– Ну что ты… Деньги – такая вещь. Сейчас. – Достав из портфеля блокнот и авторучку, он присел к столу и быстро стал писать на листке. – Не буду тянуть. Сейчас прямиком в аэропорт, беру первый же рейс, отвожу деньги, решаю проблемы и… Мужчина положил на стол расписку, сунул авторучку в портфель и попытался поцеловать Аллу в щеку. Девушка машинально отстранилась. – Ну что ты? И к тебе, отпразднуем, повеселимся! – Он сунул пакет в портфель, закрыл его на защелку и поднял свой бокал с вином. – О’кей? Осушив бокал с вином, Михаил все же умудрился поцеловать Аллу в губы и направился к двери. – Пока. – Пока, – неуверенно ответила Алла, глядя вслед Острожскому. Получалось, что ничего такого и не будет. Он говорил правду? И расписку написал. И тут девушка вздрогнула, потому что Михаил неожиданно снова оказался перед ней. – Знаешь… – произнес он с загадочным видом, поставив рядом со столом портфель с деньгами. – Я дурак. Мне ведь совсем не обязательно прямо сейчас ехать. Рейс утром. – Ну… тогда… оставайся? – предложила Алла, похолодев. – Надеялся, что ты так скажешь. Послушай. – Михаил наклонился к девушке и зашептал ей на ухо, положив ладони на колени: – Сегодня такой промозглый день, я пока шел к тебе – весь продрог. – Ага, руки у тебя холодные. – Вот видишь. Может, примем вместе ванну? – Вместе? – тихо прошептала девушка, и снова Острожский подумал о том, что Алла возбуждена и хочет близости с ним. – А что? Я тебя смущаю? – Нет. Вовсе нет, – храбро ответила девушка. – Набирай воду, – потрепав девушку по щеке, сказал Михаил, – я подготовлю нам поднос и приду. Протерев полотенцем штопор, ручки кухонных ящиков, Острожский внимательно осмотрелся, потом взял бутылку и два бокала. Алла лежала в ванне по самое горло в пене, когда он вошел. Поставив поднос на край, он подал девушке бокал и чуть коснулся его своим бокалом. – А почему ты одет? – Алла попыталась произнести это кокетливо, хотя голос ее слегка дрожал. – А зачем нам торопиться? У нас вся ночь впереди, – отпив глоток, ответил Михаил. Поставив бокал, он начал гладить ноги девушки, сначала икры, потом колени, делая вид, что возбуждается. Его ноздри и правда стали расширяться от ощущения того, что он сейчас сделает. Неожиданно Михаил схватил Аллу за щиколотки и резко дернул ее на себя. Голова девушки скрылась под водой, она начала бить руками, хвататься за края ванны, через пену начали пробиваться пузыри воздуха. Потом Алла затихла. Михаил решил сразу не отпускать ее ноги, но тут ему в затылок уперлось дуло пистолета и мужской голос сказал: – Почерк надо менять, Острожский. Опешивший Михаил отпустил ноги, и тут же из воды как ни в чем не бывало появилась Алла. Человек, державший пистолет у затылка Острожского, сказал: – Вы задержаны по обвинению в покушении на убийство. – Кто вы такие?! Что вы тут делает? Это… это… это вторжение в частную жизнь, – говорил Острожский, которого била нервная дрожь. – Еще скажи, что ты гражданин Соединенных Штатов и требуешь встречи с консулом. Жека отправился провожать Нину, и по пути они собрались отвезти Аллу. Нина щебетала, как девочка, Жека раздувал грудь и краснел от удовольствия. Когда они уехали, Вика подошла к оперативной машине отдела и взялась за ручку. – У тебя какие планы на вечер? – Пожалуйста, не начинай, – тихо попросила Вика, пытаясь открыть дверь, которую держал Соколовский. – Я по-дружески! Как говорится, закрыл дело, гуляй смело! – Пока, – упрямо сказала Вика, пытаясь открыть дверь. – Может быть, вся проблема в том, что ты никогда не даешь мне договорить до конца? – Нет, Игорь. Проблема в тебе. Ты никогда не бываешь до конца искренен. – А Даня? Бывает? – тут же спросил Соколовский. – Нам с тобой вместе работать. Поэтому тебе нужно понять, что наши с тобой отношения в прошлом. Все, Игорь! Я хочу домой. – Тогда скажи, глядя мне в глаза, искренно скажи, что тебе на меня наплевать! Что ты просто так наводишь справки про смерть моего адвоката, расспрашиваешь меня про гранату, смотришь так проникновенно! Вика молча повернулась и пошла, не слушая Соколовского. Он опешил, потом закричал ей вслед: – Ну, и кто из нас после этого неискренен? Катя сидела напротив Соколовского и смотрела на заснеженное окно. В зале был приглушенный свет, тускло мерцали бокалы, неслышно проходили официанты. Они разговаривали уже долго. Игорь почти все рассказал Кате о себе, не особенно сознавая, что это на него сегодня нашло. – А убийцу твоих родителей – его наказали? – спросила она. – Нет. – Ну, нашли хотя бы? – Не особенно и искали, – уклончиво ответил Соколовский. – В общем, он хорошо спрятался. В полиции не любят висяки, так что… – Но ты знаешь, кто убил твоих родителей? Игорь, не глядя на девушку, отрицательно покачал головой. Соврал он сейчас или нет? Он и сам не понимал еще всего. – И поэтому ты остался работать в полиции? – спросила Катя понимающе. – Я работаю в полиции, потому что я за силы добра и света, – улыбнулся Игорь. Утром, когда Соколовский выходил из своего номера в отеле, на ресепшен ему передали конверт от Васильева. Заглянув в него, Соколовский с удовольствием увидел ПТС-ку и ключи от машины. У входа в гостиницу его ждала новая машина, точно такая же, как и у Кати. Двигаясь в плотном потоке, Игорь умудрился увидеть Яну достаточно рано, чтобы у него была возможность перестроиться и притормозить у тротуара. – Привет. Спасибо, что подождали, – нажимая на педаль газа, сказал он, когда Яна забралась к нему на переднее сиденье. – Опоздай вы еще на пару минут – я бы точно передумала. Игорь не глядя нащупал дверку перчаточного ящика и достал оттуда коробочку и конверт. – Тут аванс. Повторюсь: меня особо интересует любая информация о нарушениях в отношении миноритариев компании. – А что мне делать, если их нет? – Яна, – засмеялся Соколовский, – ну кого вы пытаетесь обмануть? Их права нарушают всегда. Крупная компания не может без этого функционировать. – У вас что, юридическое образование? – У меня хорошие консультанты. Вопросы у вас остались? – Вопросов нет, – с улыбкой сказала Яна, заглянув в конверт. – Но если меня поймают – я им все про вас расскажу. – На здоровье. Но лучше, если вас все-таки не поймают, правда? На углу Яна быстро выскользнула из машины, и Соколовский снова влился в поток автомобилей. Аркадий Викторович Игнатьев непривычно нервничал сегодня. Дела шли неплохо, все складывалось так, как он и планировал, но какое-то чувство беспокойства не отпускало его уже пару дней. И сейчас на заседании совета директоров он говорил о текущих планах, а внутри у него шевелился червячок недовольства. – А теперь, полагаю, пришло время рассмотреть вопрос о более тесном сотрудничестве с канадскими партнерами. В современных реалиях, как вы понимаете, к этому есть определенные преграды, но есть и пути, как эти преграды обойти. Начать мы должны с… Игнатьев замолчал на полуслове, увидев, как открылась дверь и в зал для совещаний вошел Соколовский. Он взял стул и сел возле Игнатьева за большой стол. Идеальный дорогой костюм, салонная стрижка, спокойное лицо и уверенный взгляд без признаков истерики. – Извините, чуть не опоздал. Или опоздал? Ну, тем более извините. – Соколовский, ты что тут делаешь? – начал медленно выходить из себя Игнатьев. – Мне вызвать охрану? – Зачем позориться, Аркадий Викторович? – спокойно сказал Соколовский и бросил на стол перед Игнатьевым черную папку, объяснив всем присутствующим: – С сегодняшнего дня я управляю семью процентами акций этой компании. Представляю всех ваших миноритариев. Кто сомневается – проверьте сами. Документы в папке.