— Короче, мы наград не крали! — сразу же выпалил Дэн. — Было все по-другому. Мы когда в окно залезли, то сразу увидели, что внутри все уже перевернуто и разбито. И орденов с медалями не было. Все разбросано, как будто там кони бегали. Ну, когда поняли, что нас опередили, решили оттуда по-тихому ноги делать. А под окном как раз сторож. Ну, Юрец там замок поковырял, мы через дверь и ломанулись. Вот и все. Не брали мы ничего. Не мы это. — Ладно, — согласился Симоненко. — Оставим эту версию пока как рабочую, а сейчас все трое встали и строем за мной снимать отпечатки пальцев. Проверим вас по базе, может, вы еще где-то побывали и ничего не вязли. Дверь кабинета открылась, и вошел Аверьянов, ведя за локоть внука Амосовой. — Вот, — подтолкнув парня вперед, сказал Жека. — Внук сам пришел. Решил признаться во всем. — Да! Это я во всем виноват, — сразу выпалил Митя, глядя на Кристину. — Я придумал украсть бабушкины медали. Уговорил ее отдать их на выставку. Потом пришел, когда девчонки убирались. И форточку открыл. И… — Митя! — перебил парня Соколовский. — Где медали? — Отпустите Кристину, и я скажу, где я их спрятал, — потребовал парень. — Так, — Соколовский прошелся по кабинету, глядя на ребят. Потом подошел к девушке и сел рядом с ней. — Кристина, так было? Девушка закрыла лицо руками и заплакала навзрыд. Митя смотрел на нее с такой болью, что Соколовский даже удивился. Вот это любовь! — Кристинка ничего не знала! — почти крикнул Митя. — Ладно, возьмем паузу, — сказал Симоненко и встал из-за стола. — Остановились на том, что все идут со мной на снятие отпечатков пальцев. Ты, внук, тоже. — Зря вы мне не верите, — уныло сказал Митя. Валерий увел ребят, а Аверьянов с удивлением стал смотреть, как Соколовский стоит и задумчиво смотрит на стулья, где только что сидели парни и Кристина. — Ты этому парню веришь? — спросил он Игоря. — Может быть, он навел, — проговорил Соколовский, все еще глядя на стулья. — Но не крал. Не похоже. А давай ответим на вопрос — зачем украли медали. — Ну, то есть как — зачем? — удивился Жека. — Для денег. Зачем еще грабят? — Мы грабим Фишера не для денег. — Ну, мы — другое дело… — начал было Аверьянов, но Соколовский вдруг посмотрел на него с хитрой улыбкой. — Поехали. Проверим одну версию. Татьяна Львовна сидела в кресле у окна гостиной. Она не повернула головы на звук, но было понятно, что она прислушивается. Соколовский молча подошел к креслу и положил на край столика медаль, изъятую у сторожа. Амосова протянула руку и безошибочно взяла медаль со стола. Погладила пальцами и тихо сказала: — Спасибо. Это награда мужа. Игорь смотрел на эту слепую сильную женщину и думал, как же ему тактичнее задать вопрос. Амосова чуть улыбнулась. — Да спрашивай. Дыру во мне просверлишь. — Скажите, Татьяна Львовна, — решился Соколовский. — Если мы обыщем квартиру найдем и оставшиеся ордена? — Не найдете, — подумав, ответила женщина. — Митя только что пришел к нам и признался, что это он украл все медали. И что это он их спрятал. — Митя хороший мальчик, — сказала Амосова. — Но он не ту девочку любит… — Так как все было? Развели вашего внука, да? — Женщина снова помолчала. То ли она подбирала слова, то ли вспоминала мужа и свою молодость. — Он хороший мальчик, — снова повторила женщина. — Медали на выставку он уговорил отдать. Но потом признался, что это его Кристина подговорила. У которой приятели прибандиченные. Я их отправила с Любой проверить. И точно — окно открыто, охраны никакой. Залезай кто хошь, бери что надо… — Ну, а почему просто сторожа не позвали? Не сообщили? — удивился Аверьянов. — Митя упросил, — вздохнула Амосова. — Тогда пришлось бы про Кристину рассказывать… — То есть, — Соколовский переглянулся с Жекой, не веря своим ушам, — они решили украсть, чтобы предотвратить ограбление? — Люба с Митей все медали собрали, отвезли домой. Ну, и перевернули там все, для отвода глаз. — Так медали сейчас у вас? — спросил Жека. — Мои у меня. Чужие — у законных владельцев. А вы думаете, почему только глава района прыгает, а заявлений от ветеранов нет? — М-да, — Соколовский опустился на стул рядом с Амосовой. — Татьяна Львовна, так что нам теперь делать? У нас дело вроде как висит. Медали надо как-то найти. — Ну, — женщина улыбнулась загадочно. — Если надо, то найдете. Пряников сидел в кабинете и смотрел на экран телевизора. Показывали последние новости. Миловидная девушка с микрофоном стояла в зале дворца творчества молодежи, где должна была состояться выставка, и с большим энтузиазмом рассказывала: — Резонансное дело о похищении экспонатов уникальной выставки «Война в медалях и орденах» получила неожиданное продолжение. Со мной сейчас находится оперуполномоченный, ведущий это дело: Игорь Соколовский. Добрый день, Игорь. Соколовский с самым невозмутимым видом принялся рассказывать о трудной службе без сна и отдыха. А потом сразу перешел к краже военных наград. — Мы перебрали всех подозреваемых, и в итоге вариант остался только один. Суворов. — Какой Суворов? — не поняла она. — Это кто-то из работников дворца? — Вот этот Суворов, — показал Соколовский на бюст у стены. — Все пропавшие награды были спрятаны в нем. Преступники не успели их вынести. — И еще одна новость, — продолжила ведущая. — После рассмотрения ситуации префектом глава управы района сообщил о беспрецедентном решении выделить всем ветеранам района жилплощадь в сданных новостройках… Пряников долго рассматривал Соколовского, как будто видел впервые. Потом осведомился: — Может, тебе работу поменять? Я смотрю, тебе в последнее время хочется из работы шоу устроить. Клоунаду. — Андрей Васильевич, круто же! — улыбнулся Игорь. — Иди работай! Звезда эфира! Родионова в халате вошла в свою палату и поставила на стул пакет с вещами. Комната была уютной. У двери шкаф, дверь в санузел приоткрыта. Видно, как там все сияет чистотой. — Располагайтесь, отдыхайте, — сказал врач. — Вечером проговорим план подготовки к операции. А сейчас выпейте, пожалуйста, вот это. Врач взял с тумбочки пузырек, чистый стакан и влил в него немного, добавив чистой воды. — Выпейте, пожалуйста! Это витаминная смесь. Вам нужно. Вика со стаканом подошла к окну, попробовала его открыть, но у нее ничего не получилось. Она увидела, что в нижней части створки врезан замок. Вернувшись к кровати, Вика села и медленно выпила содержимое стакана. Соколовский спускался в подвал. Там, внизу, раздавались сильные глухие удары, от которых гул шел по стенам и лестнице. Жека и Катя вдвоем складывали обломки кирпича и раствора в мешки и оттаскивали в сторону. Иван, вытирая периодически лоб, размахивал кувалдой и бил в стену. — Ну, как у вас тут продвигается? — спросил Игорь. — Готово, — ответил Иван, поставив кувалду у стены. — Так, подравнял проем, чтобы легче пройти было. Кто знает, может, назад надо будем быстрее возвращаться, а проход низкий. Соколовский взял со стола большой светодиодный фонарь, включил его и посветил в проем. Отдав его Кате, он взял второй, зажег и первым вошел в пробитый в стене проем. Родионова лежала на кровати. Несколько минут назад она почувствовала, что перед глазами у нее все поплыло. Надо встать и обратиться к врачу, подумала она. Ах да, тут же есть у изголовья кнопка вызова персонала. Нужно просто дотянуться и нажать. Вика думала об этом, но никак не могла заставить себя протянуть руку. Какая-то вялость и апатия навалились на нее. Усилием воли женщина все же заставила себя сесть на кровати. И тут же увидела Фишера, стоявшего перед ней. — Как вы себя чувствуете? — спросил он. — Все… хорошо… — еле разлепила Вика губы. — Голова не кружится? — снова спросил Фишер. — Почему вы… спрашиваете? — Вика попыталась встать, но у нее не хватило сил. Она вцепилась пальцами в спинку кровати. — Что… со мной? — Не волнуйтесь. После операции с вами все будет хорошо. Вика пыталась держать сознание под контролем. «Я в силе, — заставляла она себя думать. — Это просто головокружение. Не надо делать резких движений. Все плавно и не торопясь. Вызвать врача, позвонить Игорю…» Повернув голову к тумбочке, она не увидела своего телефона. Лицо Фишера оказалось совсем близко. Его губы шевелились, он что-то говорил. — После операции с вами все будет хорошо, — донеслось до Вики издалека. — После всей этой вашей операции. Глава 14 Игнатьев думал о чем угодно, но только не об этом. Когда его поздно вечером вывезли из СИЗО без объяснения целей поездки, он начал подумывать и о смерти. Фишер вполне мог провернуть и такой финт. Например, с имитацией побега, нападения на конвой. Мало ли.