Королев подсел к Крылову, протянул лист бумаги и авторучку. – Как же это вы все свои миллионы жене уступили? – спросил он. – И только не надо мне гнилой морали, типа, не в деньгах счастье. – Счастье в деньгах, безусловно, есть, – степенно и беззлобно ответил Крылов. – Но борьба за них так выматывает… Рыбалка лучше. Точно говорю. В Художественной галерее готовили выставку, и сегодня здесь допоздна задержались и устроители, и рабочие. Соколовский спросил, где можно найти Еремееву, и ему указали на пожилую женщину, одетую несколько экстравагантно для своего возраста. – Любовь Ефимовна? – Соколовский подошел и церемонно склонил в приветствии голову. Женщина смотрела на него настороженно. – Я вам звонил. Я из полиции. Интересуюсь работами Валентины Крыловой. – Я хотела лично вам сказать, – перебила его женщина. – Перестаньте создавать лишнюю рекламу этой бездари. Еремеева подошла к стене, поправила картину, сделала шаг назад и с довольным видом кивнула. – Сурово, – удивился Соколовский. – Зато без эстетической лжи. Я вообще не понимаю шумихи вокруг ее имени! Я только и слышу отовсюду: Крылова, Крылова, Крылова, Крылова… – Я не профи, – пожал плечами Соколовский. – Но на выставке были приличные картины. – Может быть, – неохотно ответила женщина, – хотя я видела только в новостном сюжете. На выставку меня не пригласили. – Интересно. Вы же вроде как любимый учитель? – Учитель – да, но любимый ли? – резко сказала Еремеева. – Я всегда искренно говорила девочке: не пытайся прыгнуть выше своей головы. – Мне уже интересно. Что же там был за ужас? Где можно найти ее ученические работы? – Уже искали одни, – проворчала женщина. – В смысле? – С полгода назад. Приходили люди. Спрашивали про ученические работы Крыловой. Уж не знаю, зачем им? – Так где работы? – насторожился Соколовский. – Хранились в училище. Но теперь их там нет. Скупили все до единой. – А кто искал ее картины – не помните? – стал уточнять Игорь. – Случайно не мужчина лет тридцати пяти, среднего сложения, темные волосы… – Нет, приходили разные люди. Правда, никто толком не мог мне объяснить, откуда у них такой интерес к ее картинам. – Тогда последний вопрос. Пока Крылова училась, у нее были поклонники? Завистники? Любые конфликты на творческой почве? – Молодой человек. – Еремеева посмотрела на Игоря, как на убогого. – У творчества Крыловой не могло быть ни поклонников, ни завистников, потому что не было творчества. И если на то пошло, она сама завидовала всем подряд. – Кому? Конкретно? – Всем, кто рисовал лучше ее. А это практически весь курс. Ну что? Остались у вас еще вопросы? – Видимо, нет, – улыбнулся Соколовский. – Спасибо. В отделе Родионова с интересом смотрела, чем занят Соколовский. Игорь закреплял на их демонстрационной доске фотографии картин Крыловой. Отдельно испорченные, отдельно уцелевшие. Обернувшись на Вику, он прокомментировал свою выставку: – Вот уничтоженные. Вот те, что остались. – Ты думаешь, это важно? – Я пока вообще не понимаю, за что уцепиться, – откровенно признался Соколовский. Жека оторвался от ознакомления с брачным контрактом и, глядя на фотографии, сказал: – Ну, то есть завистников не было. Муж не в обиде. Но кто-то, с одной стороны, все ее старые картины скупил, а с другой – испортил новые. – Если это один и тот же человек? – предположил Соколовский. – Какой-то таинственный поклонник? Который в то же время терпеть ее не может? – А это нормально, – тихо сказал Соколовский Вике. – Как у нас с тобой, да? – Почему? – так же тихо, с улыбкой, ответила Вика. – Я же тебя как-то терплю. В этот момент зазвонил телефон Соколовского на столе. Вика бросила мельком взгляд на экран, где высветилось одно слова «Катя». Улыбка тут же исчезла с ее лица, а голос стал сухим и официальным: – Тебя. Можешь выйти, если тебе надо поговорить. – Я сейчас. – Схватив телефон, Соколовский вышел. В коридоре он несколько раз поднимал руку с телефоном, но так и не решился ответить. Прибавив шагу, Соколовский двинулся в сторону кабинета Пряникова. Андрей Васильевич, державший в руке второй свой телефон – старенькую «Нокию», быстро убрал его в стол. – Да! Соколовский вошел, плотно прикрыл за собой дверь и сел перед начальником, нервно облизнув губы. – Мне звонил Стас, – коротко заявил он. – Что говорил? – Понимаете, дело не в том, что он говорил, – хмуро пояснил Соколовский. – Дело в том, что со мной происходит. – Выкладывай. – А что, если я его недооцениваю? – То есть? – удивился Пряников. – Что ты имеешь в виду? – Я думаю, что он клоун и психопат. А что, если он мной управляет? Я вышел из СИЗО, мой адвокат взорвался. И эти новости… Вы не знаете, но я, оказывается, встречаюсь с дочкой Игнатьева. – Да? Любопытная версия. И ты считаешь, Стас подстроил вашу встречу? – Может быть… – неопределенно ответил Соколовский. – И что еще? Ваши свидания, секс? – прищурился Пряников. – Вы правы, – несколько нервно улыбнулся Соколовский. – Обычная паранойя. – Не давай ему себя запугать, Игорь. Он хитрый, но он не всесилен. Ясно? – Спасибо. – Соколовский кивнул, встал и направился к двери. Там он остановился, подумал и еще раз кивнул. Пряников некоторое время посидел, глядя на дверь, за которой только что скрылся Соколовский, потом снова достал свой второй телефон, прочитал сообщение, которое на него пришло, и вышел из кабинета. И уже на улице, на морозе, зайдя за угол здания, он набрал номер: – Слушаю. Да, он только что приходил, рассказывал. А я что могу? Хорошо. Я понял. Постараюсь. Аня сидела на кухне, забравшись с ногами на диван и завернувшись в плед. Взгляд то и дело возвращался к мусорному ведру под мойкой, куда Вика бросила буклет. Наконец она вскочила, подбежала к мойке, открыла дверку и вытащила из ведра буклет. Забравшись опять на диван с ногами, Аня набрала номер. – Вы позвонили в банк «СитиКредит», – ответил женский голос с дежурной приветливостью. – Чем могу быть полезна? – Соедините меня с кредитным отделом, – попросила Аня. – Минуточку. Аня слушала музыку, которую включили на время ожидания, и не могла решиться: то ли закончить разговор и снова выбросить буклет, то ли… – Добрый вечер, меня зовут Вадим, как я могу к вам обращаться? – Вадим… Надо же, какие совпадения, – не сдержалась Аня. – Простите, я не расслышал вашего имени? – Да. Простите. Виктория Родионова, – ответила Аня. – Смотрите, какая история. Я приходила к вам несколько дней назад, узнавала условия кредита под залог недвижимости. – Вы хотите уточнить условия? – Нет. Я подумала и решила, что условия меня устраивают. Что я должна делать?