— Вам медаль? — тихо спросил незнакомец. — Мне, — оживился Жека, который уже устал ждать. — Посмотреть можно? Поколебавшись, парень протянул руку. На ладони блеснула медаль. — А больше нет? — спросил деловито Аверьянов. — Чего? — насторожился продавец и сделал шаг назад. — На районе выставку обнесли, куча орденов, медалей, — поделился по секрету Аверьянов. — Или бери, или ухожу! — заторопился продавец. — Да тихо, тихо, — стал его успокаивать Жека. — Я еще куплю, если есть… Но продавец уже пятился назад, потом развернулся и побежал. Аверьянов бросился за ним. Выскочивший сбоку Симоненко промахнулся и схватил руками воздух. Парень в капюшоне ловко перемахнул через лавку и бросился к арке дома. Но когда он туда забежал, в глаза ему ударил свет автомобильных фар. Подбежавший Симоненко рывком повернул к себе беглеца и сдернул с его головы капюшон. — Паша? Сторож? Вот это сюрприз! Когда Пашу доставили в отдел, он успел одуматься и осознать свое положение. Он уже не молчал, не сидел насупившись. Он крутился на стуле, на который его посадили в центре кабинета, стараясь заглянуть в глаза каждому из полицейских. И тараторил как заведенный: — Честное слово. Не я. Не я! — А это? — Соколовский показал медаль. — Это — я, — с готовностью согласился Паша. — Остальное — нет! — Давай рассказывай, хватит верещать! — предложил Аверьянов. — Иначе до утра будем на тебя смотреть. — Я ночью обход делал вокруг здания. А когда из-за угла вышел, то смотрю, со ступеней сбегают двое в масках. Лиц не видно. Они в машину и уехали. Я испугался и наверх. А там дверь в тот зал сломанная, где выставка готовилась, а внутри полный погром. — Почему не позвонил в полицию? — Да я хотел, достал уже телефон, а потом вижу — блестит что-то на полу в углу. А это медаль. Вот эта самая. Черт попутал. Я думал, ведь все равно кража, все равно украли остальное другие. А что одна медалька, фигня же, правда? — Медаль — фигня? — нахмурился Симоненко. — Ты соображаешь, что мелешь, Паша? Ты знаешь, сколько наших солдат погибло при освобождении той же самой Варшавы? Не беси меня! Отвечай, ты окно закрыл? — Я, — сознался сторож. — Рукавом закрыл, чтобы отпечатков не оставить. — Зачем, придурок? — осведомился Аверьянов. — Чтобы не попало… Я же должен был проследить, что все закрыто… Меня бы сразу уволили. — Ну да, — усмехнулся Соколовский. — А теперь грамоту вручат. Или медаль. — Понимаете, я не из-за жадности или там из каких-то еще побуждений. Реально деньги нужны были. Я учусь, комнату снимаю, работаю на полставки… — Не дави на жалость! Эти двое, кого ты видел, опиши их. — Ну… Крепкие такие парни… Высокие… — Оба высокие? И точно парни? Не могла быть одна девушка? — Нет. Точно, парни. — Ясно, — махнул рукой Симоненко. — Хватит на сегодня. Я оформлю и закрою нашего друга в камере. И когда Валерий увел сторожа, Соколовский подошел к окну и задумчиво проговорил. — И все-таки зачем ломать дверь, если залезли через окно? — Трудно сказать, — пожал Жека плечами. — Но открыли окно точно девчонки, больше некому. Дежурный открыл камеру и пропустил Соколовского внутрь. Игнатьев сидел и смотрел выжидающе. — Суд состоится в следующую среду, — сообщил Игорь. — Компромат уже будет у нас, — спокойно кивнул Игнатьев. Потом, подумав, добавил. — Игорь, у меня просьба. — Я знаю. Я тоже не хочу, чтобы Катя шла с нами. Пока что я додумался только до того, чтобы связать ее по рукам и ногам. Какие идеи у Аркаши-Ипподрома? — Да почти такие же идеи, — усмехнулся Игнатьев. — И ты мне поможешь. Валера вошел в отдел и с ходу объявил: — Есть свидетели того, что внучка Амосовой ушла раньше Кристины. Значит, Кристина врет. А Люба ее покрывает. — И я даже знаю почему, — подсказал Соколовский. — Брат Любы, Митя, влюблен в Кристину. Я видел у него в комнате фото Кристины на стене. — Но если Кристина ушла последней, то, значит, только она и могла открыть окно, — предположила Вика. — И если Люба ее покрывает, то, видимо, есть что покрывать, — подвел итог Симоненко. — Привезу ее сюда и побеседуем. — А может, сделаем по-другому, — предложил Соколовский. — Я ей позвоню. Скажу, что мы все поняли. Что только она могла оставить окно открытым. И что мы ждем ее с чистосердечным. — То есть ты хочешь ее вспугнуть? — Вика с Симоненко переглянулись. — Ты отлично изучила мои методы, — улыбнулся Игорь. Кристина выбежала из дома и поспешила проходными дворами к спортивному городку. Здесь, под деревьями на лавке ее ждали двое парней. Девушка бросилась к ним, села рядом на лавку и сжала лицо руками. — Дэн, Юрец, вы поняли, да? Меня менты вызывают. Опять! Блин, парни, надо что-то решать! — Крись, ты успокойся. Че за паника! — Юрец сплюнул далеко в сторону и, прищурившись, снова посмотрел на девушку. — Ну, опять скажешь, что ни при делах, — пожал плечами Дэн. — Они знают, что это я окно открытым оставила! Парни переглянулись. Теперь в их глазах появилась тревога. — Ты откуда знаешь? — спросил Юрец. — Ты че, ходила к ним? — Крись, ты дура? — поддержал приятеля Дэн. — Дура. Но красивая, — со знанием дела произнес Соколовский. Все трое встрепенулись, увидев около себя двоих полицейских. — Парни, если вы умные, то руки за спину. И с нами ровным шагом, — предложил Симоненко. В отделе ребят посадили на стулья в некотором отдалении друг от друга. Отдельно сидела Кристина, готовая вот-вот заплакать. — Отпустите меня, пожалуйста! — умоляла она. — Я же все сказала! — Мы пока главного не услышали — где медали, — грозно пресек мольбы Соколовский. — Так вы че думаете, мы эти медали сработали? — ухмыльнулся Дэн. — Мы не думаем, — уверенно сказал Симоненко, перекладывая на своем столе бумаги. — Мы знаем. Ты, Кристина, пользуясь своим влиянием на внука Амосовой, внедрила ему идею уговорить бабушку отдать медали на выставку. Твои приятели Дэн и Юрец ночью залезли в музей дворца творчества молодежи и вытащили оттуда всю коллекцию. По самым скромным оценкам, там ценностей на четыре миллиона. Юрец присвистнул, посмотрев на друга, тот буркнул: «Да пошли они!» — А ты не свисти в помещении, — посоветовал Юрцу Соколовский. — По самым скромным приметам у тебя денег не будет. Приятель твой борзый, потому что не сидел. А у тебя одна ходка. Кто все придумал, я не знаю. Но я знаю, как все это будет выглядеть в глазах судей. Мы уже ознакомились с материалами твоего первого дела. Думаю, будет сходство между тем, как была вскрыта дверь тогда и сейчас. Парень стал наливаться кровь от злости и, сверкнув глазами, резко бросил своему приятелю: — Дэн, не тупи! — Дэн, я присоединяюсь, — поддакнул Соколовский. — У нас есть признание Кристины Шапошниковой, — стал перечислять Симоненко. — Сторож вас видел. Мы еще изучим все видеозаписи в районе, и думаю, там тоже вас найдем. — Вы нам не поверите все равно, — угрюмо проговорил Дэн. — Никогда ничего нельзя знать наперед, если не попробовать, — глубокомысленно изрек Соколовский. — А вы попытайтесь.