец схватил физрука за грудки. — Где мой сын? Соколовский и Симоненко набирали номер телефона Родионовой одновременно все утро. И оба слышали осточертевшее уже за утро: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». И это же сообщение Игорь уловил, когда, войдя в кабинет, застал Симоненко с телефоном возле уха, задумчиво глядевшего в окно. Пройдя к своему столу, Игорь сел, посмотрел в спину капитана и спросил: — Ты давно разговаривал с Викой? — Симоненко даже не пошевельнулся, продолжая молча смотреть во двор. Игорь начал злиться. Не из-за того, что Симоненко не отвечал, а от того, что волновался сейчас за Вику больше всего. — Я задал вопрос. — Вика больше не твоя забота, — отойдя от окна, холодно ответил Валерий.