– И какие действия собирается предпринять следствие, чтобы найти вандала? – Следствие собирается для начала как следует нажраться, – заявил Соколовский и прямо перед камерой осушил до дна свой бокал с шампанским. Вика замахала Соколовскому рукой, чтобы немедленно прекратил валять дурака, ведь эти материалы могут попасть в какую-нибудь передачу. Журналистка попыталась отобрать у Игоря микрофон, но он продолжал сопротивляться и снова поднес его ко рту. – А картины, на удивление, не плохи. И тут над всеми навис мрачный Королев. Предъявив журналистке свое удостоверение, он потребовал: – Отснятые на выставке видеоматериалы, на электронном носителе, быстро. Все в отделе с утра спокойно смотрели отснятые оператором кадры, только Жека все время сдерживался, чтобы не прыснуть в кулак. – И не холодно ему… без штанов? – пытался острить Аверьянов. – Что с отпечатками? – строго спросила Родионова, показывая, что не склонна сегодня шутить. – В базе данных таких нет, – ответил Королев. – А видео с камер наблюдения взяли? – Я просмотрел. Он везде к камерам… так скажем, спиной. Это вот – лучшее, что у нас есть. Королев кивнул на стоп-кадр на мониторе. Соколовский попросил еще раз перемотать несколько мест и сделал свой вывод: – Так он что, знал, где стоят камеры? – Так, все. – Вика указала авторучкой на Королева: – Даня, ты пообщайся с охраной. Я выясню, кто организаторы выставки. Может, это связано с ними. Игорь, ты едешь к Крыловой, расспросишь, какие у нее версии. – У нас не самое теплое знакомство, – скривился Соколовский. – Это я поняла. Работе не помешает. Жека, изучи видеоматериалы. Может, мы что-то упустили. Когда все вышли из кабинета, Жека с унылым видом отодвинул клавиатуру, погасил экран монитора и достал из выдвижного ящика стола брачный контракт. Пробка на дороге возникла неожиданно, и пришлось сначала снизить скорость, а потом вообще плестись со скоростью пешехода. Соколовский огляделся на улице и понял, что объехать этот участок ему тоже не удастся. Снова под руку попался телефон на сиденье. Помедлив, Соколовский нашел в адресной книге «Катя» и нажал вызов. Катя сидела с эскизами нового квеста и, когда зазвонил телефон, сразу схватила его. Посмотрев на номер абонента, девушка помедлила и нажала отбой. Потом снова взяла его в руку и набрала текст эсэмэски: «Не могу говорить. У меня встреча». Крылова была строгой и печальной. Сегодня все картины были уже сняты и составлены в одном углу. Несколько уцелевших, испорченных незначительно, стояли отдельно. Соколовский шел рядом с ней, неторопливо рассматривая следы вчерашнего безумства неизвестного человека. – Валентина Владимировна… – начал было он, но художница поправила: – Можно просто Валентина. – Как думаете, кто хотел бы уничтожить ваши картины? – У меня много врагов, – с той же печалью в голосе ответила Крылова. – Да, вы многих бесите, – заявил Соколовский и тут же уточнил: – Не я придумал – это я слышал по телевизору. – Нет ничего отвратительнее зависти. – Согласен. И все-таки кому могло понадобиться так вас унизить – при большом скоплении гостей и прессы? – Мой муж? – предположила художница. – Я немного знаю об Иннокентии – для него это как-то… мелко. Вам не кажется? – Других подозреваемых у меня нет, – покачала головой Крылова. – Кеша не может простить мне успеха. Именно после его предательства и развода я серьезно взялась за кисть. Соколовский остановился перед испорченной краской картиной, изображавшей девушку с птицами, вылетавшими из головы. – Скажите, а что означает эта картина? – Вы сами не видите? – не очень любезно ответила Крылова. – Тут девушка с птицами. – Нет, я спрашиваю, не что на ней изображено, а что она означает? Художница неожиданно замолчала, как будто подбирала слова. Потом неохотно заговорила, прикоснувшись пальцами к раме: – Эта девушка – я. А это мои проблемы. Видите, как их много? – Вижу. – То, что произошло с моей выставкой, – это еще одна проблема. Вот вы понимаете, что это означает? – Птиц в голове прибавилось? – брякнул Соколовский с самым невозмутимым видом. – Это означает, что вы должны решить эту проблему. Ходите, спрашиваете, а ничего не происходит. Я говорю – это мой муж. Почему ничего не происходит? – Не сомневайтесь, – пообещал Соколовский. – Произойдет. Бывшего мужа Крыловой вызвали в отдел для дачи показаний на девять утра. И ровно в девять в дверь ввалился крепкий мужчина в мохнатой шапке, валенках и толстом свитере. Как-то сам собой напрашивался большой овчинный тулуп, но если он и существовал на самом деле, то, видимо, остался в машине. – Вызывали? – сочным басом спросил мужчина, осматриваясь по сторонам. – Для Деда Мороза рановато, – оценил Королев колоритный вид гостя. Соколовский торопливо встал из-за своего стола и пошел навстречу Крылову: – Иннокентий Семенович, доброе утро. Коллеги, это бывший муж Крыловой. – Олигарх, – понимающе кивнул Королев. – Тоже – бывший, – ответил Крылов. – Скажите, где вы были вчера вечером, Иннокентий Семенович? – спросил Соколовский, усаживая визитера на стул возле своего стола. – Рыбу ловил, – уверенно ответил Крылов. – У меня и свидетели есть. Сегодня после вас тоже поеду. – Ну-ну, – с сомнением хмыкнул Королев, не поднимая головы. – Посмотрим. Бывший олигарх – рыболов, прямо картина маслом… – Что, Валентина на меня указала? – догадался Крылов. – А вы о чем? – сделал большие глаза Соколовский. – Ребят, – укоризненно покачал головой Крылов, – вы не ходите вокруг да около. Я телевизор смотрю, в курсе событий. Я к вам сразу приехал, чтобы вы время зазря не тратили. Мотив у меня, конечно, есть – скандальный развод, все в курсе. Но я человек не мстительный. И за Валю только рад. – Почему тогда на выставку не пришли? – немного язвительно спросил Королев. – Порадоваться! – Потому что Валя меня на дух не переносит. – А кто ей, по-вашему, мог желать зла? – снова спросил Соколовский. – Тут не могу ничего сказать. Отношений у нас с ней сейчас никаких нет, не общаемся, может, и завела врагов… – То есть раньше у нее таланта не было? – Художественное училище она окончила, конечно. Пыталась что-то изображать. Потом слезы: «Я – бездарность», – а все неудачные опусы – в топку. А тут – вполне приличные картины вышли! – А не подскажете, Иннокентий Семенович, – задумчиво спросил Соколовский, – с кем можно про ее ученические годы побеседовать? Может, это привет оттуда? – Может… Вы попробуйте ее преподавательницу найти. Зовут Еремеева Любовь Ефимовна. Валя в гости ее приглашала, когда за мольберт бралась. – Спасибо. Найду. – А вы за стол садитесь, – строго велел Королев, – и все ваши показания изложите письменно. И желательно напишите телефоны тех, кто ваше алиби подтвердить может. – Раз надо… – нехотя стал пересаживаться Крылов. – Я уехал, – схватив пальто с вешалки, объявил Соколовский и исчез за дверью.