– Дружбан! Не говори так… Игорь отпустил Стаса, который вяло сполз по стене. Он повернулся к двери и собрался позвать охранников. И тут Стас взмолился по-настоящему: – Дружбан! Ты про «герыч» забыл? – Я правды еще не слышал, – не оборачиваясь, сказал Игорь. – Прости… – Стас заплакал по-настоящему и стал сползать по стене на пол, – я виноват… от обиды… – Не понимаю! – Прости только… я у Лерки твои ключи взял… и торчка нашел… – Какого торчка? – не понял Игорь. – Не знаю… познакомили… Он к тебе в хату залезть должен был. – Зачем?! – Игорь схватил Стаса снова за грудки, поднял с пола и потряс. – Наркоту подбросить… Спрятать… А я бы потом отзвонился… Тебя бы поперли из ментовки. Он отпустил Стаса, глядя брезгливо, как тот снова сползает по стене на пол и плачет. Не сдержавшись, Игорь пнул Стаса ногой в живот. Стас охнул и согнулся пополам, жадно хватая воздух ртом. – Ты обещал… – прохрипел он. – Свое слово я держу, – сплюнул Игорь. Он вышел в коридор и столкнулся с охранниками нос к носу. – За дверь, – Игорь вытащил из кармана несколько купюр и отдал охранникам. – А у того… Не наркота там. Ошибка. Вика не спала. Сон не шел совсем, да и из головы не выходила ситуация с Соколовским, с этим ночным взломом его квартиры. Что-то Вике подсказывало, что Игорь не послушался ее совета и не поехал домой отдыхать, как обещал. Она нашла телефон, включила ночник и набрала эсэмэску. Размышляла она почти минуту, прежде чем нажала кнопку и отправила сообщение: – Игорь? Не разбудила?.. Все нормально?.. Ты где сейчас?.. А что ты там делаешь? Игорь сидел в квартире погибшего Ковалева за столом перед включенным ноутбуком и с гарнитурой на ухе. На экране с ним разговаривала девушка. – Двадцатку дам, – говорил Игорь девушке. – А какая разница? Там же не ты, а он. Стукнула входная дверь, и в комнату вошла Родионова. – Ты с ума сошел, – укоризненно произнесла она. Игорь обернулся на ее голос, снял с уха гарнитуру. – Что? – Ты с ума сошел. Так в квартиру вламываться нельзя. – Мне в голову одна мысль пришла. Сегодня. Сейчас. – Игорь поднес к губам палец, чтобы Вика ничего пока не говорила и не издавала звуков, и снова надел на ухо гарнитуру и повернулся к экрану и девушке на нем. – Я не шучу. Это серьезно. Хорошо. Пусть я извращенец. Продашь? Записываю номер. Быстро записав под диктовку номер на листке, он бросил карандаш. – Когда забрать можно? Ясно. До связи. – Теперь объясняй. Это кто? – Вика подошла и развернула Игоря к себе лицом на вращающемся офисном кресле. – Свидетельница. Ну… как свидетельница. В общем, что-то она видела. – Что видела? – Они с Ковалевым по вечерам виртуальным сексом баловались. Я когда сегодня днем ноутбук смотрел, увидел, что веб-камера не выключена. Сейчас приехал, посмотрел, с кем наша таранка последним общалась. – Он не таранка. Он живой человек. Которого больше нет. С цинизмом легче работать, но циники раскрывают меньше. Им наплевать. – Хорошо… Ковалев. Они общались, тут звонок в двери. Она дальше не поняла. Он с кем-то по телефону говорил. И все. – Все равно непонятна ценность этого свидетеля. – Запись. У нее, оказывается, запись их вирта есть. Завтра утром заберу. В семь договорились. – До семи не так уж много осталось, – посмотрела Вика на часы. Они сидели в круглосуточном кафе и с жадностью пили кофе. Игорь с улыбкой смотрел на Вику. – Я думал, один я разучился спать по ночам, – сказал он. – Работа такая, что часто приходится… до утра, – пожала Вика плечами и посмотрела в окно. – Светает. – Еще кофе? – предложил Игорь. – Нет, – отрицательно качнула головой Вика и вдруг неожиданно призналась: – Я с Даней поругалась. Игорь замер с чашкой, не донесенной до рта. Он не имел представления, как ему следует реагировать на это сообщение. Да и к чему Вика это сейчас сказала? – У меня, кроме него, никого нет. Ни подруг, никого. Мама с сестрой в другом городе живут. Тут никого. С моей работой не до подруг. Раньше с Даней всем делилась. Теперь поругалась, и получается, не с кем. – Из-за чего поругались? – Игорь поставил чашку на стол. – Снова из-за меня? – Не знаю. Вряд ли. Ты как повод для него. Мне кажется, он уже давно устал от наших отношений. Вечером друг друга видим, ночью, утром, днем вместе работаем. Так нельзя. – Не знаю, что сказать, – вздохнул Игорь с улыбкой. – Ты любил ту девушку? – Леру? – Игорь пожал плечами: – Да нет. – Она тебя, кажется, да. – Деньги она мои любила. – Не знаю, вчера она ревновала. Очевидно. – Мне все равно. Это все прошлое. Игорь махнул рукой и снова взялся за чашку. Они помолчали еще немного, потом Игорь спросил: – Ты его любишь? – Любила, – после долгой паузы ответила Вика. – Сейчас не знаю. Любовь чувство быстрое. Как костер. Прогорает и оставляет угли. Привязанность, тепло, близость. Эти угли греют долго. У нас как-то не получается, наверно. Привычка, раздражение, обиды. Я запуталась. Она подняла голову и посмотрела на Игоря: – Мне просто не с кем об этом поговорить. – Говори, если так легче. Я послушаю. – Уже легче… – улыбнулась Вика и перевела разговор на другую тему: – Как у тебя с мамой? Узнал что-то новое? – Ничего. После смерти Карасева не знаю, за что браться. – Ищи тех, кто был тогда рядом с твоим отцом. – Я не знаю кого. Он тогда жизнь заново начал. Новые друзья. Новые знакомые. Да и не помню я никого. Маленький был. – Всегда можно узнать, с кем он работал тогда. У него была своя фирма? Крупная? Какие-то следы она оставила? – Да. Наверно, – согласился Игорь и посмотрел на часы. – Нужно собираться. Запись забирать.